Молли Блум - Большая игра

Джордан начал спуск первым. Он все еще великолепно катался, я видела это. Лыжи всегда ему давались, но он давно перестал участвовать в соревнованиях, чтобы сосредоточиться на своей цели и изучать медицину.

Потом начал спускаться Джереми. Номер один в мире, он шел от одной победы к другой, и никто не мог с ним сравниться. Это было сногсшибательное зрелище. Мой маленький братец, он был лучшим лыжником в мире, а к тому же еще звездой футбольной команды Университета Колорадо. Я гордилась своими братьями, они воодушевляли меня, потому что не только полагались на врожденный талант, но и упорно тренировались и учились, упорнее, чем другие, стремясь к победе. Я вдруг почувствовала уверенность и вдохновение. Я оттолкнулась палками, и лыжи легко заскользили по глубокой колее вниз.

Братья наградили меня одобрительными криками.

– А ты можешь, сестрица, – с гордостью сказал Джереми.

Довольно улыбаясь, я выбросила из головы и Рейрдона, и покер, и Лос-Анджелес.

Все подтверждения на игру во вторник были получены, иными словами, все игроки согласились участвовать, кроме Рейрдона, который приглашения не получил. Он должен был вернуться в Лос-Анджелес после праздников во вторник поздно вечером, и еще до того, как он уволил меня и нашел мне замену, он просил, чтобы я назначила игру в «Вай-пер Рум» на четверг, что в определенной степени развязывало мне руки.

Я приехала к Филипу, чтобы подготовить помещение для игры. Мне сразу же бросилась в глаза элегантность его дома, оформленного в природных оттенках и напоминавшего уединенное убежище писателя. Помещение было отделано деревом и заставлено полками с книгами. Обширный задний двор был засажен деревьями, повсюду на опорах вился виноградник. В целом дом мог бы служить иллюстрацией к романам Фитцджеральда. Элегантный и сдержанный, он являл собой полную противоположность жилищам в стиле «деньги против вкуса», душок которого ощущался в большинстве домов в Лос-Анджелесе.

Я старалась выглядеть спокойной и сосредоточенной, но в душе у меня царила паника. Если сегодня игра пройдет плохо, я потеряю все. Но если мой план сработает, я не только возьму игру в свои руки, но и избавлюсь от деспотизма Рейрдона. Я шла ва-банк, и это страшило и одновременно заводило. Мне вдруг почудилось, что с игроками меня связывает некая прочная нить.

Филип улыбнулся мне:

– Какая ты красивая… Все должно получиться, – ободряюще сказал он.

Я заулыбалась в ответ, и мы обнялась.

– Спасибо за все, что вы делаете. – Я понимала, что Филип, со своей стороны, тоже рискует. Рейрдон был серьезным и опасным врагом.

Игроки начали прибывать. Брюс Паркер, Стив Брилл, Тодд Филлипс, Тоби Магуайар, Хьюстон Кертис и Боб Сафай – все были в сборе. Тоби единственный знал о моем плане.

Всех, похоже, возбуждала атмосфера изысканного, роскошного дома Филипа, контрастировавшая с темным, сырым подвалом «Вайпер Рум». Я сразу же увидела, что они оценили комфорт обстановки и расслабились.

Если игра останется за мной, думала я, уровень будет намного выше. Я все приведу в порядок. Мне представилась игра в красивом зале, вдоль стен столики с черной икрой и изысканными сырами. Я приглашу красивых девушек, и они будут разносить напитки, не мешая игрокам. Игра будет проходить в пентхаусе, а под нами весь многоэтажный Лос-Анджелес будет сиять огнями. И если моим гостям захочется почувствовать себя вне реальности, что ж, они это получат.

– Где Рейрдон? – поинтересовался Тодд.

У меня екнуло сердце.

– Он сегодня не играет, – ответил Филип обычным тоном.

Игра плавно вошла в ритм. Я радовалась, видя, что всем присутствующим нравится обстановка. Единственным исключением оказался Филлипс, который заявил, что предпочитает бедность роскоши. Филлипс по характеру был бунтарь и всегдашний возмутитель спокойствия, что было совершенно простительно, учитывая его вечный сарказм и комедийную деятельность. Его черный юмор и едкая ирония каждую игру заставляли участников буквально рыдать от смеха, а для покера такая разрядка была очень полезной.

Когда привезли ужин, как всегда из «Mr. Chow», мужчины предпочли не перекусывать прямо за столом, а есть цивилизованно, поскольку это больше соответствует обстановке дома. Я устроила обед в столовой, и все накинулись на угощение так, как будто у них сутки крошки хлеба во рту не было. Я едва успела дух перевести. Бродя по благоухающему саду, я присела на резную скамью и подняла голову к небу. Солнце садилось, это тот момент, когда приглушенный свет смягчает острые границы предметов. Через французские окна я могла видеть, как мужчины разговаривают, смеются и жестикулируют палочками для еды.

Это должно сработать, я хочу этого больше всего на свете, больше, чем чего-либо в жизни. Я тихо сидела, периодически бросая взгляды на игроков. Когда они закончат есть, мне нужно будет заняться посудой. Но они, казалось, были увлечены серьезным разговором. Я оцепенела. Сделав круг по саду, я вернулась к скамейке и увидела, что Филип направляется в мою сторону. Он держал руки в карманах и смотрел себе под ноги.

– Я проиграла, да? – спросила я, чувствуя, что сейчас потеряю сознание.

Это был риск, да, просчитанный, как учил меня Филип. Я залепетала что-то про «всего лишь игру», убеждая себя, что со мной все будет в порядке.

– Молли, МОЛЛИ, – громко произнес он, останавливая меня. – Ты победила, игра твоя, – сказал он.

Ошеломленная, я заулыбалась во весь рот, а потом бросилась на шею Филипу, обняв его так крепко, что он засмеялся.

Решение было единодушным.

– Вы такой… такой хороший человек, Филип Уит-форд. – Улыбка не сходила у меня с лица.

Весь вечер я пребывала на небесах от счастья. Помимо вознаграждения меня засыпали ворохом личных обещаний поддержки. Рейрдону все симпатизировали, но считали, что он несправедливо обошелся со мной. Когда все ушли, Филип открыл по такому случаю бутылку шампанского. Мы уселись рядом на заднем крыльце.

– Почему вы помогли мне? – спросила я.

– Это было несправедливо, а я не могу спокойно пройти мимо тех, кто незаслуженно страдает.

Все так же сияя, я отпила еще шампанского.

И тут я вспомнила, что мне придется иметь дело с Рейрдоном.

– Не все еще закончено, – сказала я, – предстоит еще встреча с Рейрдоном.

– Хочешь, я поговорю с ним? – любезно предложил Филип.

– Я должна сделать это сама, но тысячу раз спасибо за предложение.

Совершенно очевидно, что Рейрдон скоро обо всем узнает. И хотя игроки клялись мне в верности, я слишком хорошо знала эту компанию, чтобы понимать, что мне рано успокаиваться.

Домой я добралась в половине четвертого утра, но, несмотря на поздний час, сон не приходил ко мне.