Джози Силвер - Один день в декабре

Джек шумно переводит дух. В зале воцаряется такая тишина, что воздух едва не звенит.

— Как вы поняли, мое выступление — это, так сказать, экспромт. Но знай я заранее, что мне предстоит произнести речь, все равно находился бы в огромном затруднении. Ежу ясно, Лори Джеймс уникальна. Но в чем состоит ее уникальность, очень трудно выразить словами.

— Лори Огилви-Блэк, — поправляет кто-то, наверное Джерри.

Джек смеется и проводит рукой по волосам. Не сомневаюсь, все женщины, сидящие за столами, в этот момент испускают приглушенный вздох.

— Простите. Конечно же Лори Огилви-Блэк.

Оскар берет меня за руку и гордо улыбается, хотя в устах Джека мое новое имя звучит особенно нелепо.

— Мы с Лори дружим уже несколько лет, — ораторствует Джек. — На моих глазах она превратилась из умненькой симпатичной девчонки, которая как-то раз заставила меня смотреть «Сумерки»… — Джек широким жестом простирает ко мне руки, — в неотразимую женщину, которую вы видите перед собой. Ты расцвела пышным цветом, Лори, но главные твои качества остаются неизменными — твоя доброта и расположенность к людям. Рядом с тобой каждый человек ощущает себя самой важной персоной в мире. — Джек встряхивает головой. — Не будет преувеличением сказать, Лори, что однажды ты спасла мне жизнь. Когда мне было совсем хреново, ты не стала от меня отворачиваться, хотя у тебя имелись веские причины для этого. Но ты проявила доброту и снисходительность. Заставила меня вспомнить, что я человек, а не половая тряпка. Я не удосужился поблагодарить тебя прежде, так что делаю это сейчас. Спасибо, Лори. Ты идешь по жизни легко и при этом оставляешь глубокий след в жизни других людей. — Джек умолкает и отпивает от своего бокала. Впечатление такое, словно он забыл, что мы здесь не одни, и спохватился лишь сейчас. — В общем, Лори, спасибо, что ты есть. Ты замечательная. Сейчас, когда мы живем в разных городах и даже в разных странах, я ужасно по тебе скучаю. И я счастлив сознавать, что отныне ты находишься в надежных руках Оскара. — Джек поднимает свой бокал. — За тебя, Лори и, конечно, за тебя, Оскар! — Он делает паузу и добавляет: — Повезло тебе, паршивцу!

Все покатываются со смеху, а у меня на глазах выступают слезы.

— Господи боже, Джек, ты что, спятил? С таким же успехом ты мог оттрахать ее прямо на столе.

Я смотрю на Верити, которая в это мгновение напоминает разъяренного дикого котенка. Хорошенький зверек, готовый выцарапать мне глаза. Мы идем по коридору отеля. Насколько я понимаю, моя импровизированная речь пришлась ей не по вкусу.

— А что, по-твоему, я должен был делать? Допустить, чтобы из-за дурацкой накладки свадьба Лори пошла наперекосяк?

Глаза Верити мечут молнии.

— Нет, ты, конечно, мог выступить, если у тебя так язык чесался. Но заявлять, что она главное украшение Вселенной, не было никакой необходимости.

— Да кто, черт возьми, это заявлял?! Я просто сказал, она отличная девчонка. Не из тех, что носят трусики поверх джинсов.

Едва эта дурацкая фраза срывается с моих губ, я понимаю, что произносить ее не следовало. Но я выпил три бокала шампанского. И я никому не позволю на меня наезжать.

— О, не сомневаюсь, по части ее трусиков ты крупный специалист, — шипит Верити, скрестив руки на груди.

Я решаю не лезть в бутылку. В конце концов, она моя гостья. И наверное, это действительно не слишком приятно, слушать, как твой бойфренд превозносит до небес другую женщину.

— Ну ладно, не сердись, — говорю я примирительно. — Честное слово, мы с Лори всего лишь друзья. Между нами никогда не было ничего такого.

Однако Верити не намерена смягчаться.

— А что ты там нес насчет глубокого следа, который она оставила в твоей жизни?

— Это всего лишь… э-э… метафора.

— Вот как? А то, что она замечательная, чудесная, уникальная, не помню какая еще, — это тоже метафоры?

Я оглядываюсь по сторонам и, убедившись, что в коридоре никого нет, прижимаю Верити к стене:

— Какая бы она ни была, ты лучше всех!

Ее руки скользят по моим плечам и сцепляются на спине. Верити неизменно пребывает в боевой готовности.

— Помни об этом всегда, — шепчет она.

Я целую ее, ибо это самый верный способ прервать неприятный разговор. Она кусает меня за губу и начинает вытаскивать рубашку у меня из штанов.

— Со стороны Джека было очень мило заменить Сару.

— Да, очень мило. — Я улыбаюсь, хотя в словах Оскара слышится намек на сарказм.

Мы в своем номере, отдыхаем в перерыве между завтраком и вечерним свадебным приемом. Я полагала, что слово «отдыхать» в данном случае означает «заниматься любовью». Однако мы с Оскаром заняты вовсе не этим.

Застольные речи явно произвели на него удручающее впечатление. Изо всех сил я стараюсь разрядить атмосферу, ведь ничто не должно омрачить этот день, который нам предстоит запомнить на всю жизнь.

— А куда уехала Сара?

Оскар хмурится и морщит нос, словно пытается вспомнить все подробности, связанные с внезапным отъездом Сары. Вспоминать ему нечего, потому что никаких подробностей я ему не сообщала, пытаясь свести собственную ложь к минимуму.

— К родителям в Бат, — говорю я равнодушно.

Однако щеки мои заливает краска, и я поспешно отворачиваюсь. Продолжать этот разговор у меня нет ни малейшего желания. Лихорадочно соображаю, как бы побыстрее сменить тему. Взгляд мой падает на яркий подарочный пакет, стоящий на полке огромного камина. В нашем номере для молодоженов все впечатляющих размеров — начиная от ванной и кончая увенчанной балдахином кровати, такой высокой, что забираться на нее надо с помощью ступеньки. Идеальное ложе для принцессы на горошине.

— От кого это? — Я читаю вслух надпись на ярлычке, прикрепленном к пакету. — «Счастливым новобрачным, с любовью и наилучшими пожеланиями, от Анжелы и свадебной команды отеля. Надеемся, ваша свадьба оказалась именно такой, как вы мечтали». — Я поворачиваюсь к Оскару. — Очень трогательно, правда?

Он молча кивает. Я сажусь в кресло у окна и развязываю ленту.

— Иди сюда, посмотрим, что там такое, — зову я Оскара и взглядом прошу его: «Пожалуйста, не расспрашивай меня о Саре. Пожалуйста, не анализируй речь Джека. Самое важное сегодня — это мы с тобой, давай будем об этом помнить».

Оскар смотрит мне в глаза, лицо его смягчается, он подходит и устраивается на полу у моих ног.

— Открывай! — говорит он.

Я слегка провожу рукой по его иссиня-черным блестящим волосам и улыбаюсь.

— Сейчас. — Разворачиваю шелковистую бумагу и достаю изысканный елочный шар ручной работы, на котором выгравированы наши имена и дата нашей свадьбы. — Настоящее чудо, правда? — спрашиваю я, сглотнув ком в горле.