Сергей Апрелев - Под шорох наших дизелей

То, что Сетиф - вотчина алжирских автокаскадеров мы слышали давно, но сейчас убеждались воочию. Откровенно говоря, в Алжире довольно условно соблюдаются правила дорожного движения. И, просто диву даешься, почему количество ДТП сравнительно невелико. По сравнению с нами, конечно. Как уже говорилось, местного жителя, если он за рулем, лучше не обгонять. Расшибется, но догонит. А что натворит по дороге - не приведи господь! До сих пор удивляюсь, каким образом нам удалось без задержки миновать этот симпатичный городок. Сейчас, там построен самый крупный в Алжире парк аттракционов, причем, прямо в центре города, что лишний раз свидетельствует об игривом нраве обитателей.

Об этом больно вспоминать, но наш друг лейтенант Бенкуийдер, талантливый художник, отличный офицер и верный товарищ погиб два года спустя в автомобильной катастрофе на подъезде к… Сетифу.

Уже в глубоких сумерках мы, наконец, попали на прародину исконных алжирцев - берберов, в Кабилию. Да простят меня арабы, населяющие Алжир, все же они появились там значительно позже и, к тому же, как захватчики. Правда, сейчас им никто уже за это не пеняет, но о самобытности своей культуры берберы время от времени вынуждены напоминать. Так в 1980 году в столице Кабилии - Тизи-Узу и Беджайе вспыхнуло форменное восстание против арабского засилья в политике и культуре, так называемая «Кабильская весна». К счастью, обошлось без жертв, но для национального самосознания берберов это послужило весомым сплачивающим фактором, значительно повысившим их роль в жизни алжирского общества. Заставить бербера говорить по-арабски практически невозможно, скорее он заговорит по-французски. И нас это вполне устраивало. Так что арабизация, затеянная в Алжире в конце 70-х, дала трещину именно отсюда. Кабилия - горная страна, природная цитадель и хранилище национального духа. В ходе всех вторжений и оккупаций эта естественная крепость сдавалась последней. А если в Алжире поднимались восстания, то в большинстве случаев, их корни следовало искать в Кабилии. Так было при национальном герое страны эмире Абдель-Кадере, в 1870-м, и, особенно, в ходе революции. Даже внешне берберы отличаются от остальных алжирцев. Их кожа светлее, черты лица тонки и скорее напоминают кавказцев или испанцев, что, по утверждению некоторых ученых, свидетельствует о связи этих народов. Женщины здесь не склонны закрывать лицо, наслаждаясь свободой, которой не могут похвастаться многие из их европейских сестер, включая и экономический аспект. Обитатели даже самых небогатых деревень несут печать достоинства и гордости за свою культуру. Кстати, чувство собственного достоинства - одна из отличительных черт алжирцев вообще. Я не раз ловил себя на мысли, что именно этого порой не хватает нашим соотечественникам, зачастую ошибочно полагающим, что нас в природе слишком много, а посему поддерживать друг друга следует только в годину испытаний, которая наступит еще не скоро.

Кабилия настолько разнообразна, что попытаться увидеть ее за один день, да еще в сумерках - сущее издевательство над здравым смыслом. Ее берега представляют собой прекрасные пляжи, а горы, хоть и не очень высоки, на редкость живописны. Деревеньки не похожи одна на другую, и чем выше в горах они расположены, тем интереснее там остаться, хотя бы на день. Однако время поджимало, и наши доблестные провожатые с признаками смертельной усталости на челе продолжали жать на акселератор, торжественно заявляя, что не скоро они теперь решаться повторить пройденный маршрут. Они же поведали, что найти ночлег в сельской Кабилии в десять раз сложней, чем когда-то в Гардайе. Память об отеле под «красным фонарем» путешественники, не сговариваясь, почтили минутой молчания.

Около шести утра лейтенант Ренан вдруг резко затормозил и, окинув дремавших обитателей заднего сиденья тяжелым взглядом детища барона Франкенштейна, возвестил:

- Регайя, товарищи! Приехали.

Обнявшись с коллегами, мы пожелали им счастливой дороги! Из пройденных 5000 км от теплой койки их отделяло еще километров 40. А мы уже были дома. Голова гудела от всего сразу, в том числе и от радости.

- Увидимся на подъеме флага! - мрачно пошутил я, и услышал стон Бенкуийдера. - Не дрейфь, старина, завтра выхлопочу у комдива отпуск для героев автопробега. Да и машину в порядок привести надо. «Верный конь» с густо измазанным корабельным тавотом носом по-прежнему излучал сахарский зной.

Утром, после первой партии сахарских баек, кое-кто в экипаже начал рвать волосы и посыпать голову пеплом…

P.S. Всю поездку ваш покорный слуга вел путевой дневник и, делая какие-то записи, нередко ловил косые взгляды алжирских коллег. Особенно, когда, пытаясь не упустить мимолетное впечатление или внезапно сошедшую мысль, судорожно брался за карандаш или щелкал фотоаппаратом.

- Ваш командир часом не шпион? - наконец, поинтересовался Ренан у опешившего Гены Давыдова.

- А кто его знает? - дипломатично ответил мичман.

Однако, прослушав выдержки из путевых записей, сначала наши, а потом и алжирцы попросили снять копию… Знать бы где сейчас этот дневник, цены бы ему не было!

ДЕНЬ ОТКРЫТЫХ ДВЕРЕЙ НА РОДИНЕ БЛАЖЕННОГО АВГУСТИНА

Подобно Алжиру, Аннаба являет собой ту европейскую отдушину, которую люди, утомленные избытком восточной экзотики, могут смело использовать.

Аннаба (во французском прошлом - Бон) порт средней величины на востоке Алжира близ границы с Тунисом. Отличные пляжи и превосходный климат сделали эти места популярными для французских колонистов. Тем не менее, решение президента Де Голля предоставить Алжиру независимость заставило их покинуть обжитые дома. Это истинная трагедия полутора миллионов человек, считавших землю, где жило несколько поколений их предков, своей, и вдруг ставшей чужой и враждебной. Их судьба после беспорядочного бегства, да к тому же налегке, сложилась по-разному. Демонстрируя заботу о «черноногих» (pieds noir), как называли алжирских потомков европейцев, французское правительство определило им в качестве основного места проживания - Корсику. На острове трудолюбивые переселенцы немедленно занялись любимым делом - виноградарством и, конечно же, виноделием. Тем самым, подписав себе приговор. Корсиканцы издревле производили свои - особые сорта дорогих вин, в небольших количествах, и конкуренты, готовые производить массу дешевого вина были им совершенно ни к чему. Известно, что сердить корсиканца столь же опасно, как и его соседа сицилийца. И там, и там понятие кровная месть - один из законов жизни. Начались ссоры, переросшие в кровавые стычки, а кончилось все плачевно - массовым исходом «черноногих» на материк. Там беженцы постепенно и растворились среди прочего населения Франции, встречавшего, порой, несчастных соплеменников далеко не хлебом-солью. Не правда ли напоминает мытарства «русскоязычных» беженцев на просторах «матушки»-России после распада СССР?