Сергей Апрелев - Под шорох наших дизелей

Так завершилась история африканских департаментов Франции. Ведь с 1848 года Алжир считался неотъемлемой частью метрополии, а отнюдь не колонией или протекторатом подобно другим странам Магриба - Тунису и Марокко. В 1962 году 132-летнему присутствию Франции на алжирской земле наступил конец. Этому предшествовала 8-летняя кровопролитная война за независимость, унесшая жизнь полутора миллионов алжирцев и более ста тысяч французов. К чести победившей стороны она отнеслась с поразительным уважением к могилам угнетателей, их святыням и памятникам. Монастыри не осквернялись и не грабились, как это происходило с мечетями в 1830-м, а монументы исторических деятелей не свергались оголтелой толпой, подобно тому, как это делалось в «демократической» России. Алжирцы просто предложили французам забрать изваяния своих героев. Так в конце 80-х в предместье Парижа - Нейи-сюр-Сен появился конный памятник герцогу Орлеанскому... Прошли годы, и теперь уже настала очередь французов тревожиться. Шутка ли? Если Лазурный берег по-прежнему остается во власти туристов всех мастей, включая новорусских, то крупнейший порт Марсель всё больше напоминает арабский город. Большинство его обитателей - алжирцы. А Париж, особенно в районе бульвара Барбес! Стоит закрыть глаза, и по звукам и запахам, вы немедленно переноситесь в Северную Африку. Вот оно колониальное наследие в чистом виде! В Лондоне дела обстоят еще веселей. Если вы потерялись и хотите определиться на местности, спрашивайте чернокожего, скорее всего он окажется местным. Впрочем, это не наша проблема, впору бы со своими разобраться, тем более что они так схожи...

Вернемся в солнечную Аннабу 80-х прошлого столетия. В этот период здесь частенько появлялся советский военно-морской флаг. Заходили лодки для смены экипажей, надводные корабли с деловыми визитами. Разумеется, появлялись и корабли национальных ВМС АНДР. В том числе во время ежегодных походов с целью демонстрации мощи и популяризации службы на флоте. ВМС в значительной степени зависели от притока добровольцев. Не знаю как насчет добровольцев, но желающих попасть на корабль, особенно в ходе «portes ouvertes» (дней «открытых дверей»), было хоть отбавляй. Все мало-мальски значимые порты алжирского побережья от Бени-Сафа на западе до Аннабы на востоке с нетерпением ожидали появления кораблей...

Разумеется, присутствие на борту «бледнолицых» было совершенно излишним. Мы это прекрасно понимали. Зачем же провоцировать вопрос: «А вы что же без «советников» плавать не можете?» Поэтому сразу после швартовки инструкторские группы тактично удалялись, тем более, что отказа в транспортных средствах и экскурсионных маршрутах не могло быть по определению. В Аннабе таких маршрутов было более чем, да и пляжи там, как уже говорилось - отменнейшие. «Маленьким Парижем» город делает скопление кафе и ресторанов на широком центральном проспекте с громким названием Курс Революции. Это сходство усиливается в вечернее время, а в ночное и вовсе становится полным. Однако днем ноги сами собой устремляются к руинам древнеримского города Hippo Regius. Тем более что термы и форум расположены всего в полутора километрах от центра современной Аннабы. Прекрасно сохранился мозаичный пол Большой базилики, по которому хаживал сам Блаженный Августин, служивший здесь епископом с 396 по 430 год. Год нашествия вандалов стал годом смерти едва ли не самого почитаемого католического святого. Мало кто из ранних христианских философов может сравниться с ним в заслугах перед церковью. Во времена французов на холме, господствующем над городом, построен и активно действует собор Святого Августина. При нем находится женский монастырь и потрясающий дом престарелых, о котором разговор особый. Живо интересуясь бытом монахинь, мы (я, стармех и двое алжирских командиров) случайно забрели туда и были потрясены чистотой и уютом, в котором содержались 80 местных стариков, что характерно - мусульман.

- О такой старости можно только мечтать, - заметил Юра Филиппов, кивнув на благообразных аксакалов, предающихся неге на обширных диванах.

Кто-то потягивал кальян, кое-кто гонял нарды (любимая игра русских подводников!), а кто-то просто медитировал перед телеэкраном.

- А на какие средства, вы содержите это великолепие? - поинтересовался я у сопровождавшей нас настоятельницы монастыря - энергичной испанки лет сорока.

- Исключительно на добровольные пожертвования, - мило улыбнувшись, ответила добрая женщина и скромно потупила очи.

- Ну, тогда соблаговолите принять от русского командира! - я от чистого сердца протянул ей 50 динар.

После недолгого раздумья мой почин поддержал капитан Шерги:

- И от алжирского 100!

Я прочитал в глазах стармеха некоторое смятение, которое только усугубилось, когда командир СКР вынул банкноту в 200 динар:

- И от надводников Marine Nationale!

Юра заспешил на террасу, с которой открывался чудесный вид на утопавший в зелени город, - Ну, кажется, все посмотрели, всем помогли, пора вниз.

- Вниз так вниз, - лукаво ухмыляясь, сказал Шерги, открывая двери авто, - вот бы обрадовалась монахиня 500-динаровой ассигнации? Да видно не судьба!

Стармех густо покраснел... В этом был весь Шерги.

Осенью 1987 г. я приехал в Ригу, где в местном Учебном центре освобождалась вакансия замначальника. Как выпускник Академии, я был совсем не прочь ее занять, тем более, что мои старые друзья по Алжиру и Северу Шура Большухин и Вася Личинкин давно там преподавали. Первым кого я встретил, оказался видяевский приятель Георгий Серебрянский - командир учебной «Варшавянки». Поговорить было о чем. Последний раз мы виделись лет десять назад в Севастополе. Мы разговорились, и я узнал, что в Центре обучается алжирский экипаж, который приходится обкатывать Жоре.

- Представляешь, их командир такой гад-антисоветчик! Намедни кинул меня под танк в присутствии начпо (начальника политотдела).

С подчеркнутым вниманием я вслушивался в кипящий эмоциями рассказ коллеги. В душу закралось предчувствие.

- Короче говоря, слушаем как-то с алжирским командиром начпо, а тот все сетует на пробуксовку перестройки. Вдруг алжирец возьми да и встрянь:

- А знаете, почему у вас ничего не получается?

- И почему же? - С вызовом в голосе спрашивает политработник, не подозревая о провокации.

- Да потому, что у вас коммунистов много, мы вот своих повесили, и все в порядке!...

- Представляешь теперь, Сергей, с кем приходится дело иметь!

- Представляю. Его фамилия случайно не Шерги?

- А ты откуда знаешь?

- Это ж мой ученик, но я его этому не учил!

Товарищеские подначки «на грани фола» были в духе капитана Шерги, и свидетельствовали о том, что его становление как командира-подводника идет по правильному пути. Ведь без чувства юмора под водой делать нечего. Правда, далеко не все жертвы его розыгрышей разделяли это мнение. К ним стоит отнести и бедного курсанта-отличника херсонского училища, приданного нашей группе во время экскурсии по учебному паруснику «Товарищ», зашедшему в Алжир. Он был настолько уверен, что среди подводников все русские, кроме откровенно темнокожего лейтенанта Айни, что со временем стал чересчур откровенен.