Сергей Мавроди - Сын Люцифера

Блин, что мне за сон мудацкий приснился! Кошмар какой-то немыслимый просто. До сих пор в шоке. В ауте. И реальный, блядь, пререальный! Сон этот. Сюр какой-то, прямо, дикий. Или как там это правильно называется? По науке?… Когда — сверхреальность?! Не реальность уже даже, а СВЕРХ! реальность! Над!! Короче!.. Даже не знаю, с чего и начать… и как и излагать?.. Суть только или в подробностях во всех?.. Нет, наверное, в подробностях всё же лучше. Пока ещё помню. А то забуду ведь.

Словом, приснился мне… — сегодняшний день! Точнее, вечер. Ну вот, прямо, всё как есть! Как в жизни. Без всяких там… скидок на сон. Ирреальностей всех этих. Знаете, как это во сне бывает? Перебивок во времени, в пространстве. Нет! Не было здесь никаких перебивок. Плавно и спокойно всё протекало. В режиме реального времени и места, так сказать. Как будто это и впрямь было по-настоящему всё, наяву! Было!! До сих пор мороз просто какой-то по коже дерёт. Как вспомню. Хотя, никаких ведь ужасов-то особых не происходило. Наоборот. Обыденно всё было и просто. До предела! Но в этом-то и есть главный ужас! Жуть вся.

Короче, наступает 7 вечера (во сне)… звоню я… договариваемся… встречаемся… идём… Да не важно!! Нет смысла здесь всё описывать. Куда именно мы пошли, о чём болтали… Главное, повторяю, реально всё было в этом сне, как взаправду, как, блядь, наяву!!.. Нет, главное даже не это. Главное, чем все это кончилось… Или вот что! Она вела себя во сне идеально! Именно так, как я всегда мечтал. Как воображенье мне мое рисовало. Что вот мы встретился когда-нибудь, и!.. Вот так именно она себя и вела. Так всё и происходило. Как я втайне хотел… Так, значит, это всё-таки сон просто был!!?? Порождение моего воспаленного подсознания?! И только?!.. Нет… подожди-подожди… Постой… Черт, ничего уже не понимаю!! Да, так чем всё кончилось-то в итоге? Во сне.

Завел я ее в оконцовке в какой-то подъезд, поставил раком, ебу, а она душе кошки скребут, и изумление нарастает какое-то болезненное… недоумение, что ли?.. разочарование… Чудовищное!! Страшное!!! Смотрю я сверху на кусок спины ее голой; кожу, блеклую и дрябловатую уже, кожу сорокалетней женщины… родинки какие-то везде… вялые, полные ягодицы, мягко и ритмично, как огромный округлый студень или желе, подрагивающие в такт моим движениям… Это что, и есть то, о чем я всю жизнь мечтал, млел и грезил годами?!! Страдал!!! Представлял себе, как я!.. как она!.. И что? Сбылась мечта идиота?

Только в мечтах-то всё замечательно у нас получалось, а тут… И она не Галатея вовсе оказалась, за которую душу отдать не жалко, не фея никакая из сказки, и… Да не знаю даже, в чем тут дело!! Не в этом, конечно! Ясно, что не фея она!.. А в чем?!.. Всё не то!!! Вот в чем! И это — не то, ДАЖЕ — это!! А больше-то ведь у меня ничего и нет. Не осталось в этой жизни. Была мечта, и вот она, блядь, осуществилась. Всё!! Нет ее больше, этой мечты. Нет! Убил ты ее. Уничтожил. Выебал, раком в подъезде поставив. Всё!!! Конец. Пустота. Вакуум. Nihil.

Семь уже почти… Без пяти… Собралась, небось, уже!.. дура. Звоночка моего ждет.

Пестриков решительным движением порвал пополам драгоценный листок с заветным телефоном… потом еще и еще раз. Скомкал и, швырнув обрывки в унитаз, спустил воду. Во-от так!.. Так-то оно лучше будет. Пожалуй.

Спустил для верности снова, постоял немного, усмехнулся чему-то и, посвистывая, отправился на кухню. Ужинать. Торопиться теперь ему было решительно некуда. А-аб-салютно!

__________

И спросил у Люцифера Его Сын:

— Зачем же было рвать листок? Разве недостаточно было просто принять решение?

И ответил Люцифер Своему Сыну:

— Нет. Для того человека — нет.

И настал сто сорок второй день.

И сказал Люцифер:

— Всё обманчиво, неверно и зыбко. И нет ничего надёжного и прочного в этом мире. И единственная истина — что истин нет. Помни об этом всегда.

…И вот я стою на кровати на карачках, на четвереньках… раком! так это, кажется, называется?.. ну да, вроде бы… наверное… — колени мои широко разведены, зад высоко задран, а голова, опущенная, наоборот, словно в знак скорби, низко и виновато, покоится уныло на скрещенных на подушке руках…

(Хм… Действительно, что-то рачье в этой позе определённо есть… И вообще, как же это всё-таки ужасно и трагично! Ах, первый адюльтер!.. И где? Прямо на супружеском ложе. На алтаре, можно сказать!.. Осквернение!.. Поругание!..)

…Чёрное платье и такого же цвета трусики небрежно брошены на стул, и на мне нет ничего, кроме съехавшего непонятно, кстати, как и когда куда-то вбок и вниз, на живот почти, и забытого просто мной в спешке чёрного, опять же, лифчика…

(Тоже следовало бы уж снять, вот только мешается теперь, и я в нём, наверное, сейчас как полная дура выгляжу! — с досадой соображаю я и даже покрякиваю и ворочаюсь слегка от этой неприятной мысли в этой своей рачьей позе. — Как корова… нет, скорее уж кобыла, корова это всё-таки чересчур!.. как кобыла со съехавшим набок седлом.)

…Н-да… лифчика… (Черти бы его взяли!!.. сняли…) А!.. ну, и чулочки же чёрненькие ещё на мне! На резиночках. Чуть не забыла!.. Ну, о-очень просто соблазнительные и сексуальные!.. Да-да-да! Ну, просто о-о-очень!..

Я вновь веселею и чуть-чуть игриво шевелю попочкой.

Как я тебе, мой милый, в одних чулочках, вид сзади? А?.. Нравится?..

Взгляд мой тут же опять падает на проклятый лифчик.

Как траурная повязка! — приходит неожиданно мне в голову, и я смешливо фыркаю. Настроение у меня от этой своей собственной шутки поднимается ещё больше. — На торжественных похоронах моей супружеской верности и чести. Сейчас гвозди вколачивать начнут… По самую шляпку. Пора бы уж, кстати! Чего там гробовщик-то мой телится? Ошалел от счастья?

Я кошусь назад. Но там пока — ни звука. Там вообще царит совершенно неестественная для такого момента тишина. Мёртвая. («Гробовая»!) Как будто бы и впрямь у нас тут похороны какие, а не… Я снова кидаю невольный взгляд на свои мрачные и тёмные одежды и опять нервно хихикаю. (Как специально! Вырядилась!.. Привет от Фрейда! Дурацкие шуточки подсознания.) Потом вновь осторожно кошусь назад.

Он — там! у моей… э-э… у моего… ну, в общем, там ! застыл в ледяной неподвижности на коленях; голова и плечи его безвольно поникли… вид он вообще имеет сейчас какой-то отстранённый и словно не от мира сего — грустный и умиротворённый одновременно… умилённый, что ли?.. просветлённый?.. одухотворённый?.. слова даже подходящего никак не подберу; он будто молится! печально беседует о чём-то своём, личном, важном и возвышенном с самим господом богом!.. Ладошки осталось только домиком сложить — и вылитый иисусик.