Любовь Деточкина - Книга ароматов. Флакон счастья

– Пьяная клубника, – провозгласил Фредерик, – мой любимый сет, приступайте.

Марк взял рюмочку и принюхался. Пахло специями и травами.

– Надо успеть, пока холодный, потом теряет свое очарование, – пояснил Фредерик и плавно опрокинул в себя рюмку.

Марк последовал примеру.

– Бальзам? – спросил Марк, заедая апельсином.

– Настой на травах, вкусно, полезно и алкогольно, все в одном, – ответил Фредерик.

После шестого или седьмого сета они перекусили ванильными кексами и газировкой. Фредерик пил какую-то зеленую, а Марк предпочел «Байкал».

Потом они перешли на удобные диваны, Марк задавал вопросы, Фредерик отвечал, Марк записывал то в блокнот, то на диктофон. Время летело быстро, и, осушив еще несколько сетов настоя, Фредерик вызвал такси, когда они вышли из бара, был уже вечер.

Погрузившись в кожаный салон шикарной машины, Фредерик достал из кармана сигару.

– Разве тут можно курить? – спросил Марк.

– Тут можно все, пить, курить, спать, есть, это моя любимая компания извозчиков, – рассказал Фредерик.

– А можно мне их номер? – спросил Марк.

– Номер можно, но они к вам не приедут, с ними надо заключать договор, быть, так сказать, постоянным клиентом, – ответил Фредерик.

– Машина шикарная, – сказал Марк, поглаживая сиденье.

– Люблю кожаный салон, – сказал Фредерик и закурил сигару.

Когда машина подъехала к дому Фредерика, было совсем темно.

Фредерик вошел в дом, Марк последовал за ним, когда он понял, что вошел в спальню, он извинился и собирался выйти, но потом уставился на огромный деревянный гроб вместо кровати.

– Что это? – не скрывая ошеломления, спросил Марк.

– Гроб, – ответил Фредерик.

Потом, довольный произведенным эффектом, рассмеялся и пояснил:

– Это подарок моей старой почитательницы, у нее своеобразный взгляд на мир и любовь к готическому стилю во всем, кстати – это канадский белый кедр, – рассказал Фредерик и постучал по стенке стилизованной под гроб кровати.

Марк поежился.

– Уже поздно, можно я взгляну на ваш кабинет и более не буду вам докучать, – сказал Марк.

– О, вы мне совсем не докучали, я провел прекрасный день, но кабинет не покажу, я не допускаю туда никого, это моя кузница, мой алтарь, там только мои слова, – ответил Фредерик.

– Тогда последний вопрос, когда вы обычно работаете? – спросил Марк.

– Ночью, только ночью, ночь – мое время, – сказал Фредерик и уставился в темное окно.

Марк поблагодарил за интервью и вышел, прикрыв за собой дверь.

Фредерик постоял, смотря на наливающуюся золотом луну, а потом растаял черным дымом.

В мансарде, где находился кабинет Фредерика, скрипнул стул, и на белом листе стали появляться аккуратные черные слова, выводимые невидимым пером.

Ноты: петрушка, масло, базилик, лавр, перец, кардамон, клубника, апельсин, бальзам на травах, бобы тонка, зеленые ноты, напиток Байкал, кожа, табак, кедр.

Нас всех порой посещает желание быть не теми, кто мы есть. Чету Пашковых это желание нагнало на тридцатом году совместной жизни. Они как-то дружно и разом решили, что с этого вот дня, среды 24 августа они будут великосветскими гурманами. И недолго думая, прямо на следующий день, они отправились во французский ресторан высокой кухни.

– Я хочу блюдо от шеф-повара! – гордо провозгласил Петр Дмитриевич официанту.

– Отличный выбор! А вам мадам?

– Я буду это, – ткнула пальцем в меню Мария Федотовна.

– Вина?

– Пожалуй, – ответил Петр Дмитриевич, но посмотрев на жену, сказал, – нет.

Они молча сидели и улыбались, смотря друг на друга и ощущая себя гурманами.

Принесли заказ. Марии Федотовне достался очень зеленый салат, а перед Петром Дмитриевичем поставили громадную тарелку, в центре которой лежала половина маленькой птички, задняя часть ее с распушенным хвостом.

– Простите любезный, а что это? – просил ошарашенный Петр Дмитриевич.

– По-по шо-фруа от шеф повара, – ответил официант, пожелал приятного аппетита и удалился.

Петр Дмитриевич потыкал по-по вилкой.

Посмотрел на жену, смачно уплетающую свой салат.

– Вкусно, дорогая?

– Сочно, больше похоже на маску для лица из алоэ, но если не думать о маске, интересный вкус, – ответила Мария Федотовна и вновь захрустела.

Петр Дмитриевич внимательно присмотрелся к своему блюду.

– Чего ты не ешь? – спросила Мария Федотовна.

– Я не понял что это, – ответил смущенный Петр Дмитриевич.

– Тебе же сказали жопа чего-то там, на вид скворца, ешь давай, – сказала Мария Федотовна.

Петр Дмитриевич выдохнул и, вонзив вилку в по-по шо-фруа, отрезал кусочек ножом. Принюхался и положил в рот. Прожевав, он заулыбался и радостно продолжил есть.

– Ну как? – поинтересовалась Мария Федотовна.

– Говядина в персиковом варенье с острым перцем, – жуя, ответил Петр Дмитриевич.

– О, а выглядит, прям, как пол птички, – удивилась Мария Федотовна и пригляделась к остаткам блюда на тарелке мужа.

– С душком только, помнишь, когда ты вымя готовила, вся квартира пропахла, но в целом вкусно, – резюмировал Петр Дмитриевич.

Закончив трапезу и расплатившись по счету, они вышли из ресторана. Петр Дмитриевич шумно втянул вечерний воздух ноздрями, вынул из-под пиджака прихваченный со столика бутон розы и вручил его жене.

– Может, лимонаду купим домой? – поинтересовался Петр Дмитриевич.

– Конечно, лимонад будет очень кстати, а то не могу отделаться от мысли, что съела свой алоэ, – ответила Мария Федотовна.

Она взяла мужа под руку, и они степенно отправились в магазин.

Ноты: вода, алоэ, трава, животная нота, перец, роза, лимонад.

– Туже, – сказала Рита.

Лена уперлась локтем в спину Риты и сильнее затянула корсет.

– Не задохнешься? – спросила Лена.

– В этом и смысл корсетов, чтобы задыхаться и падать в обморок на будущего супруга, – ответила Рита.

– Или на пол, – добавила Лена.

– Это у тебя на пол получается, – ответила Рита.

Они рассмеялись, вспоминая как Лена, действительно, упала на пол на одном из приемов.

Рита расправила тяжелую бархатную юбку на кринолине.

– Пожелай мне удачи, – сказала Рита.

– Я буду весь вечер за тебя молиться, – ответила Лена.

– Интересно, кому? – удивилась Рита.

– Разумеется, Бастет, – ответила Лена.

– Да поможет мне Бастет! – сказала Рита, нанесла на декольте несколько капель из помутневшего от времени флакона духов и отправилась на костюмированный прием для очень богатых, но порой не сильно приятных людей.