Дун Си - Переломленная судьба

Когда они добрались до больницы, ее ворота оказались плотно закрытыми, ни в одном из окон не горел свет, словно внутри вообще не было ни души. Второй дядюшка постучал в ворота, но никакой реакции не последовало.

— Надо постучать камнем, — предложил Ван Хуай, — иначе они так и будут притворяться, что ничего не слышат.

Тогда Второй дядюшка и правда взял камень и заколотил им в дверь. Та тут же открылась. Показавшийся на пороге доктор Ма принялся возмущаться:

— Вы что творите? Что творите? На драку нарываетесь или хотите, чтобы я полицию вызвал?

— Тут ребенок при смерти, умоляю, спасите его, — произнес Ван Хуай.

Доктор Ма, пропустив его слова мимо ушей, согнулся и стал внимательно рассматривать дверь:

— Ты исцарапал мою дверь и еще умоляешь о помощи? Что главнее — твой ребенок или моя дверь?

— Если ты сейчас же поможешь, я возмещу ущерб, — пообещал Ван Хуай.

— Тогда с тебя пятьсот юаней, — не растерялся доктор Ма.

Ван Хуай без лишних разговоров вытащил деньги. Доктор Ма их пересчитал (каждую купюру он подносил к свету, чтобы убедиться в ее подлинности), после чего на его лице появилось какое-то подобие участия. В сельской больнице он работал уже больше двадцати лет. Поскольку на подарки начальству он не тратился, то, подавая из года в год прошение на перевод обратно в свой город, положительного ответа не получал.

— Можете побыстрее? — поторопил его Ван Хуай.

Доктор Ма наконец опомнился и принялся не спеша измерять Дачжи температуру, слушать его легкие, осматривать язык, считать пульс, проверять зрачки. Ван Хуай без конца засыпа́л его разными вопросами, но доктор Ма их игнорировал, в полном молчании совершая доведенные до автоматизма действия. Он все делал сам — от осмотра до постановки диагноза. Словно робот, не нарушая привычного ритма, он сначала подобрал лекарство, потом побрил малышу голову, потом подготовил капельницу. Между тем Ван Хуай рвал и метал. Когда доктор Ма наконец-то пузырик за пузыриком выпустил из капельницы весь воздух и уже готов был вставить иглу, он вдруг развернулся и вышел в туалет. Вернувшись из туалета, он снова принялся мыть руки, причем мыл он их дольше, чем ходил в туалет. Наконец, он взял иглу и направил ее в голову Дачжи. Поскольку зрение у доктора Ма было слабым, он уколол малыша восемь раз, прежде чем попал в вену. Ван Хуай все эти восемь раз вскрикивал, словно каждый укол приходился ему прямо в сердце.

— Сейчас ты бросился за помощью, а где ты раньше был? — подал голос доктор Ма.

Ван Хуай не мог сказать ничего конкретного, а потому пустился молоть все, что ни попадя.

— Сначала ничего серьезного не было, нам просто показалось, что его немножко покусали блохи. Для деревенских детей это самое обычное дело. Да только этот малыш не деревенский, — стал оправдываться Ван Хуай.

— Да пусть бы он родился хоть в Нью-Йорке, как можно было довести его до такого состояния? Если бы ему вовремя дали лекарство, такой жуткой аллергии никогда бы не случилось.

— В нашем околотке, кроме бальзама «Звездочка», никаких лекарств нет.

— Так почему ты сразу не привез его в больницу? Его аллергия — это результат исключительно твоей безалаберности. Иммунитет у ребенка дал сбой, у него поднялась температура и началось воспаление легких, еще бы чуть-чуть, и его жизнь оборвалась.

— У меня ноги не ходят, добраться до больницы — проблема, решил, что справлюсь сам.

— Ну что, справился? Нет. В итоге «осчастливил» меня. Я мучаюсь бессонницей, еле-еле уснул, а тут вы, явились не запылились.

— Я очень извиняюсь.

— Ты его родной отец?

— Нет, я — дед.

— Вот оно что. Ну и дед, твою мать. Думаешь, если он не плоть от плоти твоей, так на него можно и наплевать? Почему ты им совсем не дорожишь? Был бы я твоим сыном, зашвырнул бы тебя куда подальше. Во всем мире вряд ли найдутся деды, которые бы так относились к своим внукам.

Все свое накопившееся раздражение доктор Ма, словно помои, выливал на голову Ван Хуая. Но главное, что Дачжи получил помощь, поэтому теперь Ван Хуай мог снести любые оскорбления. Ему даже казалось, что с ним обходятся недостаточно жестко. Всякий раз, когда доктор Ма начинал засыпать, Ван Хуай его расталкивал. Всякий раз, когда у доктора Ма иссякал запас ругательств, Ван Хуай сам его подначивал: «Я ведь должен был доставить Дачжи раньше?» Тогда доктор Ма костерил его по новой. Так они и провели всю ночь: один — подставляясь, а другой — ругаясь.

Дачжи пролежал под капельницей три дня, но его состояние не улучшалось: температура не снизилась, пятна на теле не уменьшились, а кашлять он стал еще сильнее. Хмуря брови, Ван Хуай спросил доктора Ма, сможет ли тот вылечить Дачжи. Доктор Ма обычно справлялся с любыми недугами, проблема малыша на первый взгляд показалась ему пустяком, но с высокой температурой Дачжи приходилось считаться. Поэтому доктор Ма сконфузился и неопределенно сказал:

— Посуди сам, наша больница уже десять лет не получает никаких средств извне. Выпускники медицинских факультетов гораздо охотнее идут в частные клиники. Они предпочтут просто сбывать лекарства, но только не ехать в нашу дыру. Свежая кровь сюда не придет, старая тоже стремится любыми путями покинуть эти места. Только моя дряхлая задница сидит здесь и не двигается с места. Взять, к примеру, уездные больницы: их и строят, и оборудованием снабжают, и премии кому надо выдают, и взятки кому надо вручают. Можно ли сельскую больницу сравнивать с уездной? Тут разница как между пальцами рук и ног.

Хотя эти жалобы доктора Ма не имели никакого отношения к состоянию Дачжи и не давали ответа на вопрос, сможет ли тот его вылечить, Ван Хуай все-таки уловил в его речи скрытый намек. Расплатившись за лечение, он взял на руки Дачжи и распорядился, чтобы Лю Шуанцзюй и Второй дядюшка посадили его на рейсовый автобус.

Когда Дачжи поместили в педиатрическое отделение уездной больницы, ему снова назначили капельницу, причем с тем же лекарством. Единственное, что отличало эту больницу от сельской, так это то, что уровень мастерства здешних медсестер был определенно выше, чем у доктора Ма. Здесь Ван Хуай ограничился лишь двумя выкриками, прежде чем медсестры наконец воткнули иглу в нужное место. Имелось и еще одно отличие: плата за лечение здесь была намного выше. Когда спустя пять дней после капельницы состояние Дачжи осталось на прежнем уровне, Ван Хуай пошел разбираться с главврачом Люем.

— Разве я пришел к вам с пустыми руками? Почему вы не обращаете на Дачжи никакого внимания? Или вам всем вообще плевать на бедняков? Может быть, вы используете поддельное лекарство? Прошло уже пять дней, почему у ребенка все еще держится температура? Может, ему по ставили неверный диагноз?