Сергей Апрелев - Под шорох наших дизелей

- Ну, это…, как это, по-вашему, «Козьи каки»!

Мои коллеги схватились за животы.

- Зря скалитесь! - заметил я, - будете хорошо себя вести, дам поносить, когда жены приедут!

Наконец, стала ощущаться настоящая жара. Ближе к полудню температура за бортом уверенно шагнула за отметку +42°С. Учитывая особое отношение алжирских друзей к использованию автомобильного кондиционера, рассчитывать, что ситуация «на борту» будет чем-то отличаться от окружающей среды, не приходилось. Напившись напоследок зеленого чая с мятой, мы попрощались с «мировой столицей фиников» и двинулись в направлении Великого Восточного эрга - крупнейшего моря песка после Ливийской пустыни. Беря свое начало в центре Алжира, это море покрывает добрую половину Туниса. Его волны - барханы, как и подобает океанским валам, непрерывно двигаются под напором ветра. Если бы не кропотливый человеческий труд, возводящий на пути странствующих дюн своеобразные плетни-изгороди, островки-оазисы в естественных впадинах были бы давно погребены песчаными цунами. Крошечное голубое озерцо, в котором так редко отражаются облака, окружают концентрические кольца из пальм. Деревья - главный защитник оазиса. На них да на людях держится оборона. Жаль, что напиться впрок, особенно в этих условиях, никогда и никому не удавалось. Кроме верблюдов, конечно. Трудно представить, но эти животные, припав к источнику после длительного перехода, способны выпить за раз 150-200 литров воды. Об этом мы нередко вспоминали, останавливаясь почти ежечасно для утоления безумной жажды. Возможно, именно благодаря бездействию кондиционера, нам удалось понять, что это такое. Открывая окна, можно было лишь усилить степень иссушенности организма. Когда жажда становилась нестерпимой, глаза начинали судорожно искать «источник». И он восставал из марева, царившего над дорогой, как правило, в виде неказистой постройки из разнокалиберных досок. Как бы нелепо не выглядел сей «вигвам», внутри всегда находился холодильник, набитый жидкостями на любой вкус. Пошатываясь, мы брели навстречу спасению, жадно хватали спасительный сосуд, и вот уже живительная влага растекается «по перифериям телесным». Никогда в жизни ни от одного из напитков я не получал наслаждения, подобного тому, что давала тогда простая вода. Глоток прохладной влаги и машина вновь устремляется вперед. Туда, где за «миражом» бесконечного пути фантазия уже рисует: ручьи с холодной водой, тень от густых крон и щебет птиц…

Неожиданно возникла чисто пустынная вводная. Подъехав к предполагаемым залежам «сахарской розы», Ренан по неосторожности выехал чуть дальше обочины, и машина безнадежно увязла в песке. Помощь пришла быстро и внезапно. Проезжавший автомобиль резко затормозил. Оттуда выскочили смуглые люди в белых бурнусах. Не говоря ни слова, они извлекли из своего багажника длинные жестяные пластины, которые тотчас оказались под колесами нашего «Пежо». Дружные усилия, толчок, и машина вновь на трассе.

Мы расшаркиваемся в знак благодарности, отмечая, что методика до боли напоминает вытаскивание машин из грязи. А подобного опыта у нас хоть книги пиши!

Вскоре обнаруживаем совершенно бесхозные залежи главного местного сувенира - «розы Сахары».

- Самое время пополнить запасы, - возвещает Ренан.

- Такое впечатление, что торговец (подобные россыпи нам уже попадались) просто отъехал перекусить, - высказывает предположение стармех.

- Если так, то не обеднеет! - смеется Хаким, шевеля ногой причудливые кристаллы, - не сам же он их выращивал. А пустыня общая, то есть наша!

Звучало вполне убедительно!

Следующую остановку сделали по моему требованию возле дорожного знака «Осторожно верблюды». Оставалось лишь запечатлеться для истории верхом на «дромадере», и вскоре, как бы подкрепляя смысл увиденного знака, на горизонте замаячил караван. Судя по всему, животные и люди расположились на привал. Кто-то медитировал, а кто-то мерно жевал финики - идеальный продукт для пустынных странствий. Калорийный и непортящийся. Насколько мне известно, человеку на дневной переход положено семь фиников, а верблюду, его везущему, десять. Никто не жалуется, но разве это справедливо? Подойдя к пожилому бедуину, я пожелал ему счастливого пути и, как бы между делом, поинтересовался - «Почем сфотографироваться верхом?»

Погонщик, не задумываясь, выпалил:

- Двести динар!

- Очумел, что ли? - вмешался в переговоры верный Ренан.

- По всей Сахаре такие цены. Не хочешь, не садись!

- Дались вам эти верблюды, товарищ командир, тем более за такие деньги!

- Ты прямо как наш генерал, - подумал я, соглашаясь, что выкладывать сумму, которой можно оплатить двухдневное пребывание в отеле, не разумно.

Ограничились съемкой алчного погонщика на фоне безучастных ко всему питомцев.

Мой личный опыт общения с «кораблями пустыни» сводился к стычке с диким «бактрианом» (двугорбым верблюдом), атаковавшим продовольственную палатку некоей геологической экспедиции на Памире, где я подвизался в роли разнорабочего. Было это летом 1978 года в одном из длинных послеавтономных отпусков. Это не менее длинная история, посему остановлюсь лишь на психологическом портрете того шального верблюда, утвердившего меня во мнении, что с этим животным шутки плохи. Мало того, что они безумно злопамятны и плюются едкой слюной, способной чуть ли не разъесть автомобильное стекло, так они еще и кусаются. Несчастный дежурный, пытавшийся защитить наши припасы от вероломного захватчика, имел неосторожность огреть оного палкой по спине. Своими длинными желтыми, словно прокуренными, зубами верблюд выхватил у бедняги кусок плеча, а затем, преследуя, загнал его на отвесную скалу. Там мы его и застали, на высоте примерно шести метров. Внизу прохаживался, фыркая и поплевывая, двугорбый злодей, которого пришлось отгонять выстрелами из ружья. Чтобы снять со скалы Севу, руки которого были сведены судорогой, пришлось залезать еще выше и арканить его особой петлей с «беседочным» узлом. Определенно, морские навыки могут пригодиться где угодно…

Обсуждая провал «операции «Дромадер» с нашими провожатыми, мы почерпнули немало нового. Даром что те были моряками. Во-первых, просто так на верблюда чужака не посадишь, тем более в советской военно-морской форме. Дромадер - существо тонкое, его надо подготовить. Погладить, обласкать, постараться найти общий язык. Для облегчения этого лучше одеть бурнус. С этим было проще, учитывая наличие «хламиды», которую продолжал носить Ренан. Но даже тонкий знаток звериной психологии не способен понять понравились вы животному или нет. И, оседлав его, вы, мгновение спустя, можете оказаться распростертым ниц, даже если вцепитесь в деревянную луку мертвой хваткой. Верблюд сложится как карточный домик, а в довершение всему и покусает. Так что, нет худа без добра!