Сергей Мавроди - Сын Люцифера

— Кто Вы? — в ужасе прошептал Богунец, невольно отодвигаясь. — Вы?..

— Сергей Ефимович! — сказал мужчина и встал. — Запомните две вещи.

Первое. Судьба, предопределение — всё это существует! То, что должно случиться — обязательно случится. То, что человеку на роду написано.

И второе. Это уже лично Вас касается. Мой Вам совет. Не женитесь! Ничего хорошего из этого не выйдет.

— Почему? — растерянно спросил Богунец.

— От Вас жена уйдёт, — сочувственно улыбнулся ему мужчина. — Вы будете её безумно любить, а она от Вас уйдёт.

— Подождите!

Мужчина приостановился. Богунец сглотнул.

— Это можно изменить?

— Что именно?

— Ну, можно сделать так, чтобы она осталась со мной?

— Кто? Ваша будущая жена?

— Да.

— Можно. Но Вы не сделаете. Не решитесь, — мужчина кивнул на прощанье, повернулся и вышел.

— Го-о-орь-ко!

Богунец прикоснулся холодными губами к жадно раскрытым губам своей невесты, вернее, теперь уже молодой жены. Пока всё сбывалось. В точности! Это проклятое предсказание. Он безумно любил свою жену. Безумно! Богунец даже и не представлял себе раньше, что такое возможно. Такая любовь. Такой силы.

Он всегда легко находил общий язык с женщинами и легко с ними сходился (впрочем, столь же легко потом и расставался). У него их было много… Очень много… Многих из них он даже любил. По крайней мере, так ему тогда казалось. Даже жениться, помнится, пару раз собирался.

Но всё это было не то. Это было до такой степени не то, что… Ну, словом, всё это были звёздочки. Более или менее яркие. А теперь взошло солнце.

"Она уйдёт от Вас!" — похоронным маршем звучали в ушах Богунца роковые слова каждый раз, когда он смотрел на сидящую рядом с ним, свою весёлую, оживлённую юную жену в её прекрасном, воздушном, белом свадебном платье, и у него обрывалось сердце.

Как это "уйдёт"?! ОНА?.. А я! Что будет тогда со мной!?..

Я умру! — с безнадёжной ясностью отчётливо понимал Богунец и прикрывал в смертной тоске глаза. — Я просто умру!..

Лара давно уснула, но Богунец не спал. Какой там сон! Ему было не до сна! Он снова и снова вспоминал ту свою встречу… мужчину… как он монетку кидал… предсказание это его… будь оно проклято!!

Богунец замычал в неизбывной муке и закусил до крови нижнюю губу.

Неужели правда?! Неужели я её потеряю? — он с любовью посмотрел на лежащую рядом Ларочку. Всё в ней вызывало в нём умиление и нежность. Выражение её лица. Как она лежала. Как дышала во сне. Всё! Нежность и боль. Боль и нежность.

Неужели я её потеряю!?

Ему захотелось погладить её по волосам, но он не решился, боясь разбудить. Счастье моё, радость моя, любовь моя!.. Солнышко моё ненаглядное! Неужели я тебя потеряю?!

Богунец встал тихо вышел из спальни, плотно прикрыв за собой дверь. Включил на кухне чайник, а сам сел за стол и закурил. Чувствовал он себя как приговорённый к смерти за полчаса до казни. Или даже нет! Как шахид-смертник перед терактом. Последняя чашка кофе… последняя сигарета… Ах, как хочется жить! Но надо умереть. Время!!

Мысли против воли всё сворачивали и сворачивали на проторенную дорожку. Снова и снова. Хотя, казалось бы, всё за эти дни уже тыщу раз думано-передумано.

Слаб человек! — с горечью усмехнулся Богунец, стряхивая пепел. — Слаб!.. Слаб и труслив. Тварь божья. "Вы не посмеете!" — вспомнились ему слова того мужчины. — Или "не решитесь"?.. А-а!.. один пёс! Не сможете, короче. Струсите.

А может, всё-таки?.. — Богунец подул на чай, потом осторожно сделал маленький глоточек. Чай был ещё очень горячий. Богунец опять подул на дымящуюся поверхность, рассеяно наблюдая, как пар мгновенно исчезает и так же мгновенно появляется потом снова словно из ниоткуда. Мысли его между тем были далеко.

А что "всё-таки!"?.. Что "всё-таки"?.. А какие у меня есть варианты?.. Да никаких!.. Всё равно я её потеряю. Только сейчас мы счастливы, мы любим друг друга, а уже завтра, возможно… — он машинально сделал, морщась и обжигаясь, ещё один глоток, — всё рухнет… У неё появится кто-то ещё… "Она от Вас уйдёт". Ведь к кому-то же она уйдёт?.. Не в никуда?!

Мысль, что она, его Лара, которую он боготворил, обожал, буквально на руках готов носить! будет принадлежать другому, любить его, ласкать, целовать, говорить ему нежные слова, а про него, Богунца, скорее всего вообще забудет — мысль эта была совершенно нестерпима. ЕГО! ЕГО Лара!

"Она моя!" — вспомнился ему невольно лермонтовский "Демон". "Моя! — сказал Евгений грозно". Да… Классики тут едины! — мрачно усмехнулся Богунец. — "Моя!" Моя или ничья.

Теперь он понимал прекрасно, почему в древности всякие там шахи и султаны, отступая, “избивали” как правило весь свой гарем, если не могли захватить его с собой. Лишь бы только он не достался торжествующему победителю. Да чего там "в древности!.." А Абдулла из "Белого солнца пустыни"? То же самое ведь! Сам за границу, а гарем — в расход. Всё правильно. Это МОИ жёны! МОИ!!

"МОИ"! — Богунец постучал слегка о чашку лежащей рядом ложечкой. — А если я ошибаюсь?.. Н-да… "Ошибаюсь"!.. — он вспомнил про мужчину… монетку… Орёл… решка… орёл… орёл… — и так десять раз подряд, без единой ошибки! — и невесело усмехнулся. — "Ошибаюсь"!.. Какие ж тут ещё нужны доказательства!? Чего самого себя-то обманывать? "Ошибаюсь"! — он аккуратно отложил ложечку в сторону и залпом допил остывший чай. — Что будет, если она действительно завтра меня бросит? Сейчас у меня есть всё: Лара, её любовь — ведь сейчас она ещё не встретила ЕГО, она любит меня! даже и не подозревает, как можно!.. — а что будет тогда? Пустота, безысходность… разбитое сердце, разбитая вдребезги жизнь…

Парка сонно лопочет. Сердце бьётся — на части.

Ангел справа хохочет, демон шепчет: на счастье!

Во!.. — Богунец с сумрачным удивлением покрутил головой. — До стишков уже дело дошло. В жизни никогда не писал! Ну, и ну! Дела-а!.. Про “парку”, впрочем, знакомое что-то… А, ну да!.. Конечно! "Парки бабы лепетанье…" Это мне Александр Сергеевич, значит, навеял… "Онегина" его вспомнил, вот и…

Ладно, чего ж всё-таки делать-то?.. Сейчас я на вершине. Я счастлив! Дальше всё покатится под гору. Дальше будет только хуже. Надо решаться! ("Вы не решитесь!" — тут же кольнуло его.) Н-да… Не-ре-шусь!..

Богунец встал со стула, подошёл к столу, достал из ящика нож и задумчиво потрогал лезвие. Острое!

Ну?!.. Пора?.. Чем больше я буду думать, тем… А завтра я уже и правда "не решусь". Уговорю сам себя, чепухи всякой себе напридумываю — вот и… Заболтаюсь. Ну!!??..

А кстати!.. Насчёт "напридумываю"!.. — пришедшая в голову мысль была настолько ошеломляюще-неожиданной, что Богунец замер на мгновенье посереди кухни с ножом в руке, а затем медленно и заторможено, как во сне, подошёл к стулу и тяжело опустился на него. Нож он осторожно положил на стол рядом с собой.