Жужа Тури - Под одной крышей

«Собственными силами мы не сможем восстановить страну и за сорок лет», — заявляли в те дни лидеры правого крыла реакционной партии мелких сельских хозяев. Действительно, ущерб, причиненный войной экономике страны, исчислялся для Венгрии почти в астрономических цифрах, в пять раз превышавших годовой национальный доход. Трудности первых месяцев усугублялись и тем, что в экономике еще господствовали капиталистические отношения и бывшие магнаты все еще сохраняли руководящие посты во многих банках и промышленных предприятиях. Надеясь, что разруха и инфляция может вызвать внутриполитический кризис, они саботировали восстановление.

Однако в деревне обстановка была несколько иной. Благодаря аграрной реформе сметались одно за другим крупные поместья, земля передавалась крестьянам. По инициативе коммунистов реформа стала проводиться в жизнь еще до полного освобождения Венгрии Советской Армией. В конце марта 1945 года, когда на западе страны еще гремели выстрелы, на востоке крестьянские плуги уже прокладывали первые борозды по бывшей помещичьей земле.

Роман «Под одной крышей» можно причислить к историческим произведениям, однако история занимает в нем подчиненное место. Она служит лишь фоном, на котором изображаются судьбы отдельных людей. Писательница наносит яркие штрихи там, где хочет показать более выпукло какое-либо явление или событие. Такова, например, сцена у моста через Дунай — единственного моста, в те дни восстановленного советскими войсками. Перед нами толпы измученных горожан, пытающихся прорваться на мост, слышатся взволнованные споры с полицейскими, сдерживающими натиск всей этой лавины, устремляющейся в Пешт. Что казалось бы удивительного в том, что, потеряв всякую надежду выбраться из голодающей Буды, один из персонажей романа обращается за помощью не к венгерскому офицеру, а к советским солдатам, проходящим в это время по мосту? Однако под пером Жужи Тури этот эпизод приобретает глубокое и обобщающее значение, не говоря уже об эмоциональной его напряженности.

В центре повествования — простые венгры, впервые ощутившие свою значимость, почувствовавшие себя людьми, непосредственно влияющими на ход исторического процесса. Они спорят, страдают, радуются и плачут, но во всем этом нет уже былой обреченности. Все они группируются вокруг главной героини романа Мари Палфи и ее мужа Винце, вернувшегося из русского плена.

Картина венгерской жизни тех лет была бы неполной, если бы писательница не вывела в своем романе тех, кто еще совсем недавно правил народом, издевался над ним, унижал в нем человеческое достоинство. Это надменный, враждебно замкнувшийся в себе барон Вайтаи, его жена, в пьяном разгуле прожигающая последние деньги и остатки быстро блекнущей красоты, дельцы и ловкачи, лавирующие в поисках наиболее подходящей маски, спекулянты всех мастей, наживающиеся на инфляции.

В обрисовке всех этих характеров Жуже Тури помогает ирония, богатая множеством оттенков: добродушная, немножко грустная, когда писательница, скажем, подшучивает над наивной самонадеянностью дворника Ласло Ковача с его безобидным, в сущности, бахвальством и неудачами в «торговых операциях», и гневная, переходящая в сатиру, когда речь заходит о баронской чете или о заискивающем перед ними разорившемся коммерсанте Дёрде Пинтере. Со спокойной, неулыбчивой насмешкой описывает она все «страдания» Дёрдя Пинтера. Что для него судьба страны по сравнению с его драгоценной лавкой, погребенной под руинами в дни войны? Одержимый жаждой наживы, раздавленный неожиданным банкротством, болезненно замкнувшийся в своем узком «я», он чувствует себя чужаком даже в собственной семье, не в силах понять кипучей энергии жены и сына, ясности их взглядов, устремленных в огромный, заново рождающийся мир.

В прошлом простая белошвейка, за долгие годы супружества не давшая затянуть себя в цепкие путы собственничества, жена Пинтера Юци лишь после освобождения страны почувствовала себя поистине в родной стихии. Профессия портнихи для нее не только средство существования, но и то любимое дело, которое позволило ей наконец выпрямиться во весь рост и почувствовать себя внутренне раскрепощенной и независимой.

Все эти люди волею судьбы оказываются под одной крышей в полуголодном, разрушенном войной городе. Отсюда название романа, его структура, две его основные сюжетные линии, развивающиеся рядом, почти параллельно. Сталкивая два мира, две идеологии, два разных взгляда на жизнь, писательница нарочито сближает и вместе с тем противопоставляет два непохожих женских характера: взбалмошную, самовлюбленную баронессу Амелию Вайтаи и застенчивую, робкую Мари Палфи.

Образ Мари Палфи знаменует новую ступень в творчестве Тури, впервые обратившуюся к изображению рабочей среды. Духовно близкая ее ранним героиням, Мари несет в себе тот же огонек деятельного, живого добра, которое согревает души людей. Однако в отличие от них над Мари не тяготеет гнетущая инерция буржуазного быта, ей не приходится мучительно сдирать с себя шелуху сословных предрассудков, привычек и взглядов. Она действует решительней, смелее, обретая уверенность, небывалую у прежних героинь Тури.

Тонкий знаток женской души, Жужа Тури в этом романе интересуется не только психологией своих героинь, но главным образом развитием их характеров в новых жизненных условиях.

Поначалу для Мари, бывшей крестьянки, ни разу не переступавшей порога барского дома, баронесса еще окутана легкой романтической дымкой, сквозь завесу которой не сразу удается обнаружить змеиное жало этой женщины. Мягкая, отзывчивая, легко прощающая людям их недостатки, Мари постепенно учится давать отпор Амелии, когда она оскорбляет все то, что для Мари дорого и свято, когда пытается унизить ее человеческое достоинство.

Так, на глазах читателя образ Мари Палфи претерпевает сложную идейную эволюцию. Слово «пролетарка», звучащее презрительной насмешкой в устах баронессы и ее гостей, постепенно приобретает для Мари гордый смысл, и она стремится стать иной, достойной этого высокого звания. Молча снося тяготы и невзгоды, она умеет ценить те, пока еще скупые радости, которые приносит с собой новая жизнь. И она уверенно отстаивает это новое, смело противореча супругам Вайтаи, которые становятся для нее олицетворением всего мрачного, столетиями довлевшего над страной.

Самоубийство барона, преступление баронессы и ее бегство за границу, переезд Мари в рабочий поселок славного революционными традициями Чепеля — все это воспринимается в широком социальном плане и приобретает в романе глубоко символическое значение. На наших глазах рушится старый мир, и мы видим великий процесс рождения нового, видим Будапешт, живущий в напряженном созидательном труде, душой которого становятся венгерские коммунисты.