Юрий Корчевский - Выбор всей жизни

Николая подмывало залепить ей затрещину, но он сдержался. Ухватив бывшую жену за локоть, он повёл её к выходу.

– Что ты меня тащишь? – упиралась Оксана. – Ты и для меня никто! Имею право быть на свадьбе собственного сына. Моего сына, заметь!

Язык у неё заплетался. По мнению Николая, она перебрала спиртного и не соображала, что несла.

– Помолчи! – пытался остановить её Николай. – Праздник детям ведь испортишь, а Лёшке с однокурсниками ещё учиться.

– Выучится! Он же теперь самостоятельный! – Оксана икнула и покачнулась. Чтобы устоять, она вынуждена была схватиться за локоть Николая. Выглядела она жалко и отвратительно.

В холле кафе находился то ли швейцар, то ли гардеробщик.

– Может, полицию вызвать? – подошёл он к Николаю. – На каждом празднике находятся не умеющие пить. Сколько работаю – то драки, то скандалы.

– Лучше такси вызовите, – попросил его Николай. – Перебрала дама, ей бы лучше проспаться.

Швейцар набрал номер телефона, и через несколько минут подъехало такси.

– Помочь? – вызвался он.

– Сам доведу.

Николай довёл Оксану до такси и с трудом усадил её на заднее сиденье. Бывшая жена упиралась, не хотела ехать и сквернословила.

Таксист поморщился, но Николай дал ему купюру:

– Будь добр, отвези, – и назвал адрес Оксаны.

Машина уехала, но настроение уже было испорчено. Ладно бы у него одного, но Лёшке-то каково? И перед друзьями неудобно. В лицо никто не скажет, но мать осудят. Надо же, парень вроде хороший, а мать-то у него, оказывается, пьяница и скандалистка.

Он вернулся в зал к Наде – та смотрела на него с тревогой:

– Обошлось?

– На такси отправил.

Дочка начала хныкать. В кафе было шумно, для неё непривычно, а оставить не на кого.

– Коля, может, домой поедем? – предложила Надя – она чувствовала, что муж расстроен инцидентом.

– Да, поедем. Насте спать пора.

Попрощавшись с молодыми, они поехали домой.

В машине Надя спросила:

– Как ты с ней жил?

– Знаешь, не пила она раньше и скандалов не устраивала. А теперь дурь бабская из неё попёрла. Вот зачем парню праздник испортила? Осадочек-то у молодых останется…

– Не верю я, Коля, что она порядочной была, маскировалась умело. А теперь нутро её гнилое наружу просится.

– Пусть живёт как хочет. Вот теперь я даже рад, что расстался с ней. Теперь у меня есть ты и Настя.

– Устала я что-то, – раздеваясь в квартире, сказала Надя, – давно на таких многолюдных праздниках не была.

– Давай купать и кормить Настю, – откликнулся Николай, – режим нарушать не следует.

Надя уснула быстро, а Николаю не спалось – мысли не давали. Как он мог взять в жёны Оксану, где глаза его были, почему не послушал маму? Да что теперь-то сокрушаться по этому поводу?

Доченька радовала Николая и Надю. Она понемногу начала сама переворачиваться со спины на живот, пыталась неуклюже ползать. И едва Николай приходил с работы, Надя спешила поделиться с ним новостями:

– А мы сегодня сами погремушками играли!

Первые дни после рождения дочери к ним приходила патронажная медсестра, а потом Надя ездила с дочерью в детскую поликлинику. Вот и сегодня она должна была поехать.

Когда, вернувшись домой с работы, Николай открыл дверь, он сразу обратил внимание, что Надя выглядит взволнованной, глаза припухшие.

– Ты плакала? Что случилось?

– Педиатр послушала Настю и сказала, что её надо обследовать, у неё шумы в сердце.

– Успокойся, пока повода волноваться нет.

А сам уселся за телефон, через знакомых врачей вышел на ведущего детского кардиолога, договорился о встрече и уже на следующий день вместе с Надей и дочерью сидел в кабинете кардиолога. Тот внимательно выслушал малышку.

– Пока ничего определённого сказать не могу. Надо обследовать: ЭКГ, УЗИ сердца, анализы. А потом прошу ко мне.

Надо ли говорить, что Николай задействовал через знакомых лучших специалистов? За два дня все исследования были выполнены. Надя совсем извелась, под глазами легли тёмные круги.

– Надя, успокойся, может быть, ничего серьёзного, перерастёт, у детей так бывает, – пытался успокоить её Николай. А сам видел по результатам обследования, что в порядке далеко не всё, только вот оценить эту информацию в полном объёме он не мог. Он ведь всё-таки хирург, а не детский кардиолог. Тут своя специфика.

На этот раз с результатами обследования он поехал один – как врач, он поймёт коллегу быстрее. Кроме того, женскую психику надо беречь, ведь вердикт может оказаться не очень хороший.

Он постоял у кабинета кардиолога несколько минут, собираясь с духом. Волновался, конечно. Во рту сохло, сердце билось, но постучал и вошёл, поздоровался.

– Давайте, голубчик, результаты.

Детские врачи привыкают разговаривать со своими маленькими пациентами словами уменьшительными, и эту привычку переносят во взрослую жизнь. Николай давно заметил, что специальность человека сказывается и в его обычной жизни. Попробуйте пообщаться с психиатром, имеющим стаж хотя бы лет пять, – да он сам похож на своих пациентов…

Кардиолог просмотрел бумаги и отложил их в сторону:

– Да, первоначальное мнение оказалось верным. У девочки сочетанный порок сердца, дефект межпредсердной перегородки и открытый артериальный проток.

– Надеюсь, речь не идёт о триаде Фалло?

– Ну что вы, голубчик! Но надо оперироваться, консервативная терапия даст лишь временный эффект. Не вам, хирургу, мне это объяснять.

– Как быстро надо делать операцию?

– До двух лет желательно. А то присоединятся осложнения.

– Где лучше?

– Кардиоцентр, Москва.

– Мои действия?

Оба они были профессионалами высокого класса, понимали друг друга с полуслова и разговаривали короткими предложениями.

– Я пишу направление, идите в Минздрав за квотой. Думаю, вам, как медику, пойдут навстречу.

– Простите, я работаю в частной клинике и с квотами не сталкивался.

– Счастливый человек! Ой, простите… В очередь поставят. Сами понимаете, квоты могут быть выбраны, ждать придется долго.

– Отбросим официоз.

– Тогда берите маму, малышку, результаты обследований, мешок денег – и в столицу.

– И сколько в мешке везти?

– Всё зависит от того, каким способом будут делать, – эндоваскулярно или торакальным доступом, чьего производства материалы – да много других факторов. На месте сориентируют. Я личное письмо напишу – есть у меня там институтский товарищ. Правда, он не оперирует, заведующий рентгеновским отделением, но подскажет, куда и к кому.

– Иногда это важно.

– Я рад, что вы меня поняли. Удачи!

Николай вышел в коридор и уселся на банкетку. Нечто подобное он и ожидал услышать. Тонкостей он не знал, поскольку кардиологией не занимался, но в общих чертах в институте изучал. Конечно, наука не стоит на месте, изменились методы диагностики, появились новая аппаратура, инструменты, лекарства. Но в общих чертах обстановку он представлял, был расстроен и подавлен. А главное сейчас – он не представлял себе, как всё это преподнести Наде, чтобы она не впала в истерику. Ситуация нехорошая, дочку жалко. Ведь кроха совсем ещё, даже, по церковным меркам, невинная, не научилась ещё лгать и совершать даже мелкие грешки. За что её-то Господь наказал? Уж лучше бы его… Легче самому перенести болезнь, чем видеть, как страдает твоё ни в чём не повинное дитя.