Леонгард Франк - Избранное. В 2 т. Т. 2

Когда безымянное судно причалило к английскому берегу, «битва за Англию» уже началась. Каждый человек, способный носить оружие, был на счету. Уэстон явился в свою часть. На следующий день он уже участвовал в воздушном бою над Лондоном.

Матильда сидела в кабинете и читала письмо, в котором Уэстон описывал ей свое удачное бегство из Франции. Целых четыре месяца, днем и ночью, Матильду мучил страх, что его уже нет в живых.

Перед ней на письменном столе лежала газета: Матильда только что прочла очередное сообщение о «битве за Англию», о том, сколько немецких и сколько английских самолетов было сбито над Лондоном.

«Теперь он там», — Матильда уронила письмо на колени.

Ветер швырнул в комнату вздувшуюся пузырем белую занавеску и смахнул письмо на пол. Матильда ничего не замечала. Она видела воздушный бой над Лондоном. Ее полуоткрытые губы жадно хватали воздух.

«Ну, а если бы я знала заранее, что он погибнет. Как бы я тогда отнеслась к этой войне? По-прежнему говорила бы: «Надо победить любой ценой»?»

На этот вопрос Матильда не находила ответа. Вся ее жизнь состояла из беспрерывных мук.

«Что будет со мной, если из Лондона придет официальное извещение со словами «killed in action»? [4] Пал в бою (англ.). — думала она, расчесывая щеткой волосы Барбары. — Как мне тогда жить?»

— Семьдесят пять раз — это тоже очень-очень много, — сказала Барбара, — ты, мама, должна, собственно говоря, со мной согласиться.

Но как она ни вертелась, ей все же пришлось дождаться, пока Матильда провела сто раз щеткой по ее волосам.

— Каждое утро по сто раз! Это ужасно. А как ты, мама, к этому относилась, когда была маленькой?

— Я была терпеливей, чем ты, и сидела смирно. С притворным удивлением Барбара покачала головой.

«Может быть, такое извещение вовсе и не придет. Никогда не придет!» — думала Матильда.

— Это очень полезно для волос, Барбара. От щетки они приобретают блеск. Когда ты вырастешь большая, тебе будет приятно, что у тебя красивые волосы.

Теперь Барбара стояла на одной ножке, стараясь держаться как можно прямее.

— Право, не знаю, что мне будет приятно! — возразила она со вздохом.

Барбаре было семь лет. Белое платьице с зеленым поясом, все-то величиной с носовой платок, не доходило ей до колен. Было ясное воскресное утро. На дворе стоял сентябрь.

Днем к ним зашла Астра. Она приехала повидаться с охотником на орлов, который учился в городской гимназии. Ему было шестнадцать. Барбара тотчас же затащила его в детскую. Мария принесла кофе. Подруги сидели на террасе в тени каштана.

Они давно не виделись. За это время произошло много событий. С момента капитуляции Франции над маленькой демократической Швейцарией, окруженной со всех сторон немецкими армиями, нависла тяжелая угроза. В те дни даже люди решительные сомневались в возможности защитить Швейцарию. Мария, бросившая как-то перед отъездом Уэстона: «У нас пошли бы сражаться все, кто только может держать винтовку, каждая женщина, каждый желторотый юнец», — не принимала участия в разговоре. В глазах у нее застыл страх, — казалось, они отражали душевное состояние всего ее народа. В Швейцарии прошла мобилизация. Мартин уже целый год находился на границе. Машинально выуживая ложечкой сахар со дна чашки, Астра сказала:

— Теперь старшему нашлась бы работа и дома. Но ничего не поделаешь.

Охотник на орлов уже давно решил стать зубным врачом.

Когда Астра впервые привела его к зубному врачу и он увидел белоснежный кабинет, вращающееся белое кресло, белую бормашину и шкаф из стекла и эмали, на стеклянных полках которого в строгом порядке были разложены десятки сверкающих инструментов, он принял бесповоротное решение. А теперь у него самого было много зубоврачебных инструментов, и каждый свободный час он ревностно трудился в кабинете у зубного техника.

На гладком лице Астры годы уже прочертили несколько морщинок.

— Наш хутор достанется, видно, малышу, если к тому времени ничего не случится. Но что будет с нами, если победят немцы?

Мария убрала со стола, поднос с кофейной посудой она отнесла в дом. Часть, где служил ее муж, также стояла на границе. Канареек муж продал. У открытой двери детской Мария остановилась: Барбара сидела на скамеечке возле зеркала, а охотник на орлов расчесывал ей волосы щеткой.

Барбара считала вслух:

— Пятьдесят восемь, пятьдесят девять, — отстукивая счет искусственной челюстью на шарнирах, изготовленной охотником на орлов.

— Зубы точно находят один на другой, — заметил мальчик.

Взглянув в зеркало на свои зубы, Барбара заявила:

— Мои тоже.

— У тебя еще молочные зубы, — возразил охотник на орлов пренебрежительно и отложил щетку.

— Сто раз! До блеска! — прикрикнула на охотника Барбара и снова сунула ему в руки щетку.

— Этого паренька она быстро прибрала к рукам, — промолвила Мария и понесла посуду на кухню.

Подружки все еще сидели на террасе. Матильда погрузилась в свои невеселые думы. «Тебе тяжелее, чем всем нам», — чуть было не сказала Астра, но она только молча сжала руку приятельницы, на лице которой появилась слабая улыбка, словно отблеск счастливых детских дней.

— Он вернется, он обязательно вернется, — сказала Астра.

Зиму Матильда прожила в родной долине. Она внушила себе, что там ей легче преодолевать страх, не покидавший ее ни днем, ни ночью.

Нередко она рано утром уходила из дома и возвращалась только к вечеру. В занесенных снегом лесах она была снова вдвоем с Уэстоном. Он говорил ей: «Ты должна нести свой крест, как и все женщины, у которых мужья на войне». — «Да, я знаю. Но ты, ты вернешься?» На этот вопрос Уэстон не давал ответа.

Добравшись до крутого поворота шоссе, Матильда поняла, что она уже целый час шла по направлению к охотничьей сторожке. Сторожка была совсем близко. В первый момент Матильда хотела повернуть обратно, боясь, что в знакомых местах на нее с еще большей силой нахлынут воспоминания. Но потом заставила себя идти дальше.

На снежном покрове озера виднелись следы зверей, — значит, и Матильда сможет перебраться на другой берег. Вокруг озера возвышались гигантские башни из снега. У их подножья чернела земля. Окна и двери сторожки, так же как и замерзший ручей, были занесены снегом. Снег искрился. Все вокруг казалось безжизненным и холодным. Живой была только женщина в черном, неподвижно стоявшая на снегу у могилы своего прошлого. В поздравительном письме, которое Уэстон прислал к Рождеству, он просил Матильду писать ему на адрес его лондонской квартиры. Он скрыл от жены, что ранен в живот и лежит в госпитале.

«Битва за Англию» была поистине грандиозной, в своем письме Уэстон привел несколько цифр. Немцы сбросили на Англию за тысячу авианалетов груз бомб весом в двадцать пять миллионов килограммов. Фашисты потеряли две тысячи сто шестьдесят самолетов и пять тысяч четыреста летчиков, проиграв сражение за Британские острова. Летчики, лихорадочно оборонявшие в те дни Англию, решили ее судьбу, а может быть, и судьбу всего мира.