Флора Олломоуц - Серебряный меридиан

Виола едва поняла, что он сказал.

— Простите, сэр — вы сказали, «корабельной труппы»? Боюсь, здесь шумно и я…

— Театры есть не только на суше, но и на море, — улыбнулся он. — Я позволяю моим людям разыгрывать спектакли, дабы они не предавались лени и азартным играм. Капитан Томас Хартли, Венецианская компания, к вашим услугам.

— Себастиан Шакспир, к вашим услугам, — поклонилась Виола.

— Так вот чем вызвано это удивительное сходство. «Одна утроба вас носила, из одного металла в ту же форму отлиты вы» [149] Шекспир У. Ричард II (пер. М. Донского) . .

Несколько секунд они молчали.

— Могу я узнать, как долго будет идти «Ричард»? — спросил он.

— Не меньше двух недель.

— Как жаль. Мне остается всего три дня, чтобы усилить впечатление.

— Впечатление всегда новое. Оно мимолетно, как время. Приходите завтра и поймете. Простите, капитан, но мне пора.

— Куда вы идете, Себастиан?

В город. К «Слону».

— К «Слону»? Бойкое место. Я иду туда же. И если у вас нет других попутчиков, я предлагаю вам свою компанию.

Виола подумала и согласилась.

Они направилась к выходу.

— Вы служите при театре? — спросил капитан.

— Да. Но я не актер. Можно сказать, я играю свою роль перед сценой. Или перед публикой — среди нее. Как сегодня. Но вы сказали, что у вас всего три дня. Почему?

— В Бристоле мы стоим всего неделю, дальше — курс на Лондон.

— Лондон? Наш театр тоже вернется туда через месяц.

— Я не знаю, где мы окажемся через месяц. Хорошо, если спокойно проведем зиму на суше.

— Что же может помешать вам?

— Политика, болезни, война. Иные заботы Ее Величества. Будем надеяться, что нас ожидает мир. Надежду, как якорь, терять нельзя. Если бы Ричард II понимал это, быть может, он не пал бы духом.

Виола покачала головой. Якорь надежды. Anchora Spei. Издательский знак Филдов. Знак ее надежды. «Надежду, как якорь, терять нельзя». Так просто. Так трудно. Она это знает не хуже моряка.

Она остановилась в переулке, не доходя до гостиницы.

— Благодарю вас, капитан.

— Надеюсь, мы еще свидимся. И, если этому суждено быть, разрешите мне и впредь оставаться вашим попутчиком.

— Спасибо, капитан. Но чем вызвана такая учтивость? Я при случае могу постоять за себя.

Ей пришлось поднять голову, чтобы видеть его глаза, настолько высоким он был. Он очень внимательно посмотрел на нее, наклонился и тихо сказал.

— Таким, как вы, не стоит в одиночку ходить по городу.

— Отчего?

— Оттого, что при случае может пригодиться не только смекалка и ловкость, но и настоящая, мужская, сила.

— Я не знаю, суждено ли нам свидеться. Благослови вас Бог за вашу доброту! И пусть ваши глаза всегда будут так же зорки.

— Скажите, как зовут вас, — попросил он.

— Вы знаете, капитан.

— Назовите ваше подлинное имя. Если не сопровождать вас, то молиться за вас я смогу. Кого из святых покровителей просить о вас?

— Святого Вильгельма, — сказала она и, подумав, добавила, — и Святого Георгия.

Он мягко поймал ее руку и склонился над ней.

— Храни вас Бог! — тихо сказал он.

Отняв руку, Виола развернулась и пошла через площадь, не оглядываясь.

Капитан Хартли все три дня, прежде чем приказать отдать швартовы, приходил в театр и на площадь, надеясь на встречу. Тщетно.

И все же теперь он знал — он видел собственными глазами, он говорил с ней, он даже касался ее. Пусть в мужском платье, пусть скрывающая свое имя, пусть появившаяся здесь из необъяснимо странной жизни — она есть. Удивительная, непостижимая, земная. Женщина, которую он искал.

Утром 29 октября Виола разбирала новые книги, доставленные накануне из типографии, когда в лавку вошел Джек Эджерли.

— Доброго утра!

— Джек! Ты что так рано?

Его появление говорило о том, что он заглянул сюда не случайно.

— Зашел тебя проведать. Мы с хозяином сегодня идем в порт. Но он еще в издательстве. А меня отправил пораньше. Вот я и решил заглянуть по дороге.

— В порт? Вы кого-то встречаете?

— Станки.

— Станки? Хозяин меняет оборудование?

— Да, старые приходят в негодность. Их ведь ставил еще прежний хозяин. А теперь от Альда [150] Альд Пий Мануций — итальянский гуманист, издатель и типограф, работавший в Венеции. Альд ставил на своих изданиях марку, на которой изображен якорь, обвиваемый дельфином. Этот сигнет заимствовал издатель Тома Вотроллье, унаследовал Ричард Филд, а затем его преемник Джордж Миллер. (прим. автора) . привезли новые.

— Мистер Филд успел побывать в Венеции? Когда же?

Джек покачал головой.

— Нет. Он не был в Венеции. Вряд ли миссис Филд захочет отпустить его туда. Там, говорят, есть мост, из окон домов у которого женщины с голой грудью смотрят на прохожих и приглашают зайти.

— Джек! — рассмеялась Виола, — вспомни о приличиях и расскажи лучше, причем тут ты?

Довольный произведенным впечатлением Джек приосанился.

— Это я предложил мистеру Филду выписать их напрямую из Венеции. Поэтому доставка обошлась ему вдвое дешевле. Помнишь, я тебе говорил, что у меня брат служит на море? То есть не совсем брат, скорее кузен. Не совсем кузен, скорее…

— Так что же?

— Я рассказал о нем хозяину. Они списались. По заказу Филда брат забрал у Альда партию станков и доставил сюда без посредников, понимаешь.

— Джек, да ты, оказывается, хваткий малый! Смотри, однако, чтобы художник не заглушил в тебе негоцианта, а негоциант — художника. Впрочем, у тебя нет выбора — так или иначе, придется быть и тем и другим.

Джек пожал плечами.

— Да нет, это почти случайно вышло. Просто брат живет в Италии? Он теперь почти венецианец.

— Венецианец?

Виола улыбнулась, вспоминая другую встречу.

— Да, — сказала она. — Многие англичане стали почти венецианцами.

— Пожалуй. У него там большая торговля. И даже здесь есть магазины. На Холборне.

— Ты никогда не говорил об этом.

— Да как-то стыдно хвалиться чужим богатством.

Весь Джек был в этом. Он не лукавил. Ему и вправду в голову не пришло бы хвастать богатой родней.

— Своди меня как-нибудь туда, — попросила Виола, — покажи, чем торгует твой родственник.

— Покажу еще. Да ты и сама его теперь увидишь, — Джек запнулся и замолчал.

Он нервно пролистывал копию списка станков и деталей к ним, которую доверил ему хозяин.