Борис Кригер - В Бездне

Как всё просто! Когда в начале своего пути я читал Евангелие, то именно так и думал: всё будет очень просто. Я приду, объясню, что Христос есть истинный Бог, что Он Мессия, скажу: „Бросайте все свои дела, пойдём за Христом“, — и все побросают и пойдут. Пожалуй, одним из самых больших сюрпризов духовной жизни для меня оказалось то, что найти себе единомышленников практически невозможно. Людей много, они приходят и уходят, некоторые остаются. Но они ни в коей мере не считают себя единомышленниками, не собираются ничего бросать, хотя, в общем-то, ничем особенным и не занимаются; они не желают следовать ни за каким Христом.

Вот уже девять лет я неустанно призываю: „Давайте все вместе будем служить людям и Христу“. Однако результаты моих усилий плачевны — сказать прямо, они нулевые. Никто не последовал за Христом; во всяком случае, ни один человек не оставил прежнюю жизнь и ничем не занялся.

Конечно, я понимал, что не смогу никого воскрешать — я не апостол, не святой, не Христос; исцелять тоже вряд ли буду; но думал, что своей горячей проповедью хотя бы позову за собой последователей — чего это стоит? Тем более в прежние времена мне удавалось убеждать людей во многих более сложных вещах.

Но нет! Христианство оказалось самым тяжёлым товаром. Даётся оно бесплатно, но люди не хотят его брать. Так, в качестве красивой традиции — пожалуйста! В качестве дани уважения своим предкам — пожалуйста! Зажгут свечу, оставят монеты на содержание церкви. Но в ракурсе того, чтобы поменять себя внутренне, чтобы бросить какие-то старые привычки и занятия, действительно взять и хотя бы попробовать погрузиться в христианство — нет, оно им не нужно!

И ладно бы, они потом разбегались. Я всегда думал: должны же быть какие-нибудь молодые, неоперённые, глупенькие девочки и мальчики, которым можно поднять душу своей проповедью. Или дедушки с трясущимися руками и дряхлые бабушки, которым особо нечего терять, сказавшие: „Хорошо, батюшка, мы пойдём за тобой!“. Но ничего подобного не произошло. Ни старики, ни молодёжь, ни женщины, ни мужчины — никто не последовал за мной.

Все люди разные: есть глупые и умные, есть хитрые и бесхитростные, добрые и злые, но все они действуют одинаково. Никто не желает пойти на такой шаг и бросить свои мрежи, свою мирскую деятельность.

Самое обидное, что многие из тех, кто оказывается рядом со мной, не имеют в реальности никакого занятия: им и бросать-то, по сути, нечего. Человек ничем в жизни не занимается, ему просто не от чего отказываться. Ведь для начала достаточно согласиться даже на словах, хотя бы так: „Да! Давай служить Христу Богу, давай соблюдать заповеди вместе. Давай будем вместе кормить голодных, предоставлять приют бездомным“.

Кстати, это мог бы сделать даже атеист: не обязательно следовать за Христом, чтобы творить элементарное добро. Но нет! Едва человек понимает, что придётся немного поработать, как сразу требует денег или каких-нибудь дополнительных благ. Нужно кормить нуждающихся? — Извольте заплатить, я буду поваром! Ещё что-нибудь делать? — Предложите оплату. Люди говорят так, будто я наниматель и мне это больше всех надо.

Я читаю это место в Евангелии и не могу понять: как это так, почему раньше люди вставали и шли за Церковью? Значит, я плохой проповедник и человек. Люди чувствуют гниль и не хотят за мной идти. Но я-то иду — факт налицо. Я иду, но за мной никто не следует.

Вот таким сложным явлением я хотел с вами поделиться. И главное, что оно становится препятствием. Нельзя сказать, что со мной совсем никого нет — со мной есть матушка. Она, конечно, поначалу сопротивлялась, тоже не хотела бросать свои сети — у неё в них рыба, и всё прочее. Но через несколько лет она уже стала смиряться и сейчас, к моему великому счастью, является моим единомышленником. Но этого мало — она моя супруга, что тут удивительного? Наверное, ваши супруги тоже бы стали вашими единомышленниками. Да, такая странная вещь!.. Аминь».

Эльза, Эльза!.. Вот тебе и единомышленник, вот тебе и помощница!..

Выходит, что враги человека — это его домашние, самые близкие люди, которые могли бы его поддержать и похвалить: «Молодец, что ты ступил на путь веры. И спаси Господи, что ты у нас такой замечательный!». Нет! Чаще всего родственники его осуждают, обличают. Особенно любят изобличать в лицемерии и двоедушии. Но человека можно обвинить в чём угодно. Дьявол невообразимо хитёр, и самого что ни на есть святого человека (даже Христа) он обвинит так, что ни у кого не найдётся ответных слов. Лукавый очень изворотлив, он лжец от начала мира.

Получается, люди пребывают в постоянной борьбе. Действительно, Герберт часто слышал, как на почве веры распадаются семьи, жёны расстаются с мужьями, отцы ссорятся с сыновьями, дочери — с матерями. Одни посещают церковь, другие — нет. Но ведь тот факт, что одни любят зефир в шоколаде, а другие — без него, не вызывает столько разводов и борьбы. Лишь вечный вопрос веры не даёт покоя верующим и атеистам.

Герберт замечал, что, когда человек проявляет свою веру (не дай бог, перекрестится в разношёрстной компании, прочитает «Отче наш» перед едой), вероятность того, что его атакуют и будут пытаться сбить с истинного пути, сильно возрастает.

Люди — очень лёгкая жертва для бесовских внушений. Они словно сажают себе беса на левое плечо и, как радио, вещают всё, что тот шепчет на ухо. Всё это люди считают очень остроумным и замечательным, думают, что изобрели это сами, что это исходит от них самих. По-настоящему человек просто является проводником бесовской пропаганды. Когда нужно промолчать, он говорит какую-нибудь гадость о Церкви, Боге, монахах, священниках; когда нужно сказать что-нибудь доброе о них, человек их поносит, уничтожает, издевается и находит это чрезвычайно развлекательным и приятным занятием.

Поэтому Герберт всё время чувствовал себя как сапёр на минном поле. С одной стороны, ему нужно было сохранить свою веру, сказать ободрительное слово другим, а с другой стороны, не смутить, не стать причиной раздора, ненависти, крика, драки.