Соня Фрейм - Опасный возраст

И она ловко вскочила в подошедший автобус, даже не попрощавшись. Так я оказался еще и виноватым.

Мы с ней помирились тем же вечером. Но осадок остался. Я задумался не в первый раз: подходим ли мы друг другу, с такими полярными взглядами на жизнь? Я боялся, что однажды мы расхотим мириться. Автобус уедет, Вероника окажется права, а я так и останусь, как та выразилась, с кучей траблов.

Как-то родители Алины уехали за город, и она позвала меня к себе, посмотреть фильм. Это было в святое воскресенье, которое стало моим.

Алина жила в элитном кондоминиуме, где квадратный метр стоил дороже, чем вся наша квартира. В тех вычурных высоченных домах, где на крыше имеются бассейн, ботанический сад и, может, даже зоопарк. Хотя я утрировал: зоопарка там все-таки не было. Но про бассейн угадал.

Меня впустила консьержка, а за ней еще мялся охранник-шкаф. Она зачем-то спросила мое имя и вписала его в тетрадку.

— Сфотографируете? — не удержался я от колкости.

— Да, в профиль и анфас и номер тебе присвою, — строго сказала она. — Проходи.

У них дома было светло, а обстановка оказалась совсем не вычурной, хотя и дорогой. Царила тишина, которая почему-то сразу показалась чужеродной. В этом доме звуки обычно не умолкали ни на секунду.

— Видишь, все вдруг уехали, — хмыкнула она. — Садись, сейчас принесу кексы и чай.

На ней были какие-то тапочки в виде ежиков, а волосы она заколола специальными палочками, как китаянка. Я присел в гостиной на диван и провалился в гору подушек. Даже собаки в этот день не было.

Девчачьими мелодрамами Алина разумно решила меня не терзать, и мы выбрали «Обливион». Я давно хотел его посмотреть, и она знала об этом.

— Я его уже видела, — поделилась она. — Думаю, тебе понравится.

Алина лежала, положив голову мне на колени и глядя в экран. Нам было тепло и удобно. И «Обливион» нравился мне все больше и больше.

Я чувствовал смутную причастность к такому сюжету, когда на Земле остаются всего два человека и они ощущают свое одиночество, но при этом находят счастье в мелочах: в маленьком цветке, выросшем вопреки климатическим условиям, в пустых безграничных пейзажах разрушенного мира, в общении друг с другом.

— Ты хотел бы жить в таком мире? — отстраненным голосом спросила она.

— Да, — неожиданно для себя ответил я, глядя, как Джек рассекает воздух на своем самолете и грубый ландшафт скользит под ним словно живой.

— Я так и знала, что ты так скажешь.

— Но ты не хотела бы.

— Нет. Представь… что больше никого нет, — отрешенно пробормотала она. — Только мы на огромной разрушенной планете. И вроде никого и не надо, а все равно пусто на душе.

Я сжал ее ладонь. Просмотр обычного фантастического фильма внезапно задел нас глубже, чем следовало. Джек видел сон про свою жену Юлию, а потом она упала на него с неба в капсуле. Подумалось, что это прекрасный способ прийти в чью-то жизнь. Кто-то, кого ты видишь в мечтах, вдруг находит тебя сам. Это был не наш с Алиной сюжет, но я понимал, что если бы мог выбирать, то сначала она мне приснилась бы.

Час с лишним пролетел быстро. Герои раскрыли инопланетный заговор, признались друг другу в любви и отправились убивать злодея — гигантский космический спутник в форме пирамиды, который завис над Землей вместо разрушенной Луны.

Мы влипли в экран окончательно. Джек и его жена прощались. Все закончилось тем же, с чего началось. Она легла в капсулу, в которой прибыла на Землю, чтобы уснуть перед своим последним путешествием.

«Встретимся во снах», — сказал он ей на прощание.

Алина вдруг нажала на «стоп» и поднялась.

— В оригинале фраза звучит немного по-другому, — хрипло сказала она, глядя на меня. — Он сказал ей: Dream of us. Я всегда понимаю ее двояко. И как «встретимся во снах», и как… «мечтай о нас двоих». Мечтай о лучшем будущем и лучшем мире, за который мы сражаемся.

Алина иногда зависала именно на таких моментах. Она могла взяться за какую-то фразу и открыть ее новый смысл. И ей всегда было важно рассказать об этом кому-нибудь, но ни ее друзья, ни семья не понимали ее мыслей.

— Слышишь? Это я тебе уже говорю. Не переставай мечтать, когда все плохо. И о нас, и о будущем, в котором у нас все получится, — совсем тихо сказала она, врастая в меня тревожными глазами.

Иногда мне казалось, что она читала мои мысли и страхи.

Мне оставалось только кивнуть.

— Все, смотри дальше! — И Алина снова улеглась на мои колени.

Когда Джек взорвался и умер, а его жена наблюдала его смерть в небе, я понял, что Алина плачет.

Мы снова остановили фильм, и я принялся вытирать ей слезы, посмеиваясь над ее впечатлительностью.

— Это всего лишь кино, — сказал я стандартную в таких ситуациях фразу, — его смерть выгодна сценаристам. И часто ты принимаешь все так близко к сердцу?

Алина кивнула. Мы наконец-то досмотрели фильм, а после, обнявшись, лежали на диване. Почему-то обоим было грустно, непонятно отчего.

— Хороший фильм, — снова добавил я. — Но плакать не надо.

— Но тебя он тоже задел. Я видела твой взгляд, когда Джек сидел на скале в одиночестве и смотрел на разрушенный мир. Он был как ты в тот момент. Счастлив внутри себя.

— Но я не был счастлив внутри себя.

— Ты был, — негромко ответила она, — до какого-то времени уж точно.

На это я ничего не сказал. Мы молчали, обдумывая каждый что-то свое. Так прошло где-то полчаса. Спина затекла, но я не хотел вставать, иначе ей пришлось бы слезть с меня.

— В следующий раз посмотрим комедию. Или на комедиях ты тоже ревешь?

— Не реву, — пробурчала она, но с улыбкой.

Внезапно раздался странный звук в прихожей. Мы оба с запозданием поняли, что это ключ. Алина нахмурилась и привстала. Хлопнула дверь, и в комнату вошел высокий седой мужчина с аккуратной бородкой. Его взгляд тут же уперся в Алину, лежащую на мне. Я смотрел на него, задрав голову, так и застряв меж всеми этими подушками.

Ничего не скажешь, отличная сцена.

— Папа, — нахмурилась она, — ты же в Сиднее?..

Судя по тому, что тот стоял перед нами, он был все-таки не в Австралии.

— Уже нет, — сухо сказал он, тоже отметив саркастичной мимикой странность ее вопроса.

Мы неловко встали перед ним, необъяснимо чувствуя себя виноватыми. Меня оглядели с головы до ног, и я сразу понял, что ему не понравилось то, что он увидел.

— Сергей, — вежливо сказал я, протягивая ему руку.

Он только кивнул мне. Самое идиотское, что может произойти при знакомстве: когда вы стоите с протянутой рукой, а затем убираете ее.

— Это мой парень, — заявила Алина. — Мы смотрели «Обливион».

— Я вижу. — Ее отец обвел взглядом столик с остатками кексов и валяющуюся на полу коробку от фильма.

Алина нервно поправила волосы.