Виктор Пелевин - Тайные виды на гору Фудзи [litres]

Это жуткое переживание то и дело наваливалось на меня и за несколько мгновений уничтожало всякую целесообразность и смысл. Не было ничего, вообще ничего во всем мире, внешнем и внутреннем, что длилось бы хотя бы секунду. Все сразу рассыпалось.

Мир не изменился. Я просто никогда не видел его раньше под этим углом. Вернее, видел – после четвертой джаны, когда пытался обнаружить непостоянство.

Ну вот и обнаружил. Теперь эти переживания посещали меня не по моей воле – и совершенно не радовали. Меня то и дело настигали мучительнейшие инсайты, неуловимо быстрые понимания сути вещей, уже испытанные мною в джанах. Но теперь они были страшны.

Один из этих инсайтов, собственно, и разъяснил мне, что со мной произошло. Все было просто.

В обычном режиме восприятия мы как бы поднимаемся вверх по лестнице и глядим вперед. Ступенька, где только что была нога, рассыпается сразу после того, как мы делаем шаг вверх. Но мы уже перенесли внимание на следующую ступеньку и не замечаем исчезновения прошлой. Мы не сознаем распада переживаний и восприятий, из которых только что состоял наш мир. Вместо этого мы видим постоянно расцветающий впереди сад расходящихся тропок – и бежим в него, в него, в него.

А я теперь глядел не вперед, а назад – и видел, что дорога, по которой я иду, истлевает прямо под ногами. Она так же точно распадалась всегда, просто раньше я туда не смотрел.

Я всю жизнь карабкался вверх по лестнице этого мира, и даже не знал, что никакой лестницы под моими ногами нет, а есть только крохотный пятачок, куда я ставлю ногу, и он рассыпается сразу после того, как я ногу поднимаю. И это на самом деле и есть вся моя вселенная, а остальное – мираж.

Не знаю, Танечка, понимаешь ли ты весь ужас происходившего. Ты, верно, думаешь – ну ладно, человек что-то такое заметил про механизмы восприятия. Заметил, да и забыл… Но инсайты били в мой мозг один за другим, и забыть я не мог ничего. Я видел теперь абсолютную безысходность человеческой жизни, которую объясню тебе прямо сейчас на пальцах (твое счастье, что ты не мой доктор и никогда не прочтешь этих строк).

Главнейший ужас в том, что все состояния ума, рисующие наш мир и нас самих, длятся лишь короткий миг и тут же исчезают. И никогда в жизни, слышишь, никогда нас не будет ждать что-то другое, надежное и крепкое.

Любой человек, сосредоточенно понаблюдавший за собой несколько минут и ясно увидевший, как сменяют друг друга беспокойные, глупые, тревожные мысли, уколы телесного дискомфорта, непонятно откуда приходящие импульсы воли, отчаяния и надежды, играющие нашим телом и рассудком в футбол, уже знает про жизнь все.

Все вообще. Понимаешь ли ты значение этих слов?

В ней не будет ничего иного. Никакого величия духа, никаких равнин счастья, никаких бездн отчаяния, о которых талдычит классика. А только вот это же самое перетекание обломков одной распадающейся секунды в другую.

Человеку этого не преодолеть никогда.

Любое переживание завершается в тот самый момент, когда мы его осознаем, и сменяется другим. Нет никого, с кем это происходит – есть лишь сами переживания. Вернее, их уже нет, как нет тех искр, которые высекал когда-то из зажигалки саядо Ан.

Ни одно из переживаний не имеет ценности и смысла, потому что его ценность и смысл исчезают вместе с ним.

Сразу же.

Это значит, что прекрасных мгновений нет. Хотя бы по той причине, что ни одно из них не остановится, как ни проси. Любое мгновение предаст, и мы – это просто череда обреченных мгновений. Кажется, это так ясно и очевидно – но ведь никто не понимает. Не понимал и я сам.

Я склеил из двух знаменитых древних изречений универсальную земную мудрость на все времена:

Главный, страшный секрет кольца Соломона в том, что надпись «и это пройдет» описывает вовсе не сменяющиеся радости и беды, сытые и голодные годы, семейные неурядицы и прочий макроконтент. Нет. Эта надпись очень точно объясняет функционирование реальности на частоте около десяти герц. Или даже двадцати. Отслеживать распад мироздания быстрее я просто не успевал.

Мы не помним, что так было всегда. Мы не понимаем, что всегда будет только так. Нет, в нашей моментальной вечности мы, как медузы и слепые черви, все время находимся в начале нового многообещающего путешествия к абсолютному гормональному счастью по веселой сказке, которую нам рассказывает добрый дедушка мозг.

И ведь не скажешь, что от мирского человека что-то скрыто. Мы все ежедневно видим этот узор распада – просто на других масштабах фрактала.

Вот ты вошел в «сегодня», человек, и тревожная динамика настоящего предложила тебе сложные моральные и финансовые дилеммы. Ты обработал информацию и принял решения – лучшие из возможных. Тебе кажется, что ты обустроился наконец в этом грозно гудящем потоке жизни.

А завтра выясняется, что вчерашнее «сегодня» у тебя уже украли вместе со всеми мудро прорытыми в нем норками, и надо обустраивать другое сегодня. И так – день за днем, пока ты не сдохнешь… Ты хоть понимаешь, как тебя имеют?

Так было всегда, всегда… Вот черно-белые фотографии прошлого (особенно трогают шестидесятые). Клевые ребята со смешными стрижками, которые вынуждены были делать очень серьезные выборы – и они взялись за руки, решились, сделали… Шагнули в будущее – и вот бы им побыть в этом честно заработанном будущем, но их будущее уже стало нашим прошлым.

Люди с красивыми лицами идут к справедливости, к добру и свету. Они рассчитались на хороших и плохих, приняли важные трудные решения, но все опять изменилось – рукопожатные стали нерукопожатными и наоборот… И даже самый-самый рукопожатный в опасности, потому что его забыли в шкафу, никто больше не подходит рукопожимать, и его хорошее лицо быстро покрывается в одиночестве сеткой горьких морщин…

Ты не найдешь ни покоя, ни свободы, человек. Вернее, все, что ты найдешь, съедят через миг невидимые мыши. Пятнадцать минут Энди Уорхола – это трогательная олд-таймерская мечта. Счет идет на секунды. А мирские вожди, как и век назад, уверяют: вот сейчас мы возьмемся за руки, побежим, побежим и сделаем хорошее важное дело, после которого все изменится навсегда…

Но ни один Моисей за всю историю так и не вывел свой народ из двух последних абзацев «Великого Гэтсби» [15] «Гэтсби верил в зеленый луч, в оргиастическое будущее, год за годом отступающее от нас все дальше. Оно обмануло сегодня, но это неважно – завтра мы побежим быстрее, раскинем руки шире… И в одно прекрасное утро. Вот так мы и бьемся с течением, безостановочно сносящим в прошлое наши лодки». .

Я плакал от ужаса перед открывающимися мне безднами, а новые инсайты все били и били в мое сердце.