Николае Русу - Лия

— Простите, пожалуйста, за дерзость, но я хотела бы вас кое о чем спросить, — говорит она нежным тонким голосом, и ее щеки пылают от смущения.

— Мне очень приятно выслушать такую милую девушку, — галантно отвечаю я и ободряюще улыбаюсь.

— Вы кого-то ищете?

— Тебя, — шучу я.

— Неправда, — она смеется, и на щеках выступают ямочки. — Хотите, я вам скажу кого?

— Скажи.

— Кристиана.

Я пораженно смотрю на нее.

— Как, ты знаешь… Кристиана? Да?

— Да.

— А ты… кто? Как тебя зовут?

— Лия, — кокетливо отвечает она и дерзко смотрит мне прямо в глаза, хотя я уже догадался, что это неправда. В одном я был уверен, — Лия, настоящая Лия, находится где-то поблизости; кто знает, может, сейчас она разговаривает с Кристианом, который уже пал к ее ногам, умоляя остаться, а эта синица решила меня заговорить, чтобы дать им возможность решить свои проблемы. Хотя, странно, неужели я сам не сумел бы понять, что третий — лишний? А если все не так, как я себе вообразил?

— Ты такая же Лия, как я — Белый Арап, — улыбаюсь я, — Кристиан тебя знает?

— Нет.

— Тогда откуда ты знаешь его?

— Я с ним лично не знакома, хотя много о нем слышала, а сегодня увидела его впервые.

— Ну вот теперь, думается, ты говоришь правду.

Я пытаюсь перехватить ее взгляд и доверительно спрашиваю:

— А все-таки как тебя зовут?

— Вета.

— И чем занимается Вета в Кишиневе?

Она смущенно улыбается, затем отвечает, как хорошо выучившая урок ученица:

— Вета учится в медицинском институте… пардон, в кишиневском государственном мединституте, на первом курсе педиатрического факультета.

Я принимаю условия игры и продолжаю:

— Хорошо, Вета, пятерка. Садись и принеси мне дневник… пардон… принеси дневник, а потом уже садись.

Мы дружно смеемся, потом я спрашиваю:

— И как ты находишь лекции? Где лучше — в школе или в институте?

— Я еще не совсем привыкла к лекциям, почти всю осень мы были на сборе винограда в колхозе, хотя уже сейчас могу сказать, что в институте труднее… и в то же время интереснее…

— Да, конечно, — соглашаюсь я и спрашиваю напрямик: — Вета, а откуда ты знаешь Лию?

— Мы с ней двоюродные сестры.

— А она здесь?

— Да.

«Значит, все-таки они встретились, — мелькает у меня — поэтому-то Кристиан и исчез так неожиданно». Вета берет меня за руку и увлекает за собой. Мы пробиваемся между узкими скамейками в зале ожидания, — Вета впереди, я за ней — переступая через разложенные повсюду узлы, корзины, чемоданы. Вета небольшого роста, худенькая, в модном теплом плаще, ведет меня за руку. У последней скамейки мы останавливаемся. Я тут же забываю о Вете. Молодая женщина сидит между закутанным дедом, круглым и толстым, как бочка, и разнаряженной дамой в перчатках и шляпе, надвинутой на глаза. «Хорошо, но где же Кристиан?» — хочется мне спросить, но я вовремя сдерживаюсь, поняв всю нелепость подобного вопроса. На руках Лия держит маленькую девочку. «Марика», — догадываюсь я. Она маленькая, с румяными щечками. Спит. На подбородке ямочка, как у Кристиана, его же овал лица. Интересно, чьи у нее глаза? Наверное, мамины — такие же нежные, большие, бархатисто-черные. Малышка тепло одета — кожушок, большой пуховый платок, зимние сапожки. Видно, что ей жарко — платок развязан на подбородке, кожух расстегнут, над верхней губой блестят капельки пота.

— Добрый день! — говорю я и представляюсь.

Женщина отвечает на мое приветствие легким кивком, затем, улыбаясь, произносит свое имя.

— Лия.

Она смотрит на Вету и просит заглянуть на перрон, не подали ли еще поезд, о котором уже объявили по громкоговорителю. Мы остаемся вдвоем. Я не знаю, о чем говорить.

— Вы друг Кристиана?

— Да… и сокурсник.

— Вы пришли вместе?

— Да, я вызвался его проводить…

— А не он?

— Нет-нет. Я.

«Чего ради я его защищаю?» — удивляюсь я про себя, но спрашиваю совсем о другом:

— Выходит, вы его видели?

— Да, видела.

— А он… знает об этом?

— Да.

— Тогда и он вас видел? — удивляюсь я.

— А вот этого я не могу вам сказать, — ясно улыбается Лия и добавляет: — Но я его видела, он знает. Почувствовал.

Прибегает Вета.

— Лия, все уже садятся! Смотри, не опоздай.

Лия осторожно поднимается, чтобы не разбудить Марику, с любовью смотрит на нее и целует в щеку. Вета пытается поднять внушительную на вид сумку, которую я, как кавалер, беру у нее из рук.

— Какой вагон?

— Седьмой.

«Где же Кристиан, куда он запропастился?» — эта мысль не дает мне покоя. В ушах еще звучат слова, которые он произнес по дороге на вокзал. Я мучительно переживаю свое бессилие что-либо предпринять, помочь Кристиану — Лия уезжает, а он черт знает где бродит.

Мне приходит в голову идея, и я отчаянно за нее цепляюсь.

— Девушки, подождите секунду, — говорю я и бегу к кабинету дежурного по вокзалу. Я вхожу и прямо с порога обращаюсь к женщине в униформе. Я говорю, что поезд отходит, а брат где-то задерживается на вокзале и прошу ее объявить по громкоговорителю, чтобы он немедленно подошел к вагону номер семь.

Я лихорадочно пишу на клочке бумаги «Кристиан Пэнушэ», горячо благодарю дежурную и бегу обратно. Я замечаю на лицах Лии и Веты удивление и легкое раздражение.

— Все в порядке, — радостно говорю я.

Около вагона мы останавливаемся. Я ставлю сумку на землю. Прямо напротив нас, под самой крышей вокзала, подвешена воронка репродуктора. Я с надеждой гляжу на него.

— Как дела у Кристиана? — я слышу голос Лии и вздрагиваю, мне кажется, что заговорил репродуктор.

Я вопросительно смотрю на нее.

— Он женился? У него есть семья? Дети?

— Разве вы не знали, что он холост?!

— Откуда мне было знать? — удивляется Лия в свою очередь.

— Он ждал, что вы вернетесь, поэтому и не женился.

— Вот именно! Ждал. Он ничего не предпринял, чтобы найти меня. Это человек, который привык, что ему все преподносят на тарелочке в пережеванном виде, остается только проглотить. Он всегда был избалованным.

— Насколько мне известно, он вас искал… — пытаюсь я защитить Кристиана.

— Да какое там?! — горячо возражает Лия. — Я еще полгода проработала на киностудии, пока не родила Марику, а он ни разу не позвонил. Ну а потом я решила устроить свою жизнь и уехала с мужем отсюда.

— Вы… замужем?! — удивленно спрашиваю и принимаюсь про себя смеяться: «Кристиан, бедняга, еще боялся, что Лия свалилась ему на голову и хочет заставить жениться на себе».

— Да.

— Муж приехал с вами?

— Нет. Мы оба артисты, — улыбается Лия, и лицо ее проясняется под наплывом воспоминаний.

Искоса я поглядываю на здание вокзала, где подвешен репродуктор.

— Напрасно вы смотрите, он не придет, — спокойно и уверенно говорит Лия. — Я достаточно хорошо его знаю. С него станется спрятаться где-нибудь и наблюдать за нами, так и не наберется смелости подойти.