Упырь Лихой - Славянские отаку

— За что? — спросил он.

— За все, — ответил один из «космонавтов».

Второй оказался щедрее на слова:

— Незаконное хранение оружия, содержание притона, укрывательство нелегалов, хранение и употребление наркотических веществ, покушение на убийство, групповое изнасилование. Это все про вас.

— Доскакались, — прошептал Нестеренко. Стальные спицы пронзили его грудь и левую руку, стало трудно дышать. — Переверните меня на спину, пожалуйста. Не то чтобы я очень хотел жить, но я сейчас уже всё.

— Чего? — спросил кто-то над его головой.

— Вызовите скорую, — попросил Нестеренко. — И дайте мне телефон, я позвоню в ГУВД.

— Зачем скорую, у тебя что, роды начались?

— А похуй, — прошептал Нестеренко.

— Учтите, я американский журналист! — крикнул Райтман. — Завтра же во всех газетах мира появится моя статья о преследовании ЛГБТ в России!

— Им поебать, — сказал Нестеренко.

Он очнулся от того, что его били по ребрам и кто-то прижимался к его рту большими мягкими губами. Нестеренко погладил этого человека по лицу и услышал:

— Ну все, Лёха, теперь ты зашкварен.

— Заткнулись все, я человеку жизнь спасал, — смутился омоновец.

— На оружие у меня есть разрешение, — сказал Нестеренко. — Вот этот черненький — гражданин ДНР, беленький — беженец с Украины, у него есть недвижимость в РФ.

— Я паспорт потерял, — всхлипнул Коля. — Я тебе тогда не сказал, боялся, что заругаешь.

— Группового изнасилования не было, — продолжал Нестеренко. — У нас всё и всегда по взаимному согласию… Я могу позвонить другу?

Ему нехотя протянули смартфон, он набрал Проктолога:

— Миша, слушай меня. Вытащи хохлят. Помоги Коле получить гражданство и мою хату. Допиши мою хуйню про Сирию и Хохланд, найдешь у меня в облаке данных… Надеюсь на тебя.

Братья все еще лежали на полу в наручниках, Коля плакал и давился соплями, Дмитро молча смотрел на Нестеренко.

Омоновцы сообщили, что скорая уже едет.

— Не доедет, — ответил Нестеренко.

— Димочка, не умирай! — рыдал Коля. — Что я без тебя буду делать?!

— По рукам пойдешь, — успокоил Нестеренко. — Желающих — вагон, ты у нас звезда интернетов. Надеюсь, когда-нибудь встретишь не такое говно, как я.

Колю вырвало соплями, один из омоновцев передвинул его и брезгливо обтер его лицо полотенцем.

— Малыш, прости меня, — сказал Нестеренко. — Тебе так будет лучше, правда. Мы все это время тупо мучили друг друга.

— Блядь, позволь мне решать, как мне лучше, — Коля снова захлебнулся от рвотного позыва.

— Да снимите вы с него наручники, он задохнется сейчас! — крикнул Райтман.

Омоновец помог Коле высморкаться в полотенце, но наручники не снял.

— Я сейчас в твоих доспехах боли, — пошутил Нестеренко. — Ощущения так себе.

— И что с нами будет? — спросил Дмитро.

Омоновцы пожали плечами.

— Я тебе скажу, что с нами будет, — прошептал Нестеренко. — В итоге мы все умрем. Разница только во времени. Итог существования любого человека — это смерть. Как бы ты ни выебывался, конец у всех один.

Доспехи боли снова сковали Диму, и его сознание растворилось в темном колодце с маленьким световым пятном наверху. «Ну и похуй», — успел подумать он.

Через месяц Коля Дмитрук, обколотый нейролептиками, сидел рядом с пальмой в холле психоневрологического диспансера и смотрел телевизор. Был выходной, время посещения. Сергеич и Егор разговаривали с Ваней на тему, когда можно будет забрать хохла.

— Я бы на вашем месте не торопился, — отвечал психиатр.

Коля держал в руках закрытый контейнер с элитной нямкой от Сергеича. Запах любой еды вызывал тошноту, несколько дней Коля прожил на одних капельницах с глюкозой.

Сергеич и Егор вышли на улицу. Было пасмурно, деревья рядом с ПНД желтели полураскрытыми почками, таджичка на газоне собирала мусор в большой черный мешок.

— Скоро сорок дней… Светлый был человек, — сказал Сергеич.

— Да ты ёбнулся, — ответил Егор. — В Рашке не бывает светлых людей, здесь только олигархи и охлос.

— Ты прав, Нестеренко был говно, — вздохнул Сергеич. — Но некоторые жители Этой Страны и Ближнего Зарубежья его очень любили. Непонятно почему.

Стример — тот, кто транслирует видеопоток («стрим») в Интернет. В узком смысле — любитель компьютерных игр, транслирующий процесс игры с собственными комментариями. ( Здесь и далее примеч. автора ).

Шота — японский аналог русского «Васи», обозначение мальчика-подростка в жанре «шотакон» (рисованное порно с несовершеннолетними мужского пола). Здесь и далее японские слова будут передаваться в их реальном звучании, но некоторые устоявшиеся в русском языке названия и фамилии будут переданы по системе Поливанова, чтобы не смущать читателя.

Донат (англ. donate — «жертвовать») — денежное пожертвование.

В данном случае пожертвования осуществляются через DonationAlerts — сайт, позволяющий отправлять стримерам пожертвования с сообщениями, которые отображаются на стримах. Иногда такие сообщения используются с целью оскорбить стримера. В отдельных случаях пользователи Интернета устраивают настоящую травлю стримера, даря ему «донаты» за унижение и самоутверждаясь таким образом.

Пико — персонаж мультипликационного порнографического фильма «Боку-но Пико» в жанре «шотакон», снятого режиссером Кацуёси Ятабэ. Это светловолосый зеленоглазый подросток, очень похожий на девочку. Находясь без присмотра, становится объектом желания педофила. Моральные нормы Пико не усвоил, так что мальчик легко поддается на уговоры взрослого и затем уже сам растлевает мальчиков. Это классический образ доверчивого и наивного ребенка, который рад любому вниманию со стороны взрослых и не понимает, какую опасность для него это представляет.

Хиккан — сленговое название хикикомори (яп. «отшельник»). Хикикомори — это социофобы, ведущие замкнутый образ жизни и нередко способные к общению с внешним миром только через Интернет. Как правило, находятся на иждивении у родственников, отказываются выходить из дома, в некоторых случаях — из собственной комнаты. Отказ от социума может быть добровольным или вынужденным, вследствие крайней слабости и застенчивости индивида либо вследствие психических расстройств. Это могут быть обсессивно-компульсивные расстройства, расстройства аутистического спектра, посттравматический синдром. Появление все новых и новых хикикомори в Японии — это реакция на жесткие социальные нормы и травлю в коллективах. Нередко хикикомори являются фанатами манги, аниме и живут в мире своих фантазий. Отаку, в отличие от хикикомори, может быть лучше адаптирован к жизни в социуме, так что смешивать эти термины не нужно.