Дженни Хан - Око за око

Чему я, вообще, удивляюсь? Кем бы ни была эта девчонка, она точно не станет плевать людям в лицо. И ей явно не приходится ходить на дурацкую работу, пропитываясь запахом рыбы, чтобы скопить деньги на колледж. Никто не назовет ее или ее родных мусором.

Я думала, что за это лето Алекс изменил свое мнение обо мне. Я сама виновата, что считала его другим. Это не так. Он такой же козел, как и все. Повелся на россказни Ренни, как и все остальные в этой идиотской школе.

Когда я в следующий раз смотрю на часы, стрелки показывают за полночь, и у меня остается всего четверть бака. Отец убьет меня, если я снова верну машину без топлива. На острове лишь несколько заправочных станций, и я еду прямо к той, что дешевле, в Кэноби Блафсе, около ресторана «Галстук-Бабочка». Это дерьмовая итальянская забегаловка с завышенными ценами, но туристы его обожают.

Наливая бензин, на другой стороне парковки я замечаю Рива, Ренни, Пи-Джея и Эшлин, которая напоминает мне китайского болванчика. Лилии с ними нет. Значит, она не врала. Она и правда дома, с Надей. В общем, они тусуются рядом с мусорными контейнерами. Ренни сидит на капоте грузовика Рива, и они передают друг другу бутылку вина.

Алекс рассказывал мне об этом. Ренни работает хостес в «Галстуке-Бабочке» и флиртует с барменами, чтобы получить бесплатную выпивку. Она выносит бутылки вместе с мусором, а после того, как ресторан закрывается и все уходят домой, возвращается со своими безмозглыми друзьями, чтобы пить всю ночь.

Я должна вызвать полицию. Должна, но не стану. Я не стукачка.

Надеюсь, кто-нибудь другой пожалуется, потому что они очень шумят. Я отсюда слышу каждое их слово.

Вдруг шоссе освещается двумя фарами. Рив сталкивает Ренни с капота, и они прячутся за машиной, но потом Пи-Джей кричит: «Это Алекс!», и вся группа выбегает на дорогу и останавливает его машину.

– Надя! – взвизгивает Ренни, подбегая к окну у пассажирского сиденья. – Разве тебе не пора давно спать?

Я знала! Это была Надя!

Несколько секунд все галдят одновременно, пока Алекс не начинает гудеть, чтобы убрать друзей с дороги. Думаю, он торопится вернуть Надю домой. Сегодня будний день, время далеко за полночь. Надина мама убьет ее, если поймает. Миссис Чоу всегда была классной, но при этом очень строгой. Однажды она отправила Лилию в комнату на целый час, оставив нас с Ренни плавать вдвоем, потому что Лилия ей якобы нагрубила.

Алекс отъезжает, Ренни замечает, что я за ними наблюдаю, и показывает на меня пальцем.

– Прости, Кэт! – кричит она. – Но на этой заправке не принимают талоны на еду!

Я делаю вид, что не слышу ее. Сегодня у меня нет сил на еще одну разборку.

Рив присвистывает и говорит:

– О-оу, Кэт! Ты же не оставишь Ренни безнаказанной за такие слова? Ну же, давай! Мужик ты или нет? – он разражается смехом. – Я бы с тобой не стал связываться!

Бензин начинает выливаться из насадки, и я дрожащими руками возвращаю шланг на место. Ренни считает, раз родители Лилии берут ее с собой на отдых в Сант-Барс, или куда там еще, то она такая же богачка, как ее друзья. Но это не так. Она живет в двухкомнатной квартире с работающей матерью-одиночкой. И сама подрабатывает в «Галстуке-Бабочке», потому что приходится. «Джип» достался ей от женатого ухажера ее матери. Ренни может пытаться притворяться другой, но мы обе знаем правду: если я – мусор, то и она – тоже.

Я у себя в комнате. Вибрирует телефон. Это Алекс.

«Ты не спишь? Я тут неподалеку, если хочешь поболтать».

Я бросаю телефон через всю комнату. Подонок! С чего он взял, что я хочу с ним разговаривать? Он недостоин даже находиться со мной рядом и уже тем более целоваться. Алекс водится с такими отбросами, как Ренни и Рив. Он считает их хорошими ребятами, и, насколько мне известно, это значит, что он точно такое же дерьмо. Меня тошнит от них, от каждого из них. На острове им что угодно сойдет с рук. Они просто делают что хотят, и им плевать на всех и вся.

Сегодня я сказала девчонке в туалете, что Рив заплатит за содеянное, что карма настигнет его. В тот момент я в это верила, но теперь сомневаюсь. Когда Ренни хоть раз поплатилась за все плохое, что она мне сделала? Никогда. Мне надоело рассчитывать на судьбу. Карма может подавиться.

Я сижу на уроке химии, и у меня кружится голова от попыток расшифровать записи мистера Харриса на доске. Он написал кучу чисел и слов, пытаясь объяснить процесс экспоненциального представления. По идее, так называется простой способ разобраться с бесконечными числами. Вот только я безнадежно запуталась. Я думала, что пришла на химию, а не на математику.

Все остальные в классе выглядят так, будто без труда понимают слова мистера Харриса. Они кивают и что-то пишут в своих тетрадях. Так продолжается весь день, на каждом уроке, кроме физкультуры. Похоже, даже десятиклассники в старшей школе Джар Айленда умнее меня, и это притом что по возрасту я должна быть выпускницей. Раньше я была умной, в прежней школе всегда получала хорошие оценки. Но потом моя жизнь пошла под откос, и после истории с Ривом я всегда числилась в отстающих. Что если меня решат перевести еще на класс ниже? Я буду восемнадцатилетней девятиклассницей? Нет! Этого нельзя допустить!

Я хочу положить голову на парту и никогда не просыпаться. Смотрю на парня, что сидит рядом со мной. Каждый раз, когда мистер Харрис отворачивается к доске, он вырезает что-то на парте острой стороной ключа. Я наклоняюсь, чтобы лучше рассмотреть. Там написано «ВСЕ ДОСТАЛО».

С того дня, как Рив появился в моей школе, я пыталась держаться от него подальше . Но это было нелегко, потому что нам приходилось каждый день вместе ездить на пароме с острова и обратно. Рив сидел внутри с другими пассажирами, а я выходила на палубу. Даже когда начало холодать, я ездила снаружи. Я была не против. Вообще-то, мне нравилось сидеть на палубе, всегда нравилось. Но потом однажды, когда шел дождь, он увидел, как я выхожу, и позвал меня:

– Эй, Большое Яблоко! Подойди на секунду.

Большим Яблоком Рив прозвал меня после задания по социальному исследованию о Нью-Йорке. Мои одноклассники быстро подхватили это прозвище. По имени во всей школе называл меня только учитель. Для всех остальных я была Большим Яблоком.

Кому захочется сидеть за столом с Большим Яблоком, или вместе делать лабораторную работу, или приглашать на ночевку? Никому. Я бы и сама не захотела с собой дружить. Разве можно винить Энн в том, что она меня бросила? Я и не упрекаю ее, но все равно мне было больно.

Я отчетливо помню голос Рива тем утром. Слегка скучающий. Я думала, заметил ли он меня, понимает ли, что я стою под дождем только для того, чтобы быть от него подальше? Неужели он из-за этого меня подозвал: потому, что ему стало меня жаль?