Николь Уильямс - Взлёт

– Нельзя дружить с тем, с кем тебе предназначено провести всю жизнь. – Он помрачнел. – Так что живи дальше своей жизнью и оставь мою, к дьяволу, в покое.

Оттерев меня плечом, Джуд вышел из мастерской и исчез.

Если, испортив все, что только можно было испортить, я о чем-то и жалела, так это о том, что не побежала за ним.

Каждый день из тех, что оставались до конца учебы, я жалела, что дала Джуду уйти. Надо было броситься следом, поймать и заставить все объяснить – подробно, короткими предложениями, чтобы я смогла понять.

Но шли месяцы, и я жалела о нашей прежней игре в молчанку, потому что теперь Джуд не просто не замечал меня. Он демонстративно меня игнорировал. Шикарный прогресс.

Мне исполнилось восемнадцать, и на следующей неделе у меня выпускной. А осенью я стану первокурсницей в колледже «Мэримаунт Манхэттен». Мне следовало смотреть в прошлое с ностальгией, а в будущее – с надеждой. Но я ощущала себя кораблем, потерявшимся в ночи. Я разучилась различать правильное и неправильное, разучилась верить в мир, где существовали доверие и любовь.

– Предлагаю сегодня временно послать к чертям все наше благоразумие! – крикнула Тейлор, легко перекрывая своим воплем динамики, изрыгавшие дурацкую песню про лето, друзей и вечеринки. – Сегодня мы просто убиваем время и наслаждаемся моментом!

О да, и эти мудрые слова я слышу от девушки, которая в последнее время говорит исключительно о своем светлом будущем.

– Ты имеешь в виду нажраться в хлам и обжиматься с первой же вонючей задницей, которая подвернется под руку?

Тейлор застонала:

– А я-то себя считала циником.

Убавив громкость, я критически оглядела платье, в которое меня засунула Тейлор. Подтянула лиф повыше, а юбку опустила пониже. Ну вот, теперь прикрыта половина сисек и большая часть задницы.

– Ну извини. Это самой собой получается, когда ты одеваешь меня как уличную проститутку.

– Да ради всего святого, Люси, у тебя жемчужные сережки, – возразила Тейлор. – Насколько мне известно, уличные проститутки такого не носят.

– Замечательно. Значит… – Я в третий раз оглядела себя в зеркале. Интересно, по мнению Тейлор, туши на моих ресницах по-прежнему недостаточно? Того и гляди переломятся. – …Значит, буду уличной проституткой в церкви.

Тейлор засмеялась, разглядывая меня, – мы как раз остановились на красном светофоре.

– Значит, дело дошло до драгоценностей? Однако кто-то слишком о себе возомнил, раз дарит на выпускной жемчужные сережки.

– Твоя порочность не перестает меня удивлять. – Я показала Тейлор язык. – Сережки на выпускной мне родители подарили, а не Сойер.

И слава богу, что у нас не дошло до ювелирки, – по моим прикидкам, до побрякушек оставалось еще три уровня обязательств.

Загорелся зеленый, и маленький «фольксваген» Тейлор аккуратно двинулся вперед.

– И в этом виновата только ты сама. Парни дарят девушкам драгоценности в благодарность за секс. Это проза жизни.

– О господи, Тейлор, – вздохнула я, опуская окно. Где мне на самом деле сейчас хотелось быть – так это в студии, а меня запихали в маленькую машинку на пару с первой школьной стервой и склочницей и везут на вечеринку в честь выпускного, где без ограничений все – и алкоголь, и мораль. А вишенка на торте – платье, на фоне которого полная оторва показалась бы тихой скромницей.

– Поскольку я не вижу на тебе бриллиантовых кулонов и золотых браслетов, то делаю вывод, что ты все еще дразнишь и обламываешь беднягу Сойера.

Как всегда, попала в точку. И это было бы смешно, когда бы не было так грустно.

– Не твое дело.

– Значит, нет, – подытожила она, сворачивая на грунтовку.

– Значит, черт побери, нет, – поправила я, раз уж Тейлор решила делиться своими умозаключениями, не заботясь, подтвержу я их или нет.

– А почему? – спросила она, словно нарочно направляя колесо машины в выбоину. – Вы вместе ходили на танцы Сейди Хокинс, а официально встречаетесь с зимнего бала. Решили не торопиться или придумали еще какую-нибудь хрень в том же роде?

– Мне торопиться незачем, – сказала я, когда в поле зрения появился знакомый особняк.

Родители Сойера умотали на какой-то автомобильный аукцион, и он решил замутить самую эпическую вечеринку, которая войдет в анналы Сауспойнта. Его слова, не мои. Отсюда, с дороги, казалось, что вокруг дома Даймондов кишат пьяные вдрызг муравьи.

– А Сойеру? – с тщательно скрытым интересом спросила Тейлор.

– Сойер – парень. Разве кто из них медлит, когда речь заходит об этой теме?

Да, риторические вопросы – моя слабость.

– Никто, – откликнулась Тейлор. Найдя на газоне свободное место, она выключила зажигание и еще раз провела по губам блеском. Можно подумать, без дополнительного слоя сверкающей липкой фигни она выглядит недостаточно ярко.

– Тейлор, – я схватила ее за руку, – что-то я совсем не в настроении. Давай просто зайдем и выйдем. Все равно там нет никого, кроме озабоченных фетишистов, которые только и ищут, с кем бы переспать.

Вздернув бровь, она губами послала мне воздушный поцелуй:

– Именно это мне и нужно.

– Тогда, может, пора обсудить взаимоотношение между девушками с низкой самооценкой и парнями, которые используют это в своих целях, а? – предложила я, выбираясь из машины и одергивая платье. Но чем ниже я его тянула, тем сильнее вырисовывалась грудь.

– Куда ты клонишь, Дебби Даунер? [23] Персонаж популярной американской юмористической программы «Субботним вечером в прямом эфире». Ее имя стало в Америке нарицательным и обозначает плохие новости и негативные эмоции, которые появляются в разгар веселья и сбивают настрой окружающих – в чем, собственно, и заключалась роль самого персонажа по имени Дебби Даунер (ее играла Рейчел Дрэч). – поинтересовалась Тейлор, беря меня под локоть.

– Не вноси свой вклад в отрицательную статистику. – Я преувеличенно широко улыбнулась.

Тейлор потянула меня к дому, стены которого, кажется, тряслись от музыки.

– А давай-ка лучше обсудим последствия для девушек, не дающих своим прекрасным богатым парням, которые осенью уезжают в колледж в Южную Калифорнию.

– О, это должно быть весело, – пробормотала я.

– Они заканчивают свои дни высохшими, желчными, старыми ведьмами со стадом кошек и паутиной между ног.

Я запрокинула голову и застонала.

– Добавить чудовищную испорченность – и получим Тейлор Донован во всей красе.

Мы еще не добрались до лужайки перед домом, а нас уже преследовал непрекращающийся кошачий концерт: свист, вопли, похабные жесты.

– Один час, – выдавила я, едва не лопаясь от собственной щедрости, – и сваливаем.

– Три часа, – возразила Тейлор, одаривая какого-то парня на лестнице такой улыбкой, что меня бросило в краску. – И не забывай, сегодня ты моя Дебби Даунер, так что не пропусти свой выход.