Розамунда Пилчер - Собиратели ракушек

— Да ты не только хорошая помощница в саду, но и прекрасная кулинарка, — сказал Данус, посыпая спагетти тертым сыром.

Зазвонил телефон.

— Подойти? — спросила Антония.

— Нет. — Пенелопа положила вилку и поднялась из-за стола. — Это меня. — Она не стала брать трубку в кухне, а прошла в гостиную, закрыв за собой дверь.

— Алло.

— Это миссис Килинг?

— Слушаю вас.

— Говорит Рой Брукнер.

— Да, мистер Брукнер.

— Прошу извинить меня, я долго не давал о себе знать. Видите ли, мистер Ардуэй уезжал в Гстаад погостить у друзей и, вернувшись в Женеву только два дня назад, нашел в отеле мое письмо. Он прилетел в Англию сегодня утром и сейчас сидит у меня в кабинете. Я показал ему ваши панно и сказал, что вы хотите их продать, минуя аукцион. Он очень рад, что ему представилась такая возможность, и готов их купить. Предлагает пятьдесят тысяч за каждое. То есть сто тысяч за оба. Конечно, фунтов стерлингов, не долларов. Вас устраивает такая цена или вы хотите немного подумать? Он собирался вернуться в Нью-Йорк завтра, но готов отложить отъезд, если вам необходимо какое-то время, чтобы обдумать его предложение. Лично я полагаю, что цена очень неплохая, но если… миссис Килинг? Вы меня слышите?

— Да, я слушаю вас.

— Извините, я подумал, нас прервали.

— Нет-нет, я слушаю.

— Может быть, вы хотите что-то уточнить?

— Нет.

— Вас устраивает упомянутая мной сумма?

— Да, вполне.

— Значит, вы хотите, чтобы я оформил сделку?

— Да, сделайте одолжение.

— Вряд ли стоит говорить, что мистер Ардуэй просто в восторге.

— Я очень рада.

— Тогда ждите моего звонка. Я хотел бы еще добавить, что деньги вы получите сразу же после оформления сделки.

— Благодарю вас, мистер Брукнер.

— Возможно, мое замечание будет не вполне своевременным, но должен заметить, что вам придется заплатить налоги, и немалые. Вы об этом знаете?

— Да, конечно.

— А есть ли у вас кто-то, кто ведет ваши финансовые дела?

— Да, я обращаюсь время от времени к мистеру Эндерби из фирмы «Эндерби, Лусби и Тринг». Это юридическая фирма на Грейз-Инн-роуд. Мистер Эндерби оформлял все документы на продажу моего дома на Оукли-стрит и на покупку нынешнего.

— В таком случае не могли бы вы связаться с ним и поставить его в известность о сделке?

— Я непременно ему позвоню.

Молчание. Пенелопа подумала, что он собирается положить трубку.

— Миссис Килинг?

— Да, мистер Брукнер?

— Вы хорошо себя чувствуете?

— Да, а что?

— Ваш голос кажется каким-то… очень уж слабым.

— Так это потому, что я именно так себя и чувствую.

— Вам подходят условия сделки?

— Да, вполне.

— В таком случае до свидания, миссис Килинг.

— Погодите, мистер Брукнер. Я еще кое о чем собиралась с вами поговорить.

— Слушаю вас.

— О картине «Собиратели ракушек».

— Вот как?

И Пенелопа рассказала, что задумала ему поручить.

Очень медленно она положила трубку. Посидела за только что разобранным письменным столом еще несколько минут. Было очень тихо. Из кухни доносились приглушенные голоса Антонии и Дануса; казалось, им всегда было о чем поговорить. Потом Пенелопа вернулась в кухню и увидела, что они все еще сидят за столом, хотя уже разделались со спагетти и перешли к фруктам, сыру и кофе. Ее тарелки со спагетти на столе не было.

— Я поставила вашу тарелку в духовку, чтобы не остыла, — сказала Антония и встала, чтобы ее достать, но Пенелопа ее остановила:

— Не надо, не беспокойся. Я больше не хочу.

— Тогда, может быть, чашку кофе?

— Нет, ничего не надо. — Она сидела на стуле, положив руки на стол. И улыбалась, потому что не могла сдержать улыбку; она любила их обоих и собиралась подарить им то, что считала самым дорогим подарком на всем белом свете. Подарком, который она предложила каждому из своих детей и который все они, один за другим, отвергли.

— Я хочу вам кое-что предложить, — сказала она. — Не согласитесь ли вы оба поехать со мной в Корнуолл? Поехать и провести там пасхальные праздники? Вместе. Втроем.

«Подмор Тэтч», Темпл-Пудли,

Глостершир

17 апреля 1984 года

Дорогая Оливия!

Хочу кое-что тебе рассказать: о том, что уже произошло, и о том, что произойдет в скором времени.

На прошлой неделе, когда Ноэль привез сюда Антонию и разобрал чердак, а Нэнси приехала на следующий день пообедать, между нами произошла бурная ссора, хотя я уверена, что ни один из них тебе об этом не рассказал. Поводом послужили, как всегда, деньги и твердое убеждение Ноэля и Нэнси, что мне следует продать картины отца прямо сейчас, пока за них дают хорошую цену. Они уверяли меня, что заботятся только о моем благе, но я слишком хорошо их знаю. Деньги нужны им самим.

Когда они наконец уехали, я все обдумала и на следующее утро позвонила мистеру Рою Брукнеру из «Бутби». Он приехал, посмотрел панно и забрал их с собой. Он нашел для меня покупателя, американца, который предложил за них сто тысяч фунтов. Я приняла его предложение.

Конечно, я могу придумать немало способов, как распорядиться этим свалившимся с неба богатством, но сейчас собираюсь предпринять то, о чем я мечтала много-много лет, а именно поехать в Корнуолл. А поскольку ни ты, ни Ноэль, ни Нэнси не захотели, за неимением времени или желания, составить мне компанию, я пригласила с собой Антонию и Дануса. Сначала Данус заколебался; мое предложение было для него полной неожиданностью, и мне кажется, он подумал, что я жалею его и хочу сделать ему одолжение, а он очень гордый молодой человек. Но мне удалось убедить его, что это он сделает мне одолжение; ведь нужен же нам с Антонией сильный мужчина, который мог бы позаботиться о багаже и расплачиваться с портье и метрдотелями. В конце концов он согласился поговорить со своим хозяином и попросить отпуск на неделю. С хозяином удалось договориться, и завтра утром мы отправляемся в путь. Мы с Антонией будем по очереди вести машину. Вряд ли мы сможем остановиться у Дорис; в ее доме негде разместить сразу троих гостей, и потому я заказала для нас номера в гостинице «Золотые пески» на все пасхальные дни.

Я выбрала именно эту гостиницу, потому что она всегда казалась мне очень уютной и без особых претензий. Помню, когда я была маленькой, летом туда из года в год приезжали многие лондонцы: целыми семьями, вместе с детьми, шоферами, нянями и собаками. Каждое лето администрация гостиницы устраивала небольшой теннисный турнир, а по вечерам — танцы. Взрослые в смокингах танцевали фокстрот, а дети, стоя в два ряда лицом друг к другу, — старинный танец «Роджер де Каверли» и получали в награду воздушные шарики. Во время войны там был госпиталь, где под красными одеялами лежали раненые, а потом, когда дело шло на поправку, хорошенькие девушки в белых шапочках из добровольческих медицинских отрядов обучали их плести корзины.