Юрий Любопытнов - Озеро призраков

10.

Через два дня Вадим пришёл на условленное место. В кафе ни Яшки, ни его приятеля не было. Он посмотрел на часы — всё тик в тик, как подобает деловым людям. А Яшка опаздывал. Вадиму не хотелось здесь долго светиться, мозолить людям глаза, но что было делать? Он сел за угловой столик и для приличия, чтобы не выделяться из числа посетителей, взял бутылку лимонада местной кондитерской фабрики и тарелку гуляша с вермишелью, вилку и стакан. Делал это медленно, стараясь потянуть время.

Только сейчас он сообразил, что более худшего места, чем это кафе, для совершения сделки подобрать трудно. Хотя народу и много, все мелькают, мельтешат, снуют, но всё равно тебя видят. Надо было собраться в тайном месте, где, чтоб никого. Впрочем, почему люди не могут случайно встретиться за столиком в кафе? «Моя мнительность» — решил Вадим и перестал об этом думать.

Погода стояла пасмурная, накрапывал дождь. Стёкла в кафе запотели, и ему не было видно, что происходит на улице. Но зато он не спускад глаз с входной двери.

Валерку на этот раз он с собой не взял. И два дня назад он тоже сглупил, поехав с ним к Яшке. Хорошо, тот поумнее оказался, два раза отсылал его с глаз подальше, и разговор получился без свидетелей. Подельник подельником, а всю истину ему знать нечего. Меньше знаешь — крепче спишь, вспомнил он расхожую фразу. Лишний свидетель — враг, мина замедленного действия. Всегда он осторожничал, а здесь лопухнулся.

Так размышляя, он просидел с четверь часа и уже подумывал — не смотаться ли ему отсюда, а то слишком подозрительно сидеть с остатками гуляша и никак их не осилить. В очередной раз задребезжала входная дверь, впуская новых посетителей. Вадим облегчённо вздохнул: вошёл Яшка с высоким мужчиной в парусиновой штормовке с наброшенным на голову капюшоном. Лицо было трудно разглядеть под ним, виден был только рот и подбородок. Болоньевая куртка Яшки и штормовка его приятеля были мокрыми — на улице шёл сильный дождь.

— Давно сидишь? — вместо приветствия спросил Яшка и, не дожидаясь ответа, шепнул приятелю: — Это тот, кто нам нужен. Тётя Дуся, — обратился он к протиравшей столы женщине, — принеси три стаканчика и чего-нибудь зажрать.

Тётя Дуся протёрла стол и, ни слова не говоря, принесла чисто вымытые стаканы и на подносе три порции горячих сосисок с капустным гарниром, овощной салат и хлеб.

«А в меню нет сосисок, — подумал Вадим. — Вот тебе и Яшка-сблочник — везде блат заимел».

Он не знал, что тётя Дуся была племянницей его матери.

— Сейчас перекусим и за дело, — ворковал Яшка, доставая из нагрудного кармана бутылку водки.

Вадим рассматривал Яшкиного приятеля. Тот откинул капюшон и молча брал с подноса тарелки и расставлял их на липком столе. Был он худощав, лысоват, на лице заметно выпирали скулы. Лет ему было не меньше сорока пяти. Вадим обратил внимание на длинные руки, костлявые, но сильные, с широкой пятёрнёй. Эти руки знали тяжёлую работу. «Вообще-то, — отметил Вадим, — вполне заурядное, ничем не запоминающееся лицо. — Тем лучше, — сказал он сам себе. — Таких сотни мелькают на улице».

Яшка сорвал с горлышка бутылки пробку, налил стаканы до половины, поднял свой.

— Со встречей, — провозгласил он и, не дожидаясь остальных, одним махом вылил водку в широко открытый рот.

— Во, стерва, — подумал Вадим. Одни ухватки чего стоят». Он был без машины и решил поддержать компанию. Поэтому, поморщившись, выпил, шумно выдохнул и подцепил на вилку ломтик огурца.

— Не привык к нашей отечественной, — усмехнулся Яшка, поглядев на Вадима. — Наверное, коньяки пьёшь?

— Бывает, — ответил Вадим.

Несколько минут все трое, уткнувшись в тарелки, усердно закусывали. Очистив тарелку с сосисками, Яшка ладонью вытер сальные губы, поковырял обломком спички в зубпах и, придвинувшись к Вадиму, тихо произнёс:

— Теперь к делу. Корешка моего, — он кивнул на человека в штормовке, — кликают Шплинтом. Маленькая есть такая загогулинка в болте, но очень важная. Он выполняет разные мелкие поручения по заказу. Дело своё делает и ложится на дно. Твою задачу он понял. За неё берётся. Нерешённый вопрос — бабки.

За всё время пребывания в кафе Шплинт не признёс ни слова. Сначала он молча пил, потом молча закусывал. Теперь молча переводил взгляд с одного соседа на другого.

— Так сколько? — вполголоса спросил Вадим, бращаясь к Шплинту.

Но тот молчал, будто воды в рот набрал.

— Он что у тебя — немой? — обернулся кооператор к Яшке.

— Нет, с языком. А цена повсеместная, в наших кругах известная, — нараспев проговорил Яшка. — Гони двадцать кусков и точка.

А ты что — адвокат? — сузил глаза Вадим. — Что за него говоришь, раз он с языком? — Негодование тошнотворным комом поднималось из глубины вадимовой души. Какая-то шушера будет перед ним ломаться, как тульский пряник. Молчаливый Шплинт был ему не по душе. Он не любил молчпаливых. Такие любую пакость могут сотворить. Хоть бы слово сказал. Сидит, как кукла. А потом подумал: «А что это я взвинчиваю себя. Это же падаль, отребье. Я что с ним торговаться буду!?»

— Двадцать, так двадцать, — хмуро ответил он. — Но деньги потом, после всего

— Так задаток давай, — проговорил Яшка.\

— Обойдётся без задатков. — Вадим стал обретать уверенность, которая так некстати покинула его. Чего с этими фрайерами церемонится. — Дело сделаете, плачу полностью.

— А мне за посредничество сейчас, — выдавил сквозь зубы Яшка. — Я своё дело сделал — свёл вас.

Тут впервые за всю беседу Шплинт нарушил молчание. Он разлил всем остатки водки. Обхватив длинными пальцами стакан, прорычал грубым пропитым голосом:

— Аванс не нужен. Так всё сделаю. — Голос был негромким, но чувствовалась в нём внутренняя уверенность и некий, как уловил Вадим, оттенок пренебрежения. — Но, если потом кто курвиться будет, — он сделал паузу и исподлобья посмотрел на Вадима, — на дне моря сыщу.

Он махом опрокинул стакан в рот и стукнул дном об стол.

— Ты что — рехнулся? — ответил Яшка. — Ты за кого нас принимаешь, — за бесогонов, болтунов?

— Заткнись, Яшка! — Шплинт смерил его презрительным взглядом и обратился к Вадиму: — Покажешь мне… своего… остальное — моя забота. В пятницу встречаемся здесь же сразу после десяти утра. Деньги принесёшь сам. — Шплинт сдвинул брови к переносице: — Без разных посредников.

— Ну, что ты, корешок! — обиделся Яшка, поняв, о чём подумал Шплинт. — У нас такого в жизни не было, чтоб…