Святослав Рыбас - Варианты Морозова

— Когда как.

— Не путайся с падшими женщинами, — говорит бабушка. — Ты блюди себя.

— Ой, ба! — смеется Морозов и обнимает ее.

— Нет, Костик, я серьезно. Сейчас девушки не блюдут себя, много заразных болезней.

Морозов отмалчивается.

— А что тебе снилось? — бабушка меняет тему разговора. — У меня сонник. Я тебе разгадаю сон.

— Не помню, — говорит Морозов. — Иногда море снится, сад и девушка.

Бабушка выдвигает ящик буфета, где лежат фонендоскоп, книга лекарственных трав, сонник. Евангелие без задней обложки, игральные карты, таблетки аспирина и старые письма.

Она берет сонник и повторяет:

— Море, сад, девушка…

Дед заглядывает в книгу и шевелит губами. В соннике многое есть, а вот «моря» нету, и бабушка ищет слово «вода». Она знает сонник почти наизусть. Морозов тоже кое-чего помнит из него. Например, яблоки на дереве — новое родство, хлеб — радость, земляника — подарки, груша — печаль, лук — успех, морковь — выгода, рыба — деньги, грибы — помощь…

— Как отец? — спрашивает Морозов у деда. — Все еще боится начальства?

— Боится, — вздыхает дед. — Я уж молчу… А в прошлом году Василий помер. Помнишь, наша пасека у него в саду стояла?

— Да, бабушка писала.

— Твой отец боится начальству перечить, а потом кары от него имеет. Зачем же соглашаешься строить сверх плана, ежели знаешь, что никак не справишься? — Дед наклоняется к Константину, от него исходит чуть уловимый табачный запах. — Тебя тоже жмут? Или ты других жмешь?

— И меня жмут, а бывает, и я, — говорит Морозов. — Ты куришь, дед?

— Куда мне курить…

Бабушка поднимает над книжкой глаза:

— Курит, Костик. В сарае курит… Хоть ты ему скажи… Много ли ему осталось?..

— А ну цыц, глупая баба! — сердится старик.

— У-у! — укоризненно произносит бабушка.

Потом она снова отрывается от сонника:

— Костик, а где та девушка? Как ее звали?

— Вера. Я женюсь на ней.

— Ой, Костик! — огорченно говорит она. — Не женись. Она для тебя старая. Тебе надо молодую, чтобы ты ее себе воспитал.

Дед кивает.

Морозов улыбается им, встает из-за стола и выходит на улицу. Он идет к Вере.

Дальнейшее он не может себе представить… Дед и отец давно не живут на свете, мать вышла замуж, а в доме поселилась горечь.

На подъеме Константин включил третью передачу. Под днищем машины что-то громко треснуло. Он прибавил газа. Двигатель заревел, но «Запорожец» замедлял ход. Морозов нажал на педаль тормоза — тормоза сработали. «Полетела коробка, — спокойно подумал Морозов. — Конец путешествию».

Отпустив тормоза, он скатился с подъема. Он не остыл от езды. Не верилось, что поездка закончилась.

«Что ж ты так? — мысленно спросил кого-то Морозов. — Именно сейчас?»

Он взял лежавший за задним сиденьем аварийный фонарь, красный пластмассовый сундучок с огромным рефлектором. Став на колени за машиной, осветил поддон двигателя, задние колеса, корпус коробки передач. Блеснул белый стальной излом. Левая полуось была сломана.

Морозов встал, отряхнул колени и стал ходить по дороге взад-вперед. Поломка была простая. Если бы у него оказалась запасная полуось, он бы отремонтировался за полчаса.

Через несколько минут, проведенных в бездействии на пустынной дороге, Морозов с тоской подумал, что здесь придется сидеть до утра, а потом где-то разыскивать злополучную железку.

Он подошел к «Запорожцу», взялся за холодную, покрытую росой ручку и безнадежно посмотрел на мутно сереющий асфальт. Ни огонька!

Константин влез в машину.

— Что же делать? — спросил он себя.

Он взял термос, выпил горячего кофе и закурил. Надо было устраиваться на ночлег. Рано утром его зацепит буксиром какой-нибудь попутный грузовик и дотащит до ближайшего населенного пункта. Морозов не намеревался возвращаться.

Он нащупал под сиденьем рычажок, дернул его, и сиденье откинулось назад. Морозов попробовал прилечь. Было неудобно. В шею уперлась откинутая спинка, а ноги оставались на полу. Тогда он стащил с сидений матерчатые чехлы, свернул их и подложил под голову. Больше ничего нельзя было придумать.

И закрыл глаза.

К нему сразу подошла Вера в подвенечном платье и в короткой фате.

— Тебе нравится? — спросила она. — Жалко, что у нас самое хорошее теперь позади. Идем?

— Идем — согласился Константин.

У нее было желтоватое лицо с тонкими морщинками возле глаз.

Вера протянула ему деревянную шахматную доску. Морозов огляделся, не зная, куда сунуть этот предмет. Вокруг ничего, кроме «горбатого», не было. Он опустил доску на гравийную обочину.

И доска сама собой раскрылась. Это был первый подводный дом «Ихтиандра», выкрашенный в белый цвет.

— Это мне снится? — спросил Морозов.

Вера кивнула на дом. В его помещении стоял Чудновский, одетый в черный концертный пиджак. В его согнутых руках над белыми манжетами сияла труба. Увидев Морозова, он заиграл: «Вы жертвою пали в борьбе роковой…» Протяжный, сдержанный плач разлился по дому.

Из отверстия в полу, где стоял прозрачный круг воды и скользили рыбы и рачки, вынырнула мокрая голова Павловича в маске и загубнике.

— Сыграй что-нибудь веселое, — попросил он, выдернув изо рта загубник.

— У меня сломалась полуось, — пожаловался Морозов.

— Вот видишь! — воскликнул Павлович. — Надо тебя развеселить. Французы давали своим акванавтам сухое вино, а у нас всегда был сухой закон.

— Что играть? — спросил Чудновский. — Раньше Костя любил рискованные варианты, например королевский гамбит или атаку Маршалла за черных…

30 июля. Прошло несколько месяцев с того мартовского вечера, когда мы задумали погрузить в Черное море подводный дом и жить в нем. У нас не было ни подводного дома, ни гидрокостюмов, ни лодок. Мы крайние индивидуалисты и дилетанты. Среди членов клуба есть инженеры, техники, врачи, летчики, шахтеры, студенты, но нет ни одного профессионального водолаза.

С марта до июня каждому из нас по многу раз приходилось менять специальность. Сегодня мы чертим детали подводного дома, завтра свариваем эти детали из обрезков металла, послезавтра превращаемся в портных — кроим и склеиваем водолазные костюмы. Затем ремонтируем списанные лодки и моторы. Все это длится много дней, точнее — вечеров. А днем мы заняты на работе.

Сейчас месяцы вечерних работ, поисков оборудования, нужных специалистов, погрузка — это уже позади. По железной дороге ушли в Евпаторию два вагона с нашим оборудованием: дом, лодки, компрессоры, электростанция, кабели и шланги, медицинское оборудование. Мы вылетели самолетом. У каждого по 20–30 килограммов груза.

3.30 утра. Мы на Тарханкуте, недалеко от села Меловое, в восьмидесяти километрах от Евпатории. Нас встречают шестеро ребят, сопровождавших вагоны. Оборудование доставлено ими сюда за один день.