Виктория Токарева - Дом за поселком: Рассказы и очерк [сборник]

— Почему?

— Экономит. Ездит на машине, которой пятнадцать лет. Не меняет на новую. Говорят, он ездит на советской «Ниве».

— Может, он больной?

— Напротив. Он совершенно здоровый. Просто он привыкает к вещам. Любит старые пиджаки. Сидит в одном и том же кресле, которому тридцать два года.

— А сейчас ему сколько?

— Креслу? — уточнила Марьяна.

— Ингвару.

— Он двадцать восьмого года.

— Живой?

— Вполне.

Я пожала плечами, выражая недоумение:

— Иметь пятьдесят миллиардов и сидеть в старом кресле…

— Он может менять эти кресла каждый день. Он может сидеть в золотом.

Но знаешь, что такое золотое кресло или золотой унитаз у ваших нуворишей?

Это комплекс неполноценности. Они восполняют этот комплекс золотым унитазом. А у Ингвара все в порядке. Он предпочитает минимализм. «Нельзя не впасть к концу, как в ересь, в неслыханную простоту». Это позиция.

— Это скупость, — предположила я.

— Богат не тот, кто много зарабатывает, а тот, кто мало тратит.

— Тогда какой смысл корячиться? — удивилась я.

— Корячиться — это что?

— Вкалывать с утра до ночи, — объяснила я.

— А зачем художник рисует? Птица поет? Предназначение.

Я задумалась. Ингвар в своем роде Леонардо да Винчи. Время от времени, раз в тысячелетие, природа выдает такие экземпляры.

— Ингвар не разрешает своим сотрудникам во время командировок останавливаться в дорогих отелях. Только три звезды, — продолжала Марьяна.

— Какая цель?

— Чтобы снизить накладные расходы и продавать свою мебель максимально дешево.

— Он заботится о простых людях?

— В том числе. Но главное — это бизнес. Продавать дешево — значит увеличить оборот. Как капли воды. Дорогая продажа — редкие капли. Дешевая продажа — сплошная струйка. Ингвар всегда знает, что делает.

— Он женат? — спросила я.

— Естественно.

— Фотомодель?

Ингвар со своими миллиардами может позволить себе самую утонченную красоту. Не будет же он экономить в этом вопросе.

— Жену зовут Маргарета. Она родила ему троих сыновей.

— Сыновья быстро промотают, — предположила я.

— Пятьдесят миллиардов быстро не промотаешь, — заметила Марьяна.

К нашему столу подошла бабулька в длинной вязаной кофте и в тапочках. Стала о чем-то говорить с Марьяной по-шведски. Я поняла, что она работает в посольстве — но кем? Может быть, уборщицей? Маловероятно. Возраст не соответствует. И лицо вполне интеллектуальное.

Марьяна представила меня бабульке.

— Это русская писательница, — сказала она по-русски.

Бабулька мне улыбнулась сомкнутым ртом. Ее не интересовало окружение. Какая-то мысль точила и отвлекала ее от всего происходящего.

— Бедный Ингвар, — произнесла бабулька по-русски. — Он так плохо себя чувствует…

Она покачала бледным ликом. Ее русский был с легким акцентом. Так разговаривают в Прибалтике.

Бабулька отошла.

— Кто это? — спросила я.

— Маргарета. Жена.

— Это невозможно, — не поверила я.

— Почему невозможно? — возразила Марьяна. — Они пятьдесят лет вместе.

— Она была красивая?

— Ингвару она и сейчас красивая. Если он кресло не меняет, зачем же ему менять жену?

Я позадумалась. За долгую совместную жизнь люди прорастают друг другом, у них становится общее кровообращение. Они — одно. И деньги ни при чем.

Миллиарды долларов… Они позволяют человеку все: купить остров, завести гарем, а в гареме самая красивая в мире японка, и эфиопка, и северная красавица. Значит, Ингвару это не надо, равно как и золотое кресло. Главное — чтобы удобно, чтобы твое. А красота рядом — это гордыня. Это комплекс неполноценности. У Ингвара есть дела поважнее: ставить свои синие кубы в новых местах. Продолжать свое предназначение.

Предназначение — это самая глубокая, самая мощная воронка, которая затягивает в себя все.

Я живу в элитном дачном поселке. Мои соседи разбогатели и тут же побросали своих сорокалетних жен. Это называется «кризис среднего возраста». Сорокалетние мужчины ушли к двадцатилетним девушкам. Им кажется, что рядом с молодыми они сами станут моложе. Впереди у них яркое сексуальное будущее. А что у жен? В наличии — предательство, а в перспективе — испорченная жизнь. Пустыня с одинаковым пейзажем.

На Западе брошенные жены раздевают своих мужей-предателей, соскребают до ребер. Закон на стороне пострадавших женщин. Так что западные мужья еще десять раз подумают: стоит ли игра свеч?

В нашей стране мятежным мужьям нечего терять, кроме своих цепей.

По вечерам я часто гуляю по улицам поселка. За высокими заборами светятся роскошные дома, и я догадываюсь, что в них живут дети коммуналок. Избавляются от комплекса неполноценности.

Рядом со мной за соседним столиком сидит лысоватый политик.

Я смотрю на него и думаю: какие качества должен иметь человек, чтобы стать политиком?

Однажды я была в музее военной академии. Я спросила у экскурсовода:

— Какие качества должен иметь военачальник? Александр Македонский, например, или Георгий Жуков.

Экскурсовод ответил:

— Память.

Что это значит? Все помнить, ничего не забывать.

А чем должен владеть политик? Искусством компромисса. Политик должен быть хитрый. А хитрость — это разновидность ума.

К Маргарете мелким шагом подплыл художник с длинными волосами. Протянул картину в раме. Преподнес подарок. Картина не большая, но и не маленькая. Маргарета слегка растерялась. Подскочил молодой сотрудник «Икеи» в униформе, взял картину. Унес.

Интересно, куда Маргарета ее определит? Скорее всего, в гараж. Вряд ли в свое жилище. У них на стенах наверняка висят подлинники великих. Рембрандт, например.

Данный художник к великим не относится. Ему подходит слово «вездесущий». Он — везде. Я встречаю художника во всех местах, куда бы ни пришла: на приемах, на премьерах, на просмотрах. Как он рисует (вернее, пишет), я не знаю. Не приходилось видеть. Я даже не знаю: бывают ли у него выставки? Главная его задача — мелькать, напоминать о себе. Он карабкается к славе по очень крутой, практически вертикальной плоскости. И движется медленно, срываясь вниз время от времени.

Я часто замечаю его возле престарелых начальниц. Выглядит художник убедительно. А шестидесятилетние начальницы тоже хотят любви, хоть и прячут свое желание.

Лицо и одежда у художника вполне пригодны для любви, а душа и мысли скрыты во мраке. Однако умные начальницы умеют отделять зерна от плевел. Так что художник замер на отвесной плоскости, как летучая мышь, и ни туда ни сюда.

Интересно, кто его позвал?

Я спросила у Марьяны:

— Это ты позвала художника?

— Нет. Он дружит с нашим послом.

— А зачем он нужен послу?

— Я думаю, что инициатива дружбы идет не от посла, — дипломатично объяснила Марьяна.