Сергей Мавроди - Сын Люцифера

Признаки направленного исторического развития отличаются у многих высоорганизованных систем, составляющих разномасштабную иерархию структур мегамира. Достаточно уверенно можно в этом случае говорить о развитии биосферы Земли, Солнечной системы. Сегодня космологи не подвергают сомнению утверждение, что вещественная Вселенная также является высоорганизованной развивающейся системой.

Между тем необходимость объяснить существование направленного развития сложных систем создаёт определённые трудности. Да и не "определённые" даже, а очень и очень значительные! Сама по себе самоорганизация при подходящих условиях случайным образом осуществляет единичный акт перехода системы в состояние с более высоким уровнем организованности, чем в исходном положении. Но направленный процесс развития состоит из последовательности взаимосвязанных одиночных актов усложнения. Сомнительна возможность объяснить согласованное существование таких одиночных актов случайностью. Необходимое согласование последовательных актов самоорганизации возможно только при условии существования информации о будущих состояниях развивающейся системы. И такая информация должна содержаться в самой системе. Вне равновесия материя прозревает, она "знает", "куда и как ей двигаться! Из хаоса рождается порядок.

Замечу в заключение, что любой земной организм, в частности, человек, является высоорганизованной открытой неравновесной системой. И к нему, значит, в полной мере применимы всё вышеприведённые рассуждения. В частности, о существовании нескольких ветвей потенциально возможных продолжений развития после выхода из кризиса. Иными словами, помимо обычного, летального выхода, смерти, достижения полного равновесия с окружающей средой, должны существовать (и наверняка существуют!) и другие, конструктивные. Переходы в качественно новые состояния с более высоким уровнем организации. Что это за состояния? Почему мы их не наблюдаем в реальности?

Вопросов много. Возможно потому, впрочем, что мы слишком уж обычные, слишком духовно бедные, духовной энергии в нас слишком уж мало, поэтому и флуктуации, грозовые разряды первичного всепорождающего вакуума мы не вызываем. Не притягиваем его молнии. Нам не удаётся заинтересовать собой Вселенную, Мироздание, сдвинуть основы, поколебать равновесие! А в состоянии равновесия материя слепа. Чтобы она прозрела, равновесие должно быть нарушено. Развивайтесь, совершенствуйтесь! — и тогда вы сможете это сделать, и — "станете как боги"!

Спасибо за внимание.

Афонский вышел на улицу, достал сигарету и с наслаждением закурил. Постоял немного, глубоко затягиваясь (чёрт! два часа не курил, как-никак!), и лишь затем пошёл, не торопясь, по направлению к своему дому. Идти тут было недалеко, минут 10–15. В горку, правда. Но зато погода в этот майский вечер была просто прекрасная. Тепло, тихо… Зелень кругом. Листочек ни один не ше ло хнется! Воздух чи-истый!.. "Лепота-а!.." — как говаривал в таких случаях один известный герой одного известного кинофильма.

Лекция произвела на Афонского ошеломляющее впечатление. Он был как пьяный. Даже шатался, кажется, слегка.

Звёзды, галактики, чёрные дыры!.. Необъятные ледяные просторы… Миллиарды и миллиарды световых лет!.. Да какие там миллиарды! Триллионы!.. Триллионы триллионов!! Триллионы в триллионной степени!!!.. Другие вселенные, параллельные миры!.. Бесконечности бесконечностей!! Другая материя, иная математика!.. Немыслимо! Невероятно!!.. Дух просто захватывало, сердце сладко ныло и голова шла кр угом.

Афонский не был специалистом и не всё до конца понял. Только самую суть. Но и этого ему хватило с лихвой! И тем сильнее было то смутное и непередаваемое, восторжено-ребяческое прямо ощущение чего-то поистине грандиозного, манящего, грозного и непостижимого, которое переполняло буквально ему сейчас душу.

Придя домой, Афонский наскоро поужинал, отмахнулся от жены, оставил её одну досматривать какой-то очередной убогий сериальчик ("Голова болит!"), а сам отправился спать. Ему хотелось подольше охранить в себе это восхитительное и незнакомое ему прежде, светлое и чуть-чуть грустное одновременно чувство сопричастности к чему-то высшему, вечному… К каким-то неведомым безднам. Он как-то сразу понял, интуитивно, что болтовня с женой, телевизор… Нет, это всё и до завтра подождёт. А сейчас — спать, спать! Одному хоть немножко побыть. Наедине с Космосом. В темноте полежать. С открытыми глазами.

Афонский лёг на кровать и тут же провалился будто в какую-то пропасть. Он даже не был уверен до конца, что это: спит ли он или грезит наяву? Он ведь вроде бы даже и глаза-то не закрывал! Лёг в темноте и сразу же — ухнул.

Он носился с какой-то невероятной, неимоверной, неподчиняющейся никаким физическим ограничениям и законам скоростью по межзвёздным, межгалактическим пространствам; пролетал, замирая от ужаса, сквозь жерла звёзд, сквозь недра их, сквозь чудовищно-раскалённые их ядра; пронизывал галактики, звёздные миры, скопления; мчался всё быстрее, быстрее, быстрее! так, что в голове нарастал какой-то непрерывный ноющий звон, а звёзды и галактика сливались в некую одну, сплошную, безумную, чудовищную светящуюся полосу; мчался со скоростью, в миллионы, в миллиарды раз превышающую скорость света! — а конца и края, предела пространству всё не было и не было. Его не было вообще! Не существовало. Бесконечность. Беспредельность. Можешь хоть ещё в миллионы и миллиарды раз быстрее лететь, ещё хоть миллиарды лет — а его всё равно никогда не будет. Конца. Никогда. Звёзды и галактики всё так же равнодушно и холодно будут мерцать, сменяя друг друга. Всё новые и новые… Новые и новые… Новые и новые… Миллиарды… Миллиарды миллиардов… Миллиарды миллиардов миллиардов…

Афонский вздрогнул и широко раскрыл глаза. Чёрт!! Полежал некоторое время в темноте (жена мирно посапывала рядом, по всей видимости, была уже глубокая ночь), отрешённо глядя перед собой — потом вновь смежил буквально на секунду веки — и вновь тотчас же куда-то рухнул.

Вообще теперь в какие-то иные измерения. Иные миры. Иные вселенные. Такие же почти в точности, как наша, но — другие. Где и сам Афонский был чуточку другой, и всё вокруг него. Семья, друзья… Миров было много, очень много, бесконечно много! — и Афонских было тоже очень-очень-очень-очень много. Очень-очень-очень-очень-очень-очень-очень. С разными-разными-разными-разными-разными-разными-разными судьбами. С разными-разными-разными-разными-разными-разными-разными друзьями. С разными-разными-разными-разными-разными-разными-разными жёнами. С разными-разными…

Афонский дёрнулся и проснулся. Теперь уже окончательно. За окном светало.