Тамара Лисицкая - Тихий центр

— Кстати, да! — тут Игорь засмеялся. — От меня тоже не требуется! Никто от меня не требует нового альбома, нового концерта! Я сам себе чего-то тут вожусь-вожусь! А никому это не надо!

— Ну, ничего, не расстраивайся! Еще чуть-чуть поиграешь, а потом займешься чем-нибудь серьезным!

Игорь странно посмотрел на Олю. Оля улыбалась, ободряюще кивала:

— Ничего! Все дурью маются, пока молодые! А потом становятся нормальными людьми! Ничего! Мы еще потом посмеемся, вспоминая твое гитарное прошлое!

— Ты что, думаешь, я могу заняться чем-то серьезным?

— Конечно! Ты умный, молодой мужик! Ты обязательно сможешь заняться чем-то серьезным!

— Чем, например? — Игорь закурил. — Выбиванием долгов? Крышеванием? Мерчендайзингом?

— Ну, зачем же… Организуешь фирму, станешь предпринимателем! У Вадима тоже не сразу получилось!..

Оля осеклась. Игорь, улыбаясь, кивнул — вот оно! Сказала, наконец, всю правду! Отлично!

— Ой, я про Вадима не хотела!

— Я понимаю! — Игорь встал, взял магнитофон. — Я все понимаю, Оля. Мне кажется, ты должна еще раз подумать, хочешь ли ты со мной жить…

И ушел. Дурачок. Конечно, Оля хочет с ним жить! Да, им предстоит пройти вместе долгий трудный путь! Но вместе, вдвоем, они это сделают! С такой женщиной, как Оля, Игорь быстро добьется вершин, заматереет, станет хорошо одеваться, научится водить машину! Игорь в костюме — это же чудо! Увидеть и упасть! А Юлька с ее нервной системой точно упадет, когда увидит Игоря! Только надо будет полечить ему волосы — очень посеклись кончики, выглядит неопрятно. Но Оля сможет! Она сделает из Игоря человека, и Игорь ей потом еще спасибо скажет!

— Я подумала! — Оля примчалась на кухню. — Подумала! Я хочу с тобой жить! Мы сможем! Ты сможешь! А я буду тебе помогать!

Только что Игорь был во мраке, только что ему хотелось курить и ругаться, и показывать на самого себя пальцем, потому что дурак. Но пришел синеглазый ангел, улыбнулся и сказал:

— Ты сможешь… А я буду тебе помогать…

И так стало хорошо!

— Поцелуй меня! — попросил Игорь.

— Убери гитару!

И Игорь убрал гитару.

О, счастье целовать желанное!

— И вот еще! — Оля на секунду отвлеклась. — Откладывать больше нельзя! Нам надо срочно заняться твоими волосами!

— Как он?

— Да сейчас уже ничего! Уже встал, но закрылся и никого не пускает.

— А почему вы решили, что меня пустит!

— Таня… Вы же Таня?

— Таня.

— Он вас звал!

Компаньон ласково осмотрел Танины ноги.

— Я бы тоже вас позвал.

Таня кротко улыбнулась и постаралась поскорее распрощаться с общительным товарищем.

И Чапа в руках.

— А это какой породы собачка? Я смотрю, сейчас все модные девушки с собой таких таскают!

— Не знаю. Это не моя.

— Понятно! А то мне всегда было интересно, куда они в туалет ходят. В сумку?

Пока компаньон смеялся, Таня смогла сбежать.

Ирина Павловна проснулась, минуты две вспоминала кто она, что происходит. Не вспоминалось. Она прошлась по квартире, поискала смысл. Не нашла. Спустилась к Лилии Степановне. Одолжила, сходила в магазин, приняла. Сразу же четко и грозно нарисовался профиль дня: холод и мерзость. Снегопад, который предшествует яростной чистке дорожек. Отсутствие Таньки. Танька, дура, сбежала,

— У меня в ее годы она была! — горько ругалась себе под нос Ирина Павловна. — А у нее кто есть?

Дальше появились интересные идеи по восстановлению справедливости. Ирина Павловна развела водой содержимое мусорного ведра и щедро вылила образовавшуюся жижу на дверь квартиры, за которой скрывались скотский зять и его новая баба. Остатки помоев были вылиты на дверь квартиры Вадима, который тоже падла. Уехал, бросил Таньку. Как посмел? Бросить такую Таньку?

— Что я могу для тебя сделать, Вадим?

— Ничего. Просто будь рядом.

— Хорошо.

Даже какая-то раненая романтика в этой картине — истерзанный Вадим, опухшая от слез и бессонницы Таня. Но Чапа была слишком живой для такой сцены. Она вертелась, дрожала, скулила и не давала уйти в паузу.

— Я ничего не хочу, Таня. Я понимаю, что тебе тоже нелегко, мне жаль, но… Утешитель из меня сейчас никакой. Из тебя, я думаю, тоже…

— Я всегда кого-то утешаю. Это моя профессия.

— Я не хочу быть кем-то из твоих клиентов. Не хотел бы…

Таня промолчала. Все же, Вадим был виновен в том, что Таня долгое время сама была потенциальным клиентом. Только для нее Тань-жалетельниц не нашлось. Пришлось спасаться самой.

— Таня… Я не могу сейчас один быть в квартире… Ты можешь… пожить у меня? Поприсутствовать?

— В смысле? — Таня опешила. Как это — пожить? Хозяйство вести, что ли? А Вадим куда-то уедет? Или он так изысканно предлагает что-то другое, о чем когда-то Таня мечтала годами?

— Ну… Это все слишком… неожиданно. Понятно, что ожиданно оно быть не могло… Но… Нужен живой человек дома… Кто-то живой…

Кто-то… Что ж за ерунда…

— Вадим, я не знаю. Дело в том, что у меня и так много дел. Ну, правда… Светлана Марковна… Может быть, тебе будет проще нанять домработницу? А? Только не обижайся! Если ты не хочешь домработницу, я что-нибудь придумаю правда!

— При чем тут домработница? — Вадим наморщил лоб. — Я что, сказал что-то о домработнице?

— Ну, я так поняла… Тебе ведь надо, чтобы кто-то занимался хозяйством, если Оля…

— А ты что, думаешь, что Оля занималась хозяйством? Оля не занималась хозяйством! Оля занималась чем угодно — красила ногти, ходила на презентации, покупала журналы, поливала пальму, совращала чужих мужей, — но хозяйством она не занималась!

— Не начинай…

— Я не начинаю! Я просто хочу, чтобы ты пожила у меня! Я понимаю, что ты можешь думать все, что угодно, но…

И тут Вадим сморщился:

— Как она могла? Таня! Как? Я не понимаю этого? Я же есть, я живой! Как она могла при мне живом? Как она могла не сказать мне пораньше, как-то тактично, я не знаю! Вы же женщины! Вы умеете, вы должны быть тактичными!

Таня молчала, послушно кивая. Должны. Мы, женщины, вообще всем должны…

— Она… Она ведь прекрасно понимала… как это отразится…

— Мне кажется, она меньше всего думала о том, как это отразиться на тебе.

Вадим отвернулся. Таня подошла, погладила его по широкой спине. Такая хорошая, большая спина, за ней могло бы быть спокойно… Не то, чтобы хочется покоя… Хотя хочется. Покоя. Хочется покоя, да!

Но вот что-то тогда не срослось и сейчас не дает срастись. Но пожалеть дорогого человека всегда есть силы. Кем бы он ни был — он дорог. Значит — пожалеть.

Не плач, маленький…

— Таня… — Вадим скривился в ухмылке, — у меня никого нет! Я один! Это очень страшно — быть одному!

— Я знаю…

— У меня остался только этот дом! Я помню запахи, все помню! У меня остались эти все призраки моего детства, и я этим сейчас живу… И у меня осталась только ты!