Розамунда Пилчер - Собиратели ракушек

К черту миссис Крофтвей! Оливии надоело уговаривать сестру.

— В таком случае позвони, пожалуйста, Ноэлю и скажи, что он тоже должен присутствовать. Этим ты очень облегчишь мне жизнь и перестанешь терзаться, что от тебя нет проку.

На смену долго державшейся ясной сухой погоде, когда катастрофически упал уровень воды в реках и совсем обмелели лососевые заводи, в Сатерленд пришли дожди. Их принесли с запада рыхлые серые тучи, затянувшие все небо и закрывшие солнце; они уселись на вершинах гор, стекая в долины и превращаясь в туман, и дождевые капли с легким шумом падали на землю. Опаленная сушью вересковая пустошь впитывала влагу, поглощала ее, выплескивая избыток в трещины высохших торфяников; оттуда она собиралась в маленькие ручейки, затем в ручейки побольше и, наконец, сбегала по склонам гор в реку. Одного дня непрерывного дождя оказалось достаточно, чтобы восстановить естественную влажность почвы. Вода журчала, бурлила, набирая силу; пенясь, низвергалась в глубокие заводи; устремлялась вниз, в узкие лесистые долины, и бежала дальше к открытому морю. К утру четверга надежда на рыбалку, еще недавно казавшаяся совершенно несбыточной, обрела реальные очертания.

В четверг друзья планировали вернуться в Эдинбург. Сейчас они стояли у открытой двери мызы, глядя на дождь и обсуждая, что им делать. Из-за ясной погоды всю неделю клева не было, и теперь перспектива перенести отъезд манила как никогда. Но отступить от намеченного не так-то просто, и им обоим было о чем задуматься. Наконец Родди сказал:

— Я должен быть на работе только в понедельник. Так что мне все равно. Решай ты, дружище. Я понимаю, тебе поскорее нужно домой, узнать, что решили врачи. Если тебе трудно вынести еще один день неизвестности, тогда мы сейчас же складываем вещи и уезжаем. Но ты уже так долго ждешь, что, по-моему, можешь потерпеть еще денечек, тем более что он сулит нам массу удовольствий. Вряд ли твоя мама очень рассердится, если сегодня вечером ты дома не появишься. Ты не маленький, а если еще она послушает сводку погоды, то сразу поймет, в чем дело.

Данус улыбнулся. Он был благодарен Родди за то, что тот так просто и прямо изложил суть проблемы. Они дружили много лет, а в последние несколько дней, оставшись наедине, еще больше сблизились. Здесь, далеко от дома, словно на краю света, развлечений почти не было, и вечером, готовя себе ужин или сидя у костра, они много говорили обо всем на свете. Для Дануса эти беседы были как нельзя кстати; ему нужно было выговориться, высказать все, что наболело на душе и что он, стыдясь, долго скрывал от всех. Он рассказал Родди о своей жизни в Америке, о внезапном начале болезни, обо всем, что пришлось пережить, и оттого, что он все произнес вслух, происшедшее стало казаться не таким тягостным и пугающим. Сбросив с души этот груз, теперь он мог говорить и о других вещах. Объяснил, почему решил переменить профессию, сообщил о планах на будущее. Рассказал о своей работе у Пенелопы Килинг и о незабываемой поездке в Корнуолл. И, наконец, поведал другу об Антонии.

— Женись на ней, — посоветовал Родди.

— Я и сам этого хочу. Но не сейчас. Сначала нужно разобраться со своими проблемами.

— А чего с ними разбираться?

— Ведь если мы поженимся, у нас будут дети. А я еще не знаю, передается ли эпилепсия по наследству.

— С какой стати? Конечно нет.

— И зарабатываю я немного. Честно говоря, у меня гроша медного за душой нет.

— Займи у отца. По-моему, он от безденежья не страдает.

— Не хочу.

— Гордыня тебя ни к чему хорошему не приведет.

— Может быть. — Данус тоже думал об этом, но обсуждать сейчас не хотел. — Ладно, там видно будет, — пробормотал он.

Подняв лицо к плачущим небесам, он думал о возвращении, об ожидавшем его дома диагнозе. Думал об Антонии, которая ждет его звонка и пытается чем-то заполнить дни разлуки.

— Я обещал позвонить Антонии сегодня, — сказал он. — Как только приеду в Эдинбург.

— Позвонишь завтра. Если она такая, какой я ее себе представляю, она поймет. — Сейчас вода в реке поднялась. Данус уже мысленно ощущал тяжесть и приятную упругость удочки, которой так и не пришлось воспользоваться, слышал, как раскручивается леска, чувствовал, как натягивается она после удачной поклевки. Здесь есть одна заводь, где водится крупная рыба… Родди не выдержал: — Ну решай скорее. Давай рискнем и останемся еще на денек. Пока мы поймали всего несколько форелек, да и тех съели. Теперь нас ждут лососи. Дадим им шанс потягаться с нами в честной спортивной борьбе.

Ему, видно, не терпелось поскорее закинуть удочку в заводь. Данус повернул голову и поглядел на товарища. По веснушчатому лицу Родди он увидел, что тот сгорает от нетерпения приступить к делу, и понял, что не может отказать ему в этом удовольствии.

И, широко улыбнувшись, сдался:

— Ладно. Остаемся.

На следующий день рано утром они собрались в обратный путь. Уложили в багажник сумки, удочки, остроги, бахилы, плетеные корзины для рыбы, а также два здоровенных лосося, которых им удалось поймать, так что решение остаться окупилось с лихвой. Скоро мыза, чисто прибранная и запертая на все замки, осталась позади, далеко в горах. Впереди лежала длинная узкая дорога, петлявшая по унылой вересковой пустоши Сатерленда. Дождь прекратился, но по небу все еще неслись дождевые облака, а их тени скользили по бескрайним просторам торфяных болот. Наконец друзья пересекли пустошь, спустились в долину, переехали через реку в Бонарбридже и обогнули голубые воды залива Дорнох. Затем поднялись вверх по крутым склонам Струи и выехали в Блэкайлу. Отсюда начиналось широкое шоссе, и теперь они могли увеличить скорость. Они пронеслись мимо старых межевых столбов с бешеной скоростью. Миновали Инвернесс, Каллоден, Каррбридж, Авимор, а дальше от Далвинни дорога повернула на юг и стала подниматься в горы Кэрнгормс мимо тоскливых холмов Гленгэрри. К одиннадцати часам они миновали по объездной дороге город Перт и выехали на автостраду, разрезающую, как хирургический нож, графство Файф. И вот уже виднеются два моста через реку Форт, сверкающие в ярких утренних лучах. Казалось, они были сделаны из блестящей легкой проволоки. Проехали мост и оказались на шоссе недалеко от Эдинбурга. Скоро вдали показались и башни древнего города, и стоящий на утесе замок с развевающимся над ним флагом — вид, неподвластный времени и переменам, такой же, как на старой литографии.

Шоссе кончилось. Пришлось снизить скорость до сорока, а потом до тридцати миль в час. Машин на дороге стало больше. Наконец замелькали дома, магазины, гостиницы, светофоры. Приятели не разговаривали всю дорогу. Теперь Родди нарушил молчание.

— Было очень здорово, — сказал он. — Нужно съездить туда еще разок.