Дарья Бобылёва - Сборник произведений

Редактор Х привычно придавал буквам правильную последовательность, однако теперь в их безукоризненных шеренгах ему виделась неприятная слаженность выстроившейся для парада темнолицей армии маленького хищного государства. Отвлекаясь на чай или на заоконное движение, он все чаще боролся с нелогичной мыслью о том, что оставленные без присмотра буквы бесшумно меняются местами, чтобы вновь его подвести. Подозрения вызывали также страницы журналов, которыми шуршали в минуты отдыха коллеги редактора Х. В очередной раз взглянув невольно в окно, редактор Х увидел, как утепленные рабочие небрежно разглаживают на рекламном щите красно-коричневое слово «Безумие», являвшееся названием выкатившегося в кинотеатры новейшего фильма. Эта случайная подсказка подействовала на редактора Х неожиданно благотворно: подняв в глубоком вдохе пристойно округлый живот, он внутренне согласился с предположением о том, что мысли о буквенном заговоре являются результатом удобренных бессонной ночью вчерашних переживаний.

Свое обычное перемещение из рабочего пространства в домашнее редактор Х совершал почти успокоенным и томным. В этот день синяя лента пролетала по экрану ровно и без происшествий, подобно опытному водителю за рулем привычной машины, знакомо поцарапанной и облупленной в местах, стесняющихся постороннего глаза. События и высказывания состояли лишь из тех букв, которые надежно нанизал на строки подозрительный редактор Х, жалевший в тот момент о невозможности их хлороформировать. Вспоминая укрощенную ленту, редактор Х удовлетворенно дремал в транспорте. В те редкие мгновения, когда его натруженные веки, увлажненные и розовые, как нежные земляные черви, лениво отрывались друг от друга, редактор Х помимо выбеленных подземным светом лиц с устало свисающими щеками успел уловить: бодрящую чашку кофе на глянцевом плакате, ампутированный аромат которой пощекотал его нос; заботливое напоминание «Не забудьте купить!», соседствующее с изображением энергосберегающей лампочки, похожей на фрагмент сложного трубопровода; сложенное из дружелюбных ромашек слово «спокойствие», являвшееся, очевидно, частью рекламы одного из многочисленных успокоительных средств, которыми чересчур ускорившиеся люди стремились замедлить себя, а также небольшой блестящий прямоугольник, по задумке художника, очевидно, представлявший собой окно в параллельный мир, где параллельная семья с выражением нездешнего счастья на лицах благоговейно склонилась над истекающей жертвенным жиром отбивной, усыпанной горошком и мелко нарезанной морковью. Завидуя пищевому экстазу семьи, голодный редактор Х окончательно погрузился в дрему.

Дома редактора Х ожидала обросшая внезапными углами темнота прихожей, в которой перегорела лампочка, умиротворенно журчащий телевизор и объемная чашка с кофе, который только сегодня по рецептам из информационной паутины научилась варить его младшая дочь, девушка крайней степени готовности к браку. Редактор Х похвалил дочь, похожую на него до последней поры на каплевидном носу, погремел ящиком с домашними мелочами, чтобы убедиться, что хрупкие светоносные колбы там отсутствуют, и заменить испорченную нечем, и изъявил желание приступить к ужину.

Когда из согревающей печки извлекли предназначенную для отца семейства порцию, он вместо подобающего удовлетворенного мычания издал несколько иной звук, свидетельствующий скорее о неприятном удивлении. На тарелке, истекая жиром, распласталась отбивная, которую сегодня он уже встречал в метрополитене. Более того, ее окружало не испокон веков принятое в этом доме пюре, а крикливо яркая смесь горошка и моркови, поскольку в разгаре приготовления ужина супруга редактора Х обнаружила, что запасы картофеля иссякли. Решив, что редактор Х недоволен заменой, супруга начала объяснять ему все это, но он замкнулся в себе и стал поглощать отбивную, глядя в тарелку с недоверием.

Из себя редактор Х вернулся лишь к рассвету следующего дня, вооруженный выводом о том, что вокруг происходит нечто, идущее вразрез с его уверенным и снисходительным представлением о действительности. Он еще раз убедился в этом, заметив, что на противоположной стороне улицы теперь общительно блестит вывеска нового супермаркета «Доброе утро!». Старательно делая вид, что не обратил внимания ни на приветствие рекламной листовки пиццерии, ни на крупный заголовок «Откройся новому», подмигнувший ему со страниц брошенной на лестнице газеты, редактор Х привычным маршрутом проследовал на работу, тайно и зорко наблюдая за дремлющими в теплом утреннем тумане плакатами, вывесками и объявлениями.

В кабинете его ждал чай со вкусом неизвестного экзотического фрукта, привезенный одной из полустертых женщин из отпуска и предсказанный еще на улице свежим плакатом известной компании, которая по случайности совсем недавно решила приправлять свой напиток тем же ароматизатором. Призыв «Поднимись выше», замеченный редактором Х на страницах газеты, которая всю дорогу сидела напротив, придерживаемая слегка мохнатыми пальцами, обернулся внеплановым походом по рабочим вопросам к начальству, которое гнездилось на верхнем этаже. Даже безобидное предложение добрыми руками взять котят, обнаруженное редактором Х еще возле дома, на залитой клеем доске объявлений, подозрительно соответствовало умиленному рассказу одной из коллег, накануне приобретшей дополнительное животное. Таким образом, к вечеру все обнаруженные редактором Х намеки были подтверждены нюансами реальности, а те, что не подтвердились, изначально представляли собой лишь приветствия и слова ободрения.

Редактор Х продолжил следить за тайной жизнью букв со смущенным недоверием человека, заподозрившего масштабный розыгрыш. Буквы и вправду вели себя игриво и легкомысленно, то с самого утра преследуя редактора Х предупреждениями о каждой мелочи, то отмалчиваясь и сплетаясь лишь в общие слова поддержки. Однако на относительно крупные события, происходившие как снаружи, так и во внутреннем существовании редактора Х, будь то грядущая бытовая ссора с супругой, особенно густо усыпанная событиями бегущая строка или тревожное настроение, все чаще атаковавшее редактора, они реагировали всегда. Во время одного из своих вечерних путешествий редактор Х был напуган плакатом социальной рекламы, предвещавшим детей. Он возвратился домой особенно стремительно, и с величайшим облегчением узнал, что речь идет не о добрачном падении одной из дочерей, а лишь о благополучном разрешении от родов троюродной племянницы, которая заочно существовала где-то под Калугой в весьма стесненных жилищных условиях.