Жиль Легардинье - Больше не промахнусь!

– Месье Нотело, месье Нотело! Мне нужно с вами поговорить!

– Я занят.

Валери не отстает:

– Пока мы одни, мне нужно вам кое в чем признаться. Я и так слишком долго это скрывала.

Ей удается его заинтересовать. Она продолжает:

– Я в вас тайно влюблена. Просто с ума схожу.

– Что?

– Да, с самого первого дня я питаю к вам чистую и искреннюю любовь. Ваши оленьи глаза с длинными коровьими ресницами, ваш милый акцент! Мне хочется знать о вас все! Ваши носки, кстати, мне тоже нравятся.

Нотело оторопело смотрит на нее. Ему все-таки удается вспомнить, зачем он покинул рабочее место. Он подходит к кабинету своего шефа и вставляет ключ в замочную скважину. Краем глаза Валери замечает папку, содержимое которой разлетелось по полу. Она также видит, как Кевин ставит на место потолочную плиту. Ей необходимо любыми средствами отвлечь Нотело.

– А еще я хотела спросить, нравится ли вам мой новый лифчик.

Она задирает короткий джемпер из тонкой шерсти. Нотело застывает на месте.

– Я покупала его, думая о вас. Вы не находите, что в нем моя грудь аппетитнее?

Именно в этот момент Флоранс и получила травму. Не в силах унять безумный смех, она нырнула под стол, чтобы не привлекать к себе внимания, и вывихнула запястье. Первая жертва пала на поле боя. Переживая за исход операции, рыдая от смеха и боли, она слушала, как Валери продолжает молоть чушь.

– Я больше не могу сдерживаться, Пепито. Вы ведь позволите называть вас Пепито?

Его действительно зовут Пепито. Для малыша четырех лет это звучит мило, но для сварливого административного директора – немного неуместно. О чем только думали его родители? Понятно, почему он делает все возможное, чтобы скрыть свое имя.

Валери приближается к Нотело, задрав джемпер. Пепито прижимается к стеклянной двери, не зная, как выбраться из этой ловушки. Он едва осмеливается смотреть на свою подчиненную и на то, что она ему показывает. Когда Валери видит, что плита на потолке заняла свое место, она опускает джемпер и произносит:

– Что ж, раз вам не понравилось, придется вернуть его в магазин.

– Ну что вы! Он восхитителен! Просто сейчас и здесь…

Услышав это, Флоранс, которая сидела под столом, зажав рот здоровой рукой, чтобы заглушить смех и рыдания, чуть не описалась.

Я при этой сцене не присутствовала. Мы все еще торчали в бойлерной, уничтожая следы нашего пребывания. Мы с Александром подавали отвинченные детали Кевину, чтобы он быстрее ставил их на место. По рации до нас доносились обрывки фраз, по которым сложно было догадаться, что вытворяет Валери.

Устанавливая на место последнюю часть трубы, Кевин поранил руку. До крови. Вот вам и вторая жертва.

– Спускайся, – велит ему Александр.

– Вот черт, кровь так и льет!

Я ему помогаю. Он опирается на нас. Александр говорит:

– Беги в раздевалку, там есть аптечка, обработай руку. Сам справишься?

– Без проблем. Рана неглубокая.

– Давай, жди нас там.

Кевин покидает помещение, стараясь производить как можно меньше шума. Александр взбирается на трубы, чтобы поставить на место последнюю деталь. Я вижу, что он с трудом держится, поэтому решаю ему помочь, как он мне, – прижимаюсь плечом к его бедрам. Не подумайте ничего плохого, я просто пришла на выручку товарищу в опасной ситуации. Для коллег это нормально. Мы должны помогать друг другу. И все же я чувствую себя странно. Никогда еще я не держала мужчину за бедра, тем более такие мускулистые. Нужно делать это почаще, мне понравилось.

Поставив все на место, он спускается.

– Отлично, можем уходить. Спасибо за… Александр осекается и смотрит на меня.

– Мари, ты не можешь вернуться на рабочее место в таком виде.

– Почему?

Я бросаю взгляд на свою одежду. Она вся в пыли. Руки выглядят ужасно. Блузку придется выбросить. Погибла за правое дело.

– У тебя еще и кровь на лице. Ты похожа на шахтера, уцелевшего после взрыва метана…

– И что же мне делать?

Он раздумывает.

– В нашем здании есть душ. И у нас есть сменная одежда. Это не совсем твой стиль, но сойдет. У Сандро наиболее подходящий для тебя размер.

Так я очутилась в мужской раздевалке. Пока текла вода, а я, дрожа всем телом, пыталась отмыться их туалетным мылом, я слышала, как Александр и Сандро обсуждают рану Кевина. Я с облегчением узнала, что рана несерьезная, но не переставала беспокоиться о том, что шторка в душе слишком тонкая. Я вообще-то очень стыдлива, и принимать душ всего в нескольких метрах от троих почти незнакомых мужчин, один из которых, возможно, подбивает ко мне клинья…

Вторым этапом приключения было надеть спортивные брюки, футболку и свитер Сандро. Он извинился за то, что у него нашлись только такие вещи. Мне все это слишком велико, но я чувствую себя очень комфортно. Если бы мы жили вместе, я бы с удовольствием носила его одежду. Вздумай Эмили сейчас спеть ту глупую песенку, она бы недалеко ушла от истины. И могла бы добавить пару деталей: «Невеста без трусов! И лифчика на ней тоже нет!»

Увидев свое отражение в маленьком зеркале мужской душевой, я испытала шок. Я просто себя не узнала. Влажные растрепанные волосы, эта одежда, все, что нам пришлось пережить… Как им хватает такого маленького зеркальца? Может, в этом и заключается секрет мужского счастья – им плевать, как они выглядят?

Можете себе представить, как меня встретили девчонки, когда я вернулась в административное здание. Они повеселились на славу. Петула меня даже не узнала. Эмили как раз перевязывала руку Флоранс, которая поведала нам о подвигах Валери. Флоранс рассказала нам кое-что еще: когда Нотело все-таки вошел в кабинет Дебле, его очень заинтересовало содержимое упавшей папки. Он некоторое время внимательно изучал страницы, затем, думая, что его никто не видит, аккуратно сложил все на место и вышел. И ничего потом не сказал Дебле. Сам того не зная, этот прихвостень сыграл нам на руку.

– Мама, тебе давно пора избавиться от этого старого дуршлага. Я куплю тебе новый.

Я сливаю зеленую фасоль над раковиной. Это традиция: когда я приезжаю к маме, то сама готовлю обед. У нас сложился определенный ритуал. Она садится за кухонный стол и наблюдает за мной, пока я хозяйничаю. Готовка позволяет мне открывать ее холодильник и совать свой нос почти везде, чтобы проверить, как она питается. Я пользуюсь этим, чтобы следить, регулярно ли она принимает лекарства, и отмечаю про себя, хватает ли запасов.

– Этот дуршлаг еще хороший, я не хочу новый.

В этом вся мама. Ничего не менять, ничего не тратить. У нее не очень просторно. Когда я покинула дом, она переехала в небольшую квартиру. Это все, что она может себе позволить на скромную пенсию. К моему приходу она сделала над собой усилие и причесалась, но я вижу, что мама начинает сдавать. Я стараюсь не смотреть на нее слишком долго, потому что расстраиваюсь. Еще успею погрустить, когда уйду, но пока я здесь, нужно быть веселой и энергичной, чтобы мама приободрилась и продержалась до моего следующего визита или до приезда Каро. У нее есть только мы.