Дженнифер Матье - Бунтарка

Класс снова разражается смехом и улюлюканьем, и, конечно, у миссис Роббинс нет другого выбора, как заставить Кейт снова надеть халат. К тому времени как мы все успокаиваемся, лицо миссис Роббинс такое же красное, как топ Кейт. Она плотно сжимает губы и раздает графические органайзеры, громко хлопая одним из них по столу Кейт, а потом требует, чтобы мы сидели тихо.

Я выполняю бессмысленное и бесполезное упражнение и не могу перестать думать о Манифесте «Бунтарррок» в мамином зине. В нем было сказано, что девушки — революционная сила, которая действительно может изменить мир. Тяжелое чувство внутри меня пугающее и приятное одновременно. Я представляю, как подбегаю к Кейт МакГован после урока и говорю ей, какая она крутая. Это желание настолько сильное, что, возможно, я и правда так сделаю.

А сейчас в нижнем правом углу парты я аккуратно пишу карандашом: ДЕВУШКИ МОКСИ ДАЮТ ОТПОР. Буквы высотой в полдюйма, но я обвожу их снова и снова, пока кончик карандаша не затупляется. Я одобрительно улыбаюсь своему произведению искусства, когда раздается звонок.

Я надеюсь, что на следующем уроке здесь будет сидеть девушка.

Весь день девушки ходят по Ист Рокпорт в халатах. Я знаю, что нескольких девушек заставили снять халаты на уроке, но они их надели обратно, как только вышли в коридор. Когда мы рассаживаемся на уроке английского, Люси рассказывает мне, что когда учитель химии спросил ее, что это такое, она следовала сценарию «Мокси».

— Я просто сказала, что хотела быть уверена, что не нарушаю дресс-код и не искушаю мальчиков, — говорит Люси, в ее глазах светится триумф. — Мистер Карлсон так смутился. Это было уморительно. — Она наклоняется над стулом, чтобы поговорить со мной. — И знаешь что? Я уверена, что некоторые девочки принесли халаты в школу и спрятали их в шкафчиках, пока не поняли, что они будут не одни. Думаю, теперь нас стало вдвое больше.

Я думаю, что Люси права, но все же сомневаюсь, что нас стало так много. Девушки в халатах все еще в меньшинстве. Может быть, тридцать или сорок процентов от всех девочек школы: спортсменки, хулиганки, тихони, девочки разного цвета кожи.

Кроме Эммы Джонсон. Она заходит в класс за минуту до звонка и присаживается на место, перекидывая волосы своим фирменным движением и аккуратно раскладывая ручки и тетради на своей парте. На ней ослепительно белая толстовка с ярко-оранжевой надписью «группа поддержки ист рокпорт». Когда Митчелл заходит в класс, он останавливается у ее парты, опираясь своей большой рукой, которая напоминает мне кусок ветчины.

— Ты не присоединилась к бригаде халатов? — спрашивает Митчелл.

Вау, Митчелл Уилсон знает слово «бригада». Поразительно.

— Нет, не присоединилась, — говорит Эмма, стреляя в Митчелла глазами с идеальным макияжем. — Не уверена, что понимаю это, если честно.

Конечно, ты не понимаешь. Тебя бы никто не уличил в нарушении дресс-кода, потому что директор Уилсон знает, что ты нравишься его сыну.

Мне сразу становится стыдно за свои мысли. Эмма прекрасна, скромна, умна и все такое, но она никогда никого не обижала. Просто она не одна из нас. Как будто она актриса в сериале о школе, ей двадцать шесть, а она играет шестнадцатилетнюю.

— Ну, я рад, что ты не носишь халат, — говорит Митчелл, приподнимая бровь. — Было бы преступлением скрывать твою фигуру.

Ох, убейте меня.

Эмма розовеет, но осторожно улыбается, потом снова перекидывает волосы через плечо. Раздается звонок, и Сет вбегает в класс за мистером Дэвисом, который начинает лекцию о том, что нельзя опаздывать на уроки.

— Простите, — говорит Сет и садится на место, а мои барабанные перепонки тают от звука его голоса.

Мистер Дэвис разделяет нас на группы, чтобы мы обсудили рассказ, который должны были прочитать вчера вечером. Каким-то чудом я оказываюсь в одной группе с Сетом, и когда мы начинаем неловкий процесс перестановки парт, он ловит мой взгляд.

— Классный халат, — говорит он мне.

— Спасибо, — отвечаю я, заставляя себя не краснеть.

Мы не спеша проходимся по вопросам, которые мистер Дэвис написал на доске, и я понимаю, что Сет довольно умный. Я читала рассказ «Лотерея» Ширли Джексон, потому что мама сказала, что это ее любимый рассказ. Все в группе говорят, что он запутанный, а Сет отвечает, что в том и суть.

— Он о том, что, если что-то является традицией, это необязательно хорошо, — говорит он.

Я кусаю нижнюю губу. Обычно я молчу в таких случаях. Но мне хочется, чтобы Сет знал, что я тоже умная.

— Хотя некоторые считают, что традиция — это неплохо, — говорю я и рисую крошечный круг на листе бумаги, не поднимая взгляд. — Традиция — это то, что объединяет нас, превращает в общество.

Все молчат, а потом один парень, Питер Прэтт, съезжает вниз по стулу и вздыхает:

— Какая, черт возьми, разница? — говорит он. — Я просто хочу, чтобы прозвенел звонок и мы пошли в столовую.

Мои щеки вспыхивают. Я смотрю вниз на свой бирюзовый халат.

— Думаю, для меня есть разница, — говорю я. — Важно, чтобы рассказ заставил задуматься. — Мне кажется, что после такого признания я вспыхну пламенем от смущения, но этого не происходит.

Когда я поднимаю глаза, Питер Прэтт пожимает плечами и зевает. А вот Сет смотрит на меня и улыбается. Я улыбаюсь в ответ. Я снова краснею, но уже по другой причине.

Во время обеда мы обсуждаем, сколько девочек пришли в халатах. Клодия почти не говорит. Она потягивает диетическую колу, а ее лицо застыло, пока Люси перечисляет всех, о ком ей известно.

В конце дня я нахожу Клодию у ее шкафчика, пока она роется среди папок.

— Хочешь пройтись домой вместе? — спрашиваю я.

— Конечно, — говорит Клодия, аккуратно закрывая дверцу шкафчика.

Я хочу, чтобы между нами снова все было хорошо, как раньше. В качестве предложения мира я снимаю халат и запихиваю его в рюкзак. В конце концов, учебный день закончился. Мы с Клодией выходим через боковую дверь и направляемся домой.

— На улице так хорошо, — говорит она.

— Да, — отвечаю я. И это правда. Прекрасный ноябрьский день, техасская летняя жара наконец ушла. Осеннее солнце приятно греет затылок, пока мы с Клодией бредем по тротуару.

— Знаешь что? — спрашивает Клодия.

— Что?

— Я не видела, чтобы сегодня хоть одну девочку выгнали из класса за дресс-код. А ты?

— Нет, — говорю я, улыбаясь. — И я не видела.

— Может, идея с халатами сработала, — говорит Клодия. — Может, вы были правы, что сделали это, а я струсила.

— Нет, — отвечаю я, качая головой. — Нет, это неправда. — Хотя, возможно, так и есть. Немного.

— Не знаю, — говорит Клодия. — Я просто боялась попасть в неприятности.

— Некоторые вещи стоят того, чтобы попасть из-за них в неприятности, — замечаю я.