Олег Петров - Тринадцать подвигов Шишкина

Валентина Ивановна оказалась в школе. Клянчить ничего не пришлось. Все идеи встретила с пониманием, вызвонила бухгалтершу из дому. Та, словно отрывая от сердца, выдала Шишкину деньги под отчёт, сделав страшные глаза, дотошно проинструктировала о порядке и сроках предоставления авансового отчёта и всех магазинных чеков. Полуватманом, красками и клеем с кисточками Александра – после битвы за каждый ватманский лист! – снабдил завхоз Терентьич.

Шишкин аккуратно упаковал канцелярский скарб и водрузил на велосипедный багажник. Была мысль попутно заехать в магазин, поглядеть, что там, на книжной полке, но потом Александр передумал, потому как всё равно грузить было некуда, разве что в зубы взять. Да и день катился к вечеру. Пока до лагеря доберёшься – уже ужин.

Жара заметно спала. Приятный ветерок обдувал довольное лицо велосипедиста, когда он выехал за сельскую околицу.

И тут предстала страшная картина!

Небесно-синему «уазику» господина Колпакиди А.Г., явно направлявшемуся в посёлок геологов, перегораживал дорогу председательский. Но никакого Потапа Потапыча не обнаружилось. Заместо него, лицом к лицу с «К. Марксом», стоял глыба-Егор.

Выражение физиономий обоих, огненные взгляды и красноречивые позы точно соответствовали наброскам художника Авилова к его бессмертному, вошедшему в учебник по истории, полотну «Поединок Пересвета с Челубеем на Куликовом поле». Вернее, оба олицетворяли предтече поединка: бойцы-богатыри на лошадей ещё не уселись, но намерение биться насмерть демонстрировали самым наглядным образом. А так как Шишкин-младший конного поголовья и его отдельных особей в округе не углядел, то резонно предположил, что схватка намечается в пешем варианте. То, что она неминуема, – в этом даже малейших сомнений не было. Косвенным подтверждением неотвратимости смертельного поединка служили импортные щегольские солнцезащитные очки старшего тёзки, дальновидно положенные последним на капот «уазика» цвета «босфор».

Подкатив к месту драмы, Александр услышал и диалог:

– …Так ты меня понял, орёл городской? Держись от Анжелы подальше!

– А то что будет?

– Ручонки с ножонками повыдёргиваю и скажу, что так и было!

– О-хо-хо! Уже пытались выдёргивать – до сих пор, как живые перед глазами стоят!

– Слушай, ты!.. – Глыба-Егор угрожающе надвинулся на Колпакиди.

Но тот и полшага назад не сделал.

«Егорша» недооценивал противника. Обманчив вальяжный вид Саши Колпакиди, ох, обманчив! Шишкин помнил боевые подвиги старшего тёзки ещё в школьные годы. И когда того кучка дворовых сверстников попыталась отождествить с «грекой», ехавшим, как все знают, через реку, и когда одноклассники заикнулись наградить упитанного и вроде бы рыхлого Колпакиди за его комплекцию прозвищем «Жирный»… «Егорша», естественно, ни о чём таком не ведал.

– Слушаю, я! – с издёвкой откликнулся Колпакиди, и это переполнило Егорову чашу ревности.

– Ах ты!.. – Глыба-Егор устремил внушительный кулак во вражескую физиономию!

Но кулак встретил… пустоту, а вот Егорово солнечное сплетение враз ощутило конкретное затмение!

– У-у-бью! – жадно хватая страшно распяленным ртом воздух, медведем заревел «Егорша» и пошёл на таран.

– Ага! Щас! – успел откликнуться Колпакиди.

Вновь поднырнул к животу соперника и обеими руками дёрнул его под коленки на себя. «Егорша» со всего размаха бухнулся на спину! Взрыв мельчайшей дорожной пыли скрыл его полностью!

Содрогнулись небо и земля! Сейсмостанции Советского Союза зафиксировали в восточной части страны землетрясение силой в четыре-пять баллов с эпицентром близ озера Байкал. В кабинетах нового здания ТАСС на Тверском бульваре – «Доме с глобусом» – застрекотали телетайпы, разнося по миру тревожную весть. А соседка Шишкина-младшего Татьяна Остапчук удовлетворённо пристукнула кулачком по столу: не зря говорили бабы, что в округе геологи навертели в земле дырок! Вот и подвзорвали, заразы, все окрестности!

Тяжело дыша, Колпакиди распрямился и привалился задницей к бамперу своего «уазика».

– Э, мужики, кончай! – заорал Шишкин-младший, соскакивая с велосипеда. – Кончай!!

– Саша! Егор! Немедленно прекратите! – Из «босфорного» УАЗа с криком выскочила Анжелка. Широко раскинув руки, загородила Колпакиди, зло уставившись на встающего в клубах пылевой взвеси Егора.

– А-а-а!!! – уже не медведем, а динозавром заревел глыба-Егор и снова ринулся вперёд. Левой ручищей он буквально отшвырнул Анжелку на обочину. Инстинктивно метнувшийся удержать фельдшерицу Колпакиди на мгновение потерял равновесие.

Содрогнулся «уазик», а сейсмостанции зафиксировали уже не повторный подземный толчок, а падение на крошечную, даже в невеликих масштабах Солнечной системы, планету увесистого гигантского астероида. Удар о землю какого-то Тунгусского метеорита по сравнению с только что случившимся катаклизмом – ласковый материнский шлепок по упругой попке карапуза-баловника!

Бедная Анжелика сидела на густо припорошенной пылью траве, мотала головой и потирала ушибленный локоть. Небесную синь и ласковый свет июльского солнышка застлала песчаная стена натурального самума, а может быть, хамсина, а может быть, хабуба, что тоже – полный шванц!..

Тем временем в метре от неё на дороге, вздымая новые султаны пылевого облака и матерясь самым непотребным образом, ворочалось, перекатывалось, сопело и хрипело некое «чудище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй»!

Инок Троице-Сергиевского монастыря Александр Пересвет и тюркский батыр-мамаевец Челубей смиренно стояли в сторонке и раскуривали трубку мира или жевали табачок (хотя, где бы они его взяли в 1380 году!). Скорее, с облегчением возносили молитвы своим богам, мгновенно осознав, что самый худой мир, конечно, лучше войны.

Но вот кто точно покуривал табачок, причём с самым невозмутимым видом, так это колпакидский водитель Игорёк. Сидит себе в кабине и покуривает!

– А ты какого… сидишь?! Разнять их надо! – возмущённо выкрикнул Шишкин-младший.

– Зачем? – с философским спокойствием отозвался Игорёк и аккуратно стряхнул столбик сигаретного пепла на дорогу. – Бары тешатся…

«Чудище обло» продолжало утюжить дорожное полотно, разве что стихли маты, трансформировавшись в кряхтенье и рыки.

– Где твоя канистра с водой?! С собой?

– Облизательно! – хмыкнул Игорёк. – Там, где всегда, – за задним сиденьем…

Шишкин выхватил из «уазика» пятилитровку, лихорадочно свинтил пробку и, перехватив канистру обеими руками, принялся «крестить» чудище водяными струями.

На последних каплях чудище хрюкнуло и распалось на две трудно узнаваемые фигуры в коленно-локтевой позиции. На ноги соперники подниматься не спешили или пока не могли.