Бернар Вербер - Рай на заказ [litres]

В последующие дни мне удалось узнать Куасси-Куасси поближе, и я стал находить удовольствие в беседах с ним. Притом что ученые, «тубабу» [64](«белые врачи»), как называли нас местные жители, редко вступали в серьезный разговор (то есть общались на равных, как «члены одного племени») со своими слугами. Сначала боя немного смущало подобное отношение с моей стороны. Когда же он чувствовал неловкость, то становился еще более веселым. Его смех обычно превращался в настоящий гогот. Наблюдать за ним было забавно.

Куасси-Куасси смеялся постоянно, и единственной темой, над которой он отказывался шутить, было колдовство.

Африканец говорил: «Вы, белые, не можете понять нашей магии. Она выше вашего разумения».

У Куасси-Куасси были удивительно белые зубы, он чистил их, полируя веточкой, которую постоянно посасывал.

Как-то я заметил, что хотел бы иметь такую же палочку, чтобы и мои зубы блестели, но слуга ответил: «У вас, белых, от этой палочки выпадают зубы». И продолжал веселиться, соскребая с зубов налет.

В связи с подготовкой крупной экспедиции к знаменитым бродячим муравьям распорядок жизни в деревне претерпел некоторые изменения. Приходилось ждать наступления более жаркого времени, чтобы насекомые стали более активными и начали свои массовые походы.

Команда исследователей из НЦНИ в полном составе чистила видеокамеры и фотоаппараты. Одни приехали сюда, чтобы снимать, другие – чтобы фотографировать или собирать материал для диссертаций.

Вечерами все десять членов экспедиции собирались за столом. Мы обсуждали политику, мировой футбол, рассказывали анекдоты о местном правительстве или колдовстве в деревне. Мы пили очищенную озерную воду (приходилось долго ждать, пока она пройдет через фильтр из пористого камня). Каждый день мы глотали хлорохин, чтобы не заболеть малярией.

Профессор Лебрен посоветовал не приближаться к заболоченным берегам озера. Игравших там детей утаскивали крокодилы (рептилиям нравилось мясо с душком, они прятали тела под свисающие в воду ветви растений, и пропавших не могли отыскать), так что не стоило нарываться на неприятности.

Мы ели консервы, которые вполне сносно готовил Нацпраз (его родители увидели в календаре «Нац. праз.», сокращение от «Национальный праздник, 14 июля» [65], и решили, что это такое имя), здоровенный одутловатый детина, с руками толстыми, как ляжки. Он имел обыкновение добавлять стручковый перец во все блюда, с ученым видом объясняя: «Это для дезинфекции. Острое убивает паразитов». У самого Нацпраза на спине был нарост толщиной в палец, но, судя по всему, это его нисколько не смущало.

Мне тогда исполнился двадцать один год, и я с удивлением открывал для себя подробности жизни в африканской деревне, расположенной в джунглях, в полной изоляции от всего мира.

Однажды Куасси-Куасси сказал, что может найти для меня «женщину, которая умеет стучать на машинке», как только я этого захочу. Я ответил, что не нуждаюсь в услугах секретарши. Расхохотавшись, африканец заметил: «Не для того, чтобы работать секретаршей, а чтобы заниматься любовью». И доверительно сообщил мне, что сам перебрал великое множество «женщин для занятий любовью». Его способ завлекать представительниц слабого пола был очень прост. Он приезжал в город, прогуливался там, замечал какую-нибудь приглянувшуюся ему девчонку, переходил через улицу и нарочно толкал ее. После чего извинялся и в виде компенсации приглашал пострадавшую выпить. Познакомившись, они занимались любовью (это называлось «делать зиг-зиг-пан-пан»). Иногда ему удавалось таким образом «снять» за день трех девиц. Я был впечатлен успехами этого Казановы. Во время рассказа он кокетливо подмигивал, использовал множество непристойных жестов и все время улыбался, демонстрируя великолепные, ослепительно белые зубы.

Я спросил, не боится ли он подхватить болезни, передающиеся половым путем. Он ответил, что бояться нечего, так как у него есть специальный амулет-оберег, сделанный колдуном.

Куасси-Куасси показал мне этот талисман: к его лодыжке была привязана кожаным ремешком небольшая трубочка.

– А… Как бы это сказать… Ты никогда не пробовал презервативы?

– Что?

– Ну, презы?..

– А, ты об этом, – ответил он мне. – Это магия белых, и она действует только для белых. А мы – черные и пользуемся магией для черных, на нас она лучше действует. Колдун говорит, что любой желающий может, конечно, попробовать магию белых и сравнить, но каждый раз при этом усмехается. Это – для тех, кто боится и хочет использовать сразу обе магии. Вообще-то, у нас тут есть один през: кто-то из белых оставил. Его используют те, кому приспичит попробовать магию белых.

– Только один? – удивленно спросил я.

– Да, им все и пользуются. Его каждый раз моют и передают «тому, кто верит в сверхъестественное так же, как белые».

– Значит, ты никогда не использовал презерватив?

– Как же, пробовал, но считаю этот способ очень непрактичным. – Он расхохотался. – Кроме того, в нем ничего не чувствуешь. Да и девчонка тоже не захотела. Он заявила, что не станет продолжать, если у меня на члене будет этот резиновый носок!

Теперь он стал смеяться над найденным сравнением.

– А если ты подцепишь какую-нибудь болезнь и твой амулет на лодыжке не поможет?

– Ну тогда пойду к колдуну и скажу ему: не работает! И он специально для меня изменит текст заклинания. Там, внутри, магический текст, написанный от руки и скрученный в крошечную трубочку. Иногда его приходится немного конкретизировать, чтобы он заработал.

Я кивнул, но отверг предложение относительно «девушки, печатающей на пишущей машинке».

На следующий день Куасси-Куасси отлучился, чтобы принять участие в охоте на людей-газелей.

Я спросил, о чем идет речь, и профессор Филипп Лебрен объяснил мне, что племя, в чьей деревне мы находились, называет себя людьми-львами. Они охотятся на людей-газелей и едят их.

– Люди-газели – это члены соседнего племени?

– Совершенно верно. И они считают это обычной, естественной охотой, подобно тому как в природе лев охотится на настоящих газелей.

– А что об этом думают люди-газели?

Профессор Лебрен погладил бородку. Издалека доносились птичьи крики.

– Им и в голову не пришло бы просить помощи у Amnesty International [66]. Для них вполне нормально быть объектом охоты. Это древняя традиция. Если они попадаются, то жалеют только о том… что не бежали достаточно быстро.

– Ты шутишь?

– На самом деле люди-львы охотятся только для того, чтобы достать добычу для религиозной церемонии. У них сейчас что-то вроде Пасхи, только вместо агнца они едят… человека-газель.

– Но это же… каннибализм!

– Зачем такие громкие слова? Нужно приспособиться к местным взглядам на мир, а не судить их согласно нашей книжной морали. Сам увидишь – когда только оказываешься здесь, многое смущает, но в конце концов начинаешь видеть разницу. У членов нашего племени – у людей-львов – челюсти более квадратной формы, заостренные клыки, маленькие круглые уши и лукавый взгляд исподтишка, как у кошачьих. А у жителей соседней деревни вытянутое лицо, более продолговатые уши, они выглядят более мирно и постоянно жуют какую-то траву, как жвачные животные.