Семен Лившин - Поговорим о странностях любви

В. Надеину

— Хомячок, ну где ты там? Забыл, что ли: скоро за тобой придут. Опять задом наперед! Чучело-мяучило, вот ты кто!

Ну-ка, переодень, кому сказала? Оставь, Лида! Он прекрасно знает, как себя вести. Но чтобы слушаться в воскресенье — извините! Наказание, а не сын. Мало мне этого дежурства, так ты еще на мою голову! За всю ночь ни на минутку не присела. Возили и возили. И все с «задним симптомом». Что? Это мы так называем, когда «скорая» подъезжает к приемному покою задом. Значит, вынесут на носилках, больной тяжкий, сразу на стол. Один за другим, как из мешка. Никак не очухаюсь. Голова совсем чугунная. Ухайдакалась.

Ты чего вскочила? Сиди. Я просто так рассказываю. Тоже мне, трагедия: ургентное дежурство! Сядь, Лидка. В кои-то веки приехала, и сразу бежать. Сейчас поставим кофеек. Дай только переоденусь. Ф-фу, сразу легче… Ну, как тебе? Фирма? Угадай! Самшит. Ну, сама шила. Экономлю стране валюту. Наконец-то! Вообще-то Хомячок у нас сознательный, но как подходит воскресенье — туши свет, кидай гранату! Да-да, это про тебя! Стоп. По-моему, звонят. Иди открой. Да, Олег берет его на выходные. День проводит с отцом, а в понедельник как посыпятся вопросы: «Мамочка, Дед Мороз может забрать прошлогодний велик и привезти новый?» Или еще: «Раз вино делают из винограда, давай возьмем бутылку и выдавим из нее виноград!» Как-то целый вечер сидел тихий такой, нахохленный. Думаю: все, опять желёзки. Подхожу пощупать лобик, а он вздыхает, знаешь, тяжело-тяжело так, и спрашивает: «Как ты думаешь, бывают рыбки цвета орла?» Мне бы твои заботы! Тут стирка, уборка, базар, во второй палате один доходяга, Каленюк, молодой парень, всю ночь стонет: двойной перелом со смещением, не хочет, подлая, срастаться, а тут — на тебе: рыбка цвета орла!

Турнула я Хомячка, накричала на него по-черному. Жутко обиделся, третий день делает все назло. Где в них, в таких малых, помещается гордость, а? Он, легок на помине. Звонили? Опять почудилось… Небольшой перекусон, м-м-м? Нет, товарищ, сперва давай кашу, затем компот, а тогда уже мультики. Жуй быстрее, ну! И в кого ты такой медлительный, а? Может, ты подкидыш? А вот так: не мой ты сыночек, а графа Монте-Кристо. Ну, не самого графа, так его заместителя. У, хитрюга! Привык, что за едой я плету ему всякое, и не хочет есть без конферанса! Разбаловали с пеленок. Помнишь наш переполох? Да-да, врожденный вывих бедра. Сейчас это у многих. Дышим дрянью, дрянь пьем, а дети страдают. У другого бы сразу заметила, а тут проворонила! Профессор сказал: на полгода в гипс. Но я упросила Аду Ивановну, чтобы попробовали подержать его в стременах. Ножки разводят в стороны и так фиксируют, чтобы кости формировались правильно. Бедный Максютка, ему уже бегать охота, а он лежит распластанный, как цыпленок «табака», ни повернуться, ни встать, оре-от!

Если бы не Олег, я бы спятила. Где он эти сказки брал, как выдумывал? Полгода заговаривал пацану зубы, лишь бы тот лежал спокойно. Кстати, как раз тогда и зубы шли. Бр-р, как вспомню… Ты, Хомяк, ничегошеньки не помнишь? Придет время писать мемуары, голова прояснится. А пока ешь скорее. Опять сказку! Ну, что тебе рассказать, чудо ты мое чумазое? Про принцессу? Ладно. Жила-была одна красивая принцесса… Ты прав: принцессы всегда красивые. Такая профессия. Но эта принцесса была особенно красивая. В трамвае на нее все оборачивались. Снова ты прав: зачем принцессе трамвай? Раз ты так здорово разбираешься в этом, то я буду есть, а ты мне рассказывай! Не хочешь? Не жаль тебе бедную старенькую мамочку? Так глотай скорее, деятель! Видела: набьет полный рот и часами держит за щекой, как хомяк. Постеснялся бы тети Лиды. Представляю, что она расскажет своей Томочке. Сын мой! Ты будешь навеки опозорен! Ладно, еще пять ложек — и финиш.

На подоконнике «Интер». Бери, бери. У меня еще целый блок. Думаешь, больные приносят? Сами рады у меня стрельнуть. Ладно, открою секрет. Когда мы пошли разводиться, я Олегу сказала: хочешь платить алименты — давай болгарскими сигаретами. У нас в отделении пронюхали, все решили мужей бросать! Даже Ада Ивановна. Черт с ней, говорят, с серебряной свадьбой, лишь бы душевно покурить. Съел? Молодец, садись, пять. А что Джерри уплетает? Ну конечно, он скормил ей кашу! Видала?! Максимка, я как человека прошу: доешь! Считаю до трех. Ра-аз. Два-а. Два с половиной. Два на ниточке… Еще ложку, ну? Два на паутиночке. Два на иголочке… Три! Все, милый, с меня хватит! Останешься без мультиков. Мультики будет смотреть Джерри. Она мне не полировала кровь, как некоторые дети. Иди, сиамочка, сюда. А ты брысь отсюда. Мультики делают для послушных детей. Если показывать их таким хомякам, как ты, телевизор лопнет от возмущения. Тебе-то что: насмотришься своих Чебурашек, и гуд бай на целый день, а бедная мамочка останется куковать у лопнувшего телика. С ним посмотришь, ага! Ничего, утром в автобусе обсуждают предыдущую серию, я в курсе. Но перечитывать все равно тянет. Вдруг мне стало жалко Каренина. Вполне приличный человек. Он же не виноват, что у них с Анной разные генетические типы. Кинь спички.

Олег-то? Как тебе сказать… В принципе хороший парень… даже слишком хороший… Потому-то мы, наверно, и разбежались. А, долгая история. Зато пока разводились, я похудела, теперь на меня налезает любое платье, вот!

Чего приполз? Да он не ревет, он притворяется, правда, Максим Олегович? Две слезы, три, четыре, разве это плач? А ну, сыночек, зареви погромче! Наморщи нос, потри глаза кулаками!

Давай-давай! О-о, это уже кое-что! Больше страдания, парень! Ты почему родную мать не слушаешься? Велено плакать, а ты хихикаешь. Ах, ты больше не будешь? Вообще? Поступило предложение простить. Других предложений нет? Вы прощены, сэр. Но с одним условием: покорми своих рыбок и сложи игрушки. Ты прав, это уже два условия. Хорошо, игрушки сложишь потом. Чего ж ты сразу весь корм бухнул, а? Целый банкет закатил рыбкам! Прямо с ума сходит, когда время идти к отцу.

А то не обидно… Нет месяца, чтоб не простыл, бесконечные анализы, банки, горчичники. Гольфы постираешь, через минуту чернее грязи, в саду утренник — подавай ему корону, как у Пети Калмыкова… Потом подходит воскресенье, и этот подлый ребенок чешет к папочке за сказочкой. Как мы девчонками бегали на Высоцкого. Помнишь, он тогда снимался у нас в городе. Толпами шастали за ним. А народного артиста так ему и не дали. Да ему-то, наверно, ни к чему. Но для нас всех, для народа!