Дженнифер Матье - Бунтарка

В центре зала чирлидеры Ист Рокпорт Хай занимаются своим обычным делом под предводительством Эммы Джонсон. Танцевальная музыка звучит из динамиков, пока Эмма и другие девочки танцуют и ритмично двигаются. Их движения такие точные, такие идеальные. У чирлидеров легендарные трехчасовые ежедневные тренировки все лето, и это заметно.

— Ты имеешь в виду «Мокси»? — спрашивает Люси, поднимая руки. — Да, я подумала, это круто. Напомнило мне клуб, в котором я участвовала в старой школе в Хьюстоне.

— Ты оттуда переехала? — спрашиваю я.

Люси кивает и поясняет, что ее отец потерял работу, и они с родителями и маленьким братом переехали к бабушке в Ист Рокпорт. Ее папа недавно нашел работу начальника технического обслуживания дома престарелых «Осенние листья», поэтому теперь они будут жить здесь.

— В моей старой школе я была вице-президентом клуба «ДУВС», — рассказывает нам Люси. — «Девушки уважают и вдохновляют себя». Вроде феминистского клуба.

— И люди действительно приходили на собрания? — спрашиваю я. Пытаюсь представить такой клуб в Ист Рокпорте, и мой мозг затуманивается в растерянности.

— Да, конечно, — говорит Люси. — У нас даже были парни. Мы собирали деньги на местные убежища для женщин и говорили о том, что нас беспокоило. Я надеялась, что подобный клуб будет и здесь. Чтобы я могла общаться с другими феминистками. — То, как она легко произносит слово «феминистка», взрывает мой мозг. Клодия кивает и вежливо улыбается, но видно, что и она удивлена.

Я слышала слово « феминистка » от мамы, когда она говорила со старыми друзьями по телефону. « Честно, Джейн, как феминистку меня этот фильм взбесил ». Очевидно, что «Бунтарррки» связаны с феминизмом, но до этого момента я думала о них как о крутых девушках, которые не терпели всякие мерзости.

— Не думаю, что у нас когда-либо был такой клуб, — говорит Клодия. — Ой, ошибочка. Я точно знаю , что у нас никогда не было такого клуба.

Люси кивает с тоской. Потом поворачивается ко мне и спрашивает:

— Ты видела парня на уроке английского, у которого руки были разрисованы? — Я чувствую, как мои щеки слегка вспыхивают, но Клодия держит рот на замке. Я знаю, она не скажет ни слова о моей влюбленности перед Люси.

— Да, — говорю я. — Думаю, он тоже новенький. Как ты. Мне показалось, это круто.

— Так и было, — говорит Люси, — но я удивлена, что его не побили.

— Может, никто из парней не заметил, — отвечаю я. — Они слишком заняты мыслями об этом. — Я киваю на директора Уилсона, который произносит очередную проповедь о том, как надо поддерживать наших мальчиков и бла-бла-бла.

Футболисты расхаживают в своих командных футболках, а ученики в первых рядах орут так громко, что у меня болят уши. Я оглядываюсь на задние ряды. Какая-то девушка, которую я не знаю, сидит в одиночестве и спит. Несколько тощих прыщавых мальчиков собрались группкой и тупо смотрят на центр зала.

— А вы вообще ходите на эти матчи? — спрашивает Люси.

— Обычно да. — Клодия пожимает плечами. — Хотя в прошлый раз Вив меня бросила.

— Мне было нехорошо, — напоминаю я ей, а потом обращаюсь к Люси: — В нашем городе практически нечего делать. Вот мы и ходим на игры.

Люси хмурится, размышляя, как мне кажется, о единственном кинотеатре в городе, единственном круглосуточном ресторане быстрого питания «Соник Драйв Ин» и одном клубе. Ничто из этого не весело посещать в одиночку.

— Эй, почему бы тебе не пойти с нами на игру сегодня вечером? — вырывается у меня, и я искоса смотрю на Клодию, надеясь, что она не против. Но Клодия просто улыбается и говорит:

— Да, тебе надо прийти. Это домашняя игра. Нам даже не придется никуда ехать.

Люси грызет ноготь на большом пальце, ее глаза все еще устремлены в центр зала. Мое сердце стучит чаще, пока она не поворачивается и не говорит:

— Хорошо, почему бы и нет. Я приду.

Потом она смотрит на Митчелла Уилсона и Джейсона Гарзу, которые бьют себя по груди, заводя толпу, орущую все громче и громче. Глаза Люси расширяются:

— Боже, честно, они похожи на римских гладиаторов, — говорит она, окидывая взглядом зал, словно говоря «Что за фигня?». — Словно сейчас будут драться с тиграми и львами.

— Да, так и есть, — отвечаю я, улыбаясь. Идеальное описание.

Если мама не работает, она тоже ходит на матч вместе с бабушкой и дедушкой. Интересно, каково ей сидеть на тех же трибунах и смотреть матч, если в юности она забивала на это и ехала в Хьюстон на какую-нибудь панк-рок-вечеринку. Но она постоянно говорит, что теперь, когда она стала старше, ей нравится просто сидеть и смотреть шоу.

— Это демонстрация накачанной тестостероном маскулинности, — однажды сказала она мне. — А на Нетфликсе в пятницу вечером можно посмотреть кучу всего гораздо более интересного.

В пятницу днем я стою в бюстгальтере и джинсах и копаюсь в ящике, пытаясь найти, что бы надеть на игру, когда мама заглядывает в спальню. Я замечаю, что ее щеки нарумянены, а помада кажется свежее.

— Эй, ты идешь сегодня вечером с Клодией? — спрашивает она.

— Да, она подвезет меня.

— Хорошо, — говорит мама, кивая. Потом как-то неуверенно заходит в комнату. Что-то новенькое. — Послушай, Вивиан, я не поеду сегодня на игру с бабушкой и дедушкой, — начинает она, и я замечаю, что ее улыбка какая-то натянутая.

— Они не пойдут? — спрашиваю я.

— Нет, просто… — Она делает паузу, пока я натягиваю футболку через голову. Во время такого разговора не следует стоять в одном лифчике и джинсах.

— Мам, что такое?

— Помнишь Джона? — начинает она, ее беспечный голос звучит натянуто. Я чувствую, как уголки моего рта опускаются.

— Тот парень, который голосовал за республиканца? — спрашиваю я и пытаюсь приподнять бровь. Знаю-знаю, я настоящая заноза в заднице.

Моя мама слегка закатывает глаза. По крайней мере, так она выглядит естественнее.

— Да, Виви, тот парень.

— Да, я помню его.

— Ну, знаешь, мы вместе работаем в клинике, и оказывается, что он один из врачей футбольной команды. Он сидит на трибуне во время матча на случай происшествий.

Вау, он голосует за республиканцев и приглядывает за неандертальцами-сексистами. Крутой парень.

— Ладно, и?

— Он пригласил меня выпить с ним после игры. Может быть, в «Уютном уголке».

«Уютный уголок» — один из баров Ист Рокпорта, в которые мама ходит в очень редких случаях. Обычно она ходит с другими медсестрами. Говорит, ей нравится, что на музыкальном автомате написано Runaways.

— Ладно, — снова говорю я, потому что не знаю, что еще сказать. Интересно, нравятся ли республиканцу Джону Runaways. Очень сомневаюсь.

— Я просто хотела, чтобы ты знала, что я могу приехать домой поздно, но не слишком, — говорит она. На ее лице снова фальшивая улыбка, а в голосе — слабая надежда.