Дженнифер Матье - Бунтарка

Я кривлюсь:

— Боже, неужели?

— Да.

— Отвратительно.

— Именно.

Мы садимся в задних рядах. Когда раздается звонок, миссис Роббинс объявляет тест, и мы все хором стонем, словно актеры в плохом ситкоме о старшей школе.

— Если вы читали заданные главы, у вас нет причин волноваться, — говорит миссис Роббинс, отлично играя свою роль.

Она начинает раздавать тесты, когда дверь распахивается, являя нам мистера Шелли, одного из заместителей директора. В то время как законная — пусть и смехотворная — власть находится в руках мистера Уилсона, мистер Шелли — всего лишь жалкий заместитель. Но разгуливает он с очень важным видом и будто отыгрывается на кучке подростков.

— Проверяю дресс-код, миссис Роббинс, — гавкает мистер Шелли, пока его глаза пробегают по классу. Миссис Роббинс только вздыхает. — Дама на задней парте. — Все, даже сама миссис Роббинс, подпрыгивают. — Это вы Джана Сайкс? Встаньте, дорогая.

У Шелли поросячье личико и маленькие глазки-бусинки. Кажется, что он сразу родился заместителем директора пятидесяти с чем-то лет, с лысиной на макушке и красными угрями.

Конечно, мы все поворачиваемся и смотрим, как Джана Сайкс неуверенно встает, пожимая плечами.

— Джана, бретельки на твоей майке очень тонкие.

Джана смотрит вниз и моргает раз, потом два, уставившись на свой черный топ и мужские джинсы, низко висящие на ее худых бедрах. Похоже, с утра она вряд ли задумывается, что надеть.

— Эм… бретельки? — переспрашивает Джана.

Слышится тихое хихиканье.

— Джана, пойдемте со мной. Вас надо переодеть.

— У них сейчас будет контрольная, — говорит миссис Роббинс.

— Я верну ее через мгновение, — настаивает мистер Шелли, и Джана уже направляется вон из класса. Миссис Роббинс раздает тесты, которые явно распечатала из интернета этим же утром. Джана так и не возвращается.

У нас регулярно забирают девочек с первых и вторых уроков. Иногда мистер Шелли, иногда другие заместители или педагоги. На уроке математики Джесмин Стюарт и Келли Чен забирают из-за слишком обтягивающих штанов, хотя мне они такими не кажутся. На уроке химии Карли Сандерс говорят, что ее кофта неприемлема. Это просто кофта с глубоким круглым вырезом, но, может, тот факт, что грудь Карли далеко не самая маленькая в школе, играет здесь какую-то роль.

Я бросаю взгляд на мои собственные скучные джинсы и простую серую футболку. Каждый раз, когда девушку вызывал кто-нибудь из администрации, ей приходилась вставать, словно какой-нибудь кукле на выставке, в то время как ее тщательно осматривали. Когда Келли Чен пришлось встать на уроке математики, ее щеки так быстро порозовели, что я почувствовала, что краснею просто из сострадания. Я бы скорее умерла, чем позволила всему классу рассматривать меня и мою одежду.

На уроке английского две девочки на заднем ряду утопают в огромного размера спортивных костюмах. Ярко оранжевые с белым кофты доходят почти до колен, а воротник явно натирает шею. Судя по всему, в это должны переодеваться девушки, которые нарушают правила.

— Что, черт возьми, происходит? — спрашивает Люси, когда я сажусь рядом с ней.

— С чем?

— С этими Эстер Прин [18] Эстер Прин — персонаж романа «Алая буква» американского писателя Натаниэля Готорна. По сюжету ее подвергали гонениям из-за возможной измены своему мужу и обязали всю жизнь носить одежду с вышитой буквой «А» (сокращенное от «адюльтер» — измена). вон там, — говорит она, кивая в сторону девочек. — Что за странные проверки дресс-кода?

— Кто знает, — отвечаю я, — руководство периодически будоражит.

— Это полный произвол, — говорит Люси, но я не успеваю ей ответить, потому что раздается звонок и в класс заходит Сет Акоста. Я наблюдаю, как он проходит к своему месту, и гадаю, вспомнит ли он о нашем утреннем разговоре. Но ничего не происходит. Митчелл Уилсон и его команда протискиваются в дверь несколько минут спустя и конечно же, мистер Дэвис ничего им не говорит.

Тихий приятный голос раздается из-за двери.

— Мистер Дэвис, извините, что прерываю, но меня перевели в этот класс.

Мальчики на задних рядах негромко улюлюкают, когда Эмма Джонсон подходит к мистеру Дэвису и отдает ему розовый листок. Она садится на место такая вся аккуратная и милая, каждое движение продумано и отточено. Она игнорирует улюлюканье Митчелла и его дружков до самой последней секунды, лишь перекидывает волосы через плечо и бросает на мальчиков один из тех взглядов Эммы Джонсон, которые парни получали еще с пятого класса. Взгляд, который кажется одновременно раздраженным и приглашающим. Всегда было интересно, как ей это удается.

Жизнь Эммы, как сказала бы бабуля, просто сказочная. Красивая, популярная, умная ученица, богаче многих, капитан чирлидеров и, кстати, достаточно милая, когда ты с ней заговариваешь, а я говорила с ней примерно пять раз за всю жизнь. Обычно такие девушки мерзкие и заносчивые, но Эмма не такая. Она ведет себя словно политик перед выборами, что недалеко от правды, ведь она вице-президент класса. Аккуратная, зрелая. У нее есть цели. Однажды в девятом классе на уроке «навыков жизнедеятельности» — на этом уроке мы должны были узнать, как вести счета, но в действительности просто смотрели объявления общественных служб об опасности метамфетамина — я заметила, как Эмма работает над своим резюме. В девятом классе!

Когда Эмма усаживается, я искоса бросаю взгляд на Сета, чтобы понять, заметил ли он ее. Ведь она просто прекрасна, как ни посмотри.

Но Сет смотрит на меня.

Я немного приподнимаю брови, потому что я поражена или даже в ужасе, а может, мне просто приятно, и тогда Сет опускает взгляд.

Боже, я идиотка.

Он не смотрит на меня до конца урока.

После звонка мы с Люси направляемся в столовую.

— Все это просто отвратительный сексизм, — говорит она, от злости шагая так быстро, что мне приходится идти быстрее, чтобы не отстать от нее, несмотря на мои длинные ноги.

Мы останавливаемся, только чтобы достать наш обед из шкафчиков. Потом Люси снова берется за свое.

— Это никуда не годится. Девочкам приходится вставать и позволять другим смотреть на них, терпеть это… это… общественное порицание . — Последнее слово она будто выплевывает.

— Знаю, это ужасно, — отвечаю я и машу Клодии, которая ждет нас у входа.

— Так было и раньше? — спрашивает Люси.

— Да, несколько раз в прошлом году. Каждый раз, когда администрация школы решает, что мы нарушаем дресс-код.

— Но этот придурок Джейсон как-его-там может носить оскорбительные футболки хоть каждый день, а?

Мне не нужно на это отвечать, потому что она сама знает ответ.

Клодия подходит к нам и тихо говорит:

— Слушайте, Сара очень расстроена.