Сергей Лойко - Рейс

Когда бандиты с генералом отъезжали, экипаж приветливо махал им вслед, как старым друзьям. Ну, подумаешь, танк у них угнали. Зато живы остались.

Президент Степаненко со свитой из генералов на четырех вертолетах и с группой прикрытия из восьми «Ми-24» прилетел из Киева в штаб АТО в Краматорск. Информация была противоречивая. Сначала было доложено, что Дронов исчез, потом — что его похитили. Затем Дронов объявился на границе, сообщил о российском вторжении, дал точные координаты, скорость и маршрут движения головной колонны русских и с тех пор на связь не выходил.

В новеньком пустынном камуфляже и с воспаленными от бессонницы красными глазами, президент временно принял командование АТО на себя. Пытался связаться со своим российским коллегой по прямому проводу. Не получилось. Ответили, что Вадим Вадимович «отдыхает» и когда освободится, перезвонит.

Министры обороны и иностранных дел двух стран, в отличие от президентов, связались друг с другом и обсудили ситуацию. Российские коллеги утверждали, что понятия не имеют ни о каком «вторжении», и попросили «не нагнетать», добавив, что за действия «ополченцев ДНР» не отвечают.

— Мы принципиально не ввязываемся в гражданскую войну на Украине, — отметил ледяным тоном российский министр иностранных дел Ковров. — Это внутреннее дело Украины, суверенитет которой мы всесторонне уважаем.

— Во-первых, не «на Украине», а «в Украине». А во-вторых… — украинский министр крепко выругался по-русски и бросил трубку.

— Дебилы, б…дь, — озабоченно повторил свою любимую мантру Ковров и передал трубку помощнику.

Представитель Украины в ООН уже потребовал срочного созыва Совета Безопасности. Сайты новостных агентств и газет уже пестрели фронтовыми сводками.

Президенту Степаненко было доложено, что после ракетного обстрела передовых формирований противника в районе Успенки продвижение врага приостановлено. Две украинские танковые дивизии уже выдвигались на линию главного удара. Авиация приведена в полную боевую готовность. В стране объявлено военное положение и начата мобилизация всех мужчин от восемнадцати до сорока пяти лет.

В 16.00 президенту доложили, что передовой отряд противника все-таки прорвался к Волновахе, на окраине которой несколько минут назад был замечен первый российский танк, и посоветовали Верховному главнокомандующему возвращаться в Киев. Президент отказался.

— Тут і зараз вирішується доля України! — ответил он под камеры во время прямого включения по всем телевизионным каналам страны. — Я залишаюся на бойовому посту.

Бандитский экипаж на русском танке во главе с не приходящим в сознание украинским генералом Дроновым между тем миновал несколько населенных пунктов, напугав до смерти прохожих и редких автомобилистов, и без особых помех приблизился к Волновахе. По пути Паша раздавил шесть блокпостов сепаратистов, а Петя обстрелял из башенного пулемета две машины, пустившиеся было в погоню. К этому времени информация о прорвавшемся передовом танке противника уже была доведена до украинских артиллеристов.

На пересечении улиц Центральной и Юбилейной снаряд, пущенный прямой наводкой из гаубицы, просвистел в сантиметрах от башни и угодил в здание Русского драмтеатра имени Фадеева, в котором, к счастью, никого не было. В театре был выходной. Пропустив старуху с козой, Павел свернул в ближайший двор, раздавив доминошный стол и опрокинув железную горку на детской площадке. Остановил танк, выключил двигатель, вылез, поднялся к башне и прокричал на ухо Петру:

— Кажется, дальше ехать нет смысла. Нас срисовали. Мы ж на русском танке!

— У нас же пушка назад, — неуверенно возразил Петя.

— У саранчи тоже коленки назад.

— Ты прав, — согласился Петя. — Как, б…дь, я об этом забыл!

— Ты про пушку?

— Нет, про кузнечиков, б…дь!

У Павла, однако, созрел план.

Взяв у Пети один из русских телефонов, он позвонил куму в Одессу. Кум работал в налоговой инспекции. Петя мог слышать только то, что кричал в трубку Паша.

— Юрчик, це я, Павло! Та з якої, на хер, Москви?! Ну і що, що номер ростовський?! Я зараз у Волновасі! У Вол-но-ва-сi, б…дь! Слухай, я не знаю, скільки на номері грошей. Якщо номер вимкнеться, подзвони Ніні в Москву, попроси її терміново, б…дь, дуже терміново покласти на номер гроші! Якщо вимкнеться й не включиться, мені п…дець, Юрчик!.. П…дець!

Через пару минут номер выключился. Еще через десять — Нина положила на него деньги. Паша снова набрал кума. Объяснил ему, как мог, ситуацию. Тот связался с братом жены, начальником аппарата Одесской обладминистрации, тот — с ветераном-афганцем, кавалером ордена Красного Знамени и бизнесменом Борей Барабашем, тот — с президентом спортивного канала Витей Самойловым, тот — с бывшим чемпионом мира по боксу, а ныне мэром Киева, а тот… В общем, через двадцать две минуты им перезвонили из штаба АТО. Ни Павел, ни вырвавший у него трубку Петя, ни звонивший министр обороны, ни его заместитель, переходя с русского на украинский, на мат и обратно, никак толком не могли понять друг друга, пока Дронов, для которого Паша предусмотрительно открыл люк, чтобы тот окончательно не задохнулся, не пришел в себя и не взял трубку.

Через несколько секунд генерал говорил с Верховным.

«…Пока киевская хунта, развязавшая войну на Донбассе против собственного народа, обвиняет нас во всех смертных грехах, ее президент-узурпатор награждает нацистских палачей орденами за массовые убийства мирных жителей», — закончила свой гневный комментарий Мария Комарова, официальный представитель МИД России.

На этом месте репортаж «России-24» плавно перетек в Штаб АТО в Краматорске, где президент Степаненко награждал именным оружием двух отличившихся патриотов. Видеосюжет был заимствован у Пятого канала украинского телевидения. Специальный корреспондент «России-24» в Киеве Андрей Кленов, однако, сопроводил видео собственным комментарием: «Военные преступники, матерые, объявленные в розыск уголовники Петр Гарькавый и Павел Лысовик из организации “Правый сектор”, запрещенной в Российской Федерации, обвиняются российской военной прокуратурой в массовых убийствах мирных жителей города Счастье Донецкой области во время этнической чистки населенного пункта после вероломного захвата его нацистскими карателями из “Правого сектора”».

Комментарий продолжался в том же духе. А камера крупным планом давала лица застенчиво улыбающихся Петра и Павла в офицерской, с иголочки, форме с двумя сверкающими вороненой сталью самозарядными пистолетами, разработанными в свое время Карло Береттой.