Саймон Ван Бой - Любовь рождается зимой

«Это старинная история, когда-то мной услышанная», – сказал Макс.

«Звучит заманчиво, мне нравятся истории, – воскликнул священник. – Они помогают мне лучше разобраться в самом себе».

Он закурил сигарету и скрестил ноги. Макс уставился на него.

«Это единственный разрешенный порок, – выдохнул священник. – Хотите сигарету?»

Макс поднял руку в отказе.

«Ваша история произошла в Вечном городе?»

«В Лас-Вегасе».

«В Лас-Вегасе?»

«Вы когда-нибудь были в Лас-Вегасе?» – спросил Макс.

«Никогда, но я видел его на открытке».

«Представьте себе женщину, сидящую на парапете у входа в казино».

«Женщину?»

«Да».

«Хорошо, – сказал священник и закрыл глаза. – Считайте, что представил».

«Женщина сидит на парапете около казино. Очень жарко. В воздухе запах пива и духов. Ее зовут Молли. Она рано вышла замуж».

«Невеста – тинейджер?» – спросил священник.

«Точно – очень рано, – сказал Макс. – Родители Молли выросли в округе Файет, но осели в округе Нокс – это всё в Техасе. Ее отец водил школьные автобусы, а мать не работала. В старших классах Молли ходила в школу округа Нокс. Талисманом школьных спортивных команд был медведь. У некоторых игроков футбольной команды на руках были татуировки медвежьих когтей. Рядом с городом было озеро. Оно пользовалось большой популярностью среди подростков, которые любили сидеть у воды в своих пикапах.

Если вы помните открытку Лас-Вегаса, отче, то представьте себе призрачное свечение неона, накрывающее город и меняющее цвет лиц вокруг. Яркие, сверкающие огни, обещающие ребенку так много, но не дающие ничего.

Лас-Вегас виден издалека: надо лишь поискать восставшую груду металла на горизонте. Если вы подъезжаете ночью, свет города поманит вас из черной пустыни, словно когтистая лапа в неоновой перчатке.

Первого мужа Молли сбило насмерть машиной вскоре после свадьбы. Потом она встретила женатого тренера школьной футбольной команды.

Молли встречалась с тренером для интимных отношений пару раз в неделю на протяжении нескольких лет. Когда она обнаружила, что беременна, футбольный тренер сделал вид, что с ней незнаком.

Сын Молли не плакал даже при рождении, в 1985 году. Она считала, что в нем – душа старика. И первые четыре года она воспитывала его сама».

Священник улыбнулся и прикурил еще одну сигарету, показывая, что он готов слушать дальше.

Макс продолжил:

«Так вот, Молли сидела на парапете у казино и плакала, но так тихо, что никто не мог этого заметить, – даже ее четырехлетний сын, блуждающий по кругу за своей тенью. Время от времени Молли протягивала к нему руку, но так и не дотронулась до него.

Поездка в Лас-Вегас была идеей Джеда. Отношения Молли и Джеда стали серьезными три месяца назад. Джед руководил мебельным складом. Он настаивал, чтобы мальчик называл его „папа“. Когда его пикап подъезжал к дому, мальчик бежал в мамину спальню. Там под кроватью лежала кучка маленьких пластиковых животных. Но это было не лучшим местом дожидаться, когда уедет Джед. Маленькому мальчику казалось, что он слышит, как они по очереди умирают».

«Мы дожидаемся твоего отца, – сказала Молли. – Он приедет с минуты на минуту».

Она повторяла это уже несколько часов. Больше говорить было не о чем. Когда она сказала это первый раз, сын ответил: «Он мне не отец».

«Он хочет быть им, если только ты ему позволишь», – оборвала его мама.

Шум казино выплескивался на улицу. Пустой звон падающих монет доносился из динамиков. Пьяные игроки смотрели на свои руки, пока несуществующие монеты сыпались между пальцев. Если бы они смогли сорвать банк, их жизнь пошла бы по-другому. Те, кто когда-то их любили, полюбили бы их снова. Все ошибки можно было бы исправить. Если у человека есть деньги, он может навести порядок в делах – если только ему удастся вытянуть счастливый билет. Тогда он может стать щедрым.

Мимо Молли с сыном пробежал официант с подносом аппетитных фруктов. Потом, взявшись за руки, прошла худощавая пара в солнцезащитных очках. Старая женщина неловко оступилась на проезжую часть, и на нее прикрикнул мужчина на мотоцикле, огибая ее по дуге. Трое мужчин в костюмах аккуратно выволокли на тротуар игрока в разорванной рубашке. Его ноги висели, как два сломанных весла.

«Чтобы я тебя больше здесь не видел, если не хочешь быть арестованным», – сказал один из них.

«Хорошо», – тихо сказал мужчина и стал поднимать рассыпавшиеся из карманов монеты. Маленький мальчик помог ему. Мужчина поблагодарил его: «Спасибо, мальчик».

Некоторое время было тихо, а потом мальчик заплакал. Он сел на землю. На нем были шорты, и ноги его стали красными от солнца. На носках были вышиты гусеницы. Один из носков сполз в ботинок от бесконечного хождения.

К трем утра мальчик и его мама перестали существовать для толп пьяных страховых агентов, дантистов из округа Оранж, приличных игроков из захолустий Кентукки, и женщин из обслуги казино и баров кабаре, идущих на работу или домой.

Горло мальчика так пересохло, что он слизывал слезы с уголков рта. Где-то ранним утром он достал из кармана наклейку и прилепил ее на асфальт между глянцевыми карточками с обнаженными женщинами, которыми усыпаны тротуары Лас-Вегаса.

На светофоре остановился лимузин. Внутри отмечали свадьбу. Женщины курили и подпевали песне в стиле кантри из магнитолы. Невеста была молода. Она поглядела на Молли и закричала.

Мальчик снял сандалии и поставил их рядом с мамиными туфлями, которые та сняла давным-давно.

Кошелек Молли со всеми ее деньгами был в машине Джеда.

«Я буду следить за деньгами», – сказал он ей.

Дорога из Техаса заняла четыре дня. Мальчика все время тошнило, потому что Джед курил в машине, не опуская стекол и не выключая кондиционер.

Ночью они спали все вместе на матрасе в кузове. Было холодно. Небо наливалось лиловым цветом на заре, потом выплескивалось золотом, когда рождался новый день.

Сын Молли боялся попроситься в туалет. Его тошнило от одной мысли, что надо будет зайти в казино. Спустя час его трусики подсохли, и горение кожи на ногах сменилось легким покалыванием.

К нему кто-то подошел.

Мужчина постоял, наблюдая за ним, потом отошел.

Потом он вернулся, неся что-то в руках.

Мальчик почувствовал прикосновение холодной тарелки к голой ноге.

Потом он заметил, что над ним кто-то стоит.

« Mangia », – сказал мужчина тихо и указал на белый кубик кремового десерта.

На мужчине были черные штаны с красным кушаком вместо ремня и плотная рубашка с длинным рукавом в черных и белых горизонтальных полосках.

«Тирамису, – пояснил обстоятельно мужчина. – Из отеля и казино „Венеция“ в паре кварталов отсюда – я принес его для тебя».