Эмили Барр - Вся правда и ложь обо мне

Я улыбаюсь ей.

– Так меня еще никто и никогда не хвалил.

Мысленно я повторяю ее слова: « Ты так по-доброму говорила с детьми. Он решил, что ты – просто сокровище ». Раньше я ничем таким не занималась, а попробовала – и все получилось.

Я снова принимаю душ и к тому времени, как другие волонтеры приходят завтракать, уже лежу в постели Жасмин, прячась от всех до полудня. В ее комнате нет ничего, кроме железной койки, полки для одежды и маленького стола со стопкой книг.

Я не свожу с них глаз. Книги – роскошь, иной мир на тот случай, когда надо забыться. Будь у меня книги, любые жизненные тяготы было бы легче перенести. Я смогла бы гораздо успешнее отгораживаться от действительности.

Беру одну из них. Книга детская, «Маленькая принцесса», явно много раз читанная. Я помню ее с детства. Начинаю читать.

К полудню я все еще вялая после сна и от усталости, но стою перед Беном в собственной одежде, которую я постирала в пресной воде и просушила на подоконнике, под ярким солнцем. Окна и двери распахнуты, в классе пахнет горячей землей после дождя.

– Вы вернулись, – говорит Бен.

– Да. Вернулась.

– Присядем, Джо.

Я иду за ним, мы оба садимся за столы в меньшем из классов. Лицо Бена не выдает никаких чувств. Мой «план Б» – промышлять мелким воровством на туристических пляжах. Только для того, чтобы подсобрать достаточно денег, купить билет на север Бразилии и в новую жизнь. Может, там, на севере Бразилии, кто-нибудь захочет учиться у меня английскому. Это мое единственное умение, а поскольку паспорта у меня нет, покинуть страну я не могу.

– Я поговорил с Марией, – начинает Бен. – Она захотела познакомиться с вами, но сегодня у нее весь день уроки в Видигале, так что прийти она не сможет. Послушайте, Джо. Ситуация нетипичная, вы должны понять, почему мы колеблемся.

Закрываю глаза. Сейчас скажет, чтобы я уходила отсюда. Так я и знала.

– Но вчера вы хорошо поработали, и мы хотели бы, чтобы вы преподавали у нас рисование – некоторое время, на пробу. Можете также помогать на других уроках. – Он достает из сумки несколько бланков и придвигает их ко мне. – Мне надо, чтобы вы заполнили все это – номер паспорта и так далее, тому подобное, – и нам еще предстоит разговор о деньгах.

Мне хочется обнять его. И поцеловать. Я удерживаюсь с трудом.

– Конечно.

Я стараюсь говорить чинно и с достоинством, ничем не выдавая свое ликование. Но эмоции рвутся наружу, глаза наполняются слезами, и я смаргиваю их, хоть и знаю, что Бен все видит.

– Мы не можем платить вам – как вам известно, это вы сначала должны заплатить нам . Но мы можем кормить вас вместе с остальными волонтерами. Вам явно необходимо жилье, я только что поговорил с Жасмин, и она готова делить с вами комнату, так что принесем туда матрас – будете спать на полу. Сдается мне, возражать вы не станете.

– Это было бы просто замечательно. Честное слово. Самое…

Приходится замолчать: меня душат слезы. На миг зажмуриваюсь, делаю несколько глубоких вдохов. Не хватало еще сорваться сейчас, когда у меня уже есть спасительная соломинка. Нельзя ни в коем случае. Иначе я все безнадежно испорчу. Я беру бланки: заполню их всякой ерундой, авось никто не станет проверять.

Крыша над головой. Ночлег. Еда. Меня пошатывает, слышен звон в ушах, но это не Бэлла. Только благодаря Бэлле я продержалась последние несколько дней. Бэлла трудилась вместе со мной, а не против меня, и звон в ушах – это просто усталость и облегчение.

– Не спешите. – Ладонь Бена ложится на мое плечо, я продолжаю жмуриться, он не дает мне потерять равновесие.

Долгое время я не говорю. Не могу.

– Я готова делать что угодно, – обещаю я, собравшись с силами. – Любую работу. Готовлю я ужасно, но научусь. Буду убирать. Я так признательна вам. Я стану лучшим учителем из всех, какие у вас были.

Он кивает и встает.

– Надеюсь.

Бумаги я заполняю старательно, назвавшись Джозефиной Марш и выдумав номер паспорта, а потом до конца дня помогаю на всех уроках. Готовлю для всех напитки. Хочу заняться стряпней, рвусь на кухню, но мне не разрешают, потому что сегодня дежурят волонтеры Скотт и Клара, и я вижу, как они недовольны тем, что я прошу их дать мне еще какую-нибудь работу.

Наконец я выхожу пройтись – не хочу намозолить им глаза в первый же день. Им, наверное, не терпится обсудить меня. При школе живут десять волонтеров, и девять из них только сегодня увидели меня впервые. Дохожу до большой улицы, эстрада де Гавеа, и провожу следующий час, плутая по улочкам и переулкам. Теперь я воспринимаю их иначе, ведь у меня есть цель, дом и работа.

Блуждания приводят меня в джус-бар у подножия холма – первое заведение Росиньи, в котором я побывала. Хочу вернуться в прошлое, к себе прежней, той, что вышла из такси, спрятав наличные в белье, и объяснить ей, что действовать надо иначе. Хорошо бы мне удалось сразу направить ее в школу английского, чтобы она отдала деньги Бену и подала документы на участие в программе как полагается.

У меня есть немного мелочи, на сок хватит, и я заказываю тот же, который первым попробовала здесь, – розовый, с клубникой и арбузом. Сажусь за столик и готовлюсь растягивать удовольствие.

Я медленно пью сок и наблюдаю за прохожими. Хозяин лавки, где висят козьи туши, стоит в дверях. На этой же улице – заведение парикмахера, который побрил мне голову: он видит, что я смотрю на него, и приветственно поднимает руку. Вижу сварщика и продавца пестрой одежды, занятых своими делами. К остановке подъезжают автобусы, одни люди выходят из них, другие заходят. Провода сходятся и расходятся над головой. Тормозят такси. С ревом проносятся мотоциклы. Семья за соседним столиком ссорится, но, кажется, беззлобно. А я сижу и наблюдаю. Мне нравится потягивать сок через соломинку и знать, что в нем полно витаминов, от которых у меня прибавится сил.

Нравится знать, что мне есть где спать сегодня ночью, а еще есть работа, значит, я – часть сообщества. Облегчение от этих мыслей так велико, что мне требуются сознательные усилия, чтобы не лишиться чувств.

Смотрю, как подъезжает очередное такси. Выходит какой-то мужчина. На нем костюм, в котором он, наверное, уже запарился, он наполовину лыс, остатки черных волос старательно зачесаны назад. Он расплачивается с таксистом, наклонившись к его окну, и пешком идет по улице, ведущей на холм, явно зная дорогу.

Медленно проезжает полицейская машина. Я опускаю глаза. Может, меня до сих пор ищут, а я не хочу попасться. Правда, на себя прежнюю я уже совсем не похожа: я сильно похудела и с бритой головой выгляжу другим человеком. И все-таки я – именно та, кого они искали.

Дверца следующего подкатившего такси выпускает белую женщину с длинными спутанными волосами. На ней платье оттенка лайма и сандалии. Наблюдаю, как она расплачивается с водителем и идет вверх по улице, помахивая рюкзачком. Я уже видела ее раньше. Чуть поодаль навстречу ей выходит толстуха явно из местных, и они направляются дальше вдвоем, увлеченные разговором.