Александр Кулагин - Призрак Проклятой Башни

Но и этого мне показалось мало. И тогда меня посетила великолепная идея, как можно было бы ещё лучше обезопасить своё имущество. Для этого под тринадцатой ступенью лестницы, если считать снизу, мною была устроена ловушка. Несложная, но действенная. Собственно, я просто-напросто незаметно подпилил брус под доской, нависавшей над глубоким старым колодцем, устроенным под башней ещё в период её строительства. Незавидна была бы участь всякого, кто наступил бы на эту ступень, желая проникнуть в хозяйскую спальню без ведома хозяина.

Я честно предупредил всех и каждого, что, если кто-то попытается нарушить мой запрет, ему придётся туго. Но не стал уточнять почему. Откуда же я мог знать, что скоро умру, так и не успев никому рассказать об устроенной мною ловушке? Ведь мне и было-то всего-навсего девяносто девять с небольшим лет!

В один не очень прекрасный день время напомнило мне, что оно имеет привычку идти вперёд и что на свете нет ничего вечного. Тем утром я вдруг обнаружил, что больше не являюсь хозяином собственного тела. В течение двух последующих дней слуги пытались докричаться до меня снизу. Они вовсе не горели желанием нарушать прямой приказ, однако в конце концов, так и не дождавшись ответа, всё же осмелились, несмотря на запрет, подняться наверх.

К тому времени Голос уже успел разъяснить, что за судьба ожидает меня в ближайшие сто лет и в чём конкретно будет состоять моя миссия. Опыта по отпугиванию смертных у меня на тот момент ещё не было, зато эмоций и духовной силы хватало с избытком. Коротко говоря, я сумел добиться того, что мой верный дворецкий вместе с присоединившимися к нему горничной, конюхом и домашним поваром бежали так быстро и долго, что успели оказаться на противоположной окраине Сорбери, прежде чем усталость заставила их остановиться. В итоге на возвращение обратно домой у них ушло целых полдня. Хотя последнее возможно объяснялось ещё и тем, что напуганным слугам отнюдь не хотелось возвращаться в дом, в котором только что объявился новоявленный призрак.

С тех пор слуги отказались от попыток проникнуть в мою комнату. Вместо этого они решили "немножко" подзаработать. Сговорившись со стряпчим, эти плуты подделали моё завещание и вознамерились продать дом вместе со всеми предполагаемыми сокровищами соседнему виконту, который не прочь был выложить кругленькую сумму за возможность лично проверить сообщения о несметных богатствах старого графа. Однако сделке не суждено было состояться. Ударившая во время особенно сильной грозы молния угодила точно в крышу одного из флигелей. Беспощадное пламя полностью уничтожило прекрасное деревянное строение вместе со всеми его стрельчатыми окнами и витыми колоннами. Осталась лишь моя резиденция, которая в отличие от прочих зданий была сделана из камня и к тому же стояла в стороне от остальных построек.

Трава и дикий кустарник, а позже и редкие деревья скрыли пепелище. И теперь единственное, что осталось от моего некогда прекрасного дома, это одинокая старая покрытая плющом башня. И в этой башне обитаю я, невидимый страж, чья единственная задача - не дать ловушке, устроенной некогда мною же самим, сработать и погубить жизнь случайного человека.

За прошедшие годы винтовая лестница сильно обветшала, и теперь уже большая часть ступеней грозили любому пришельцу, вздумавшему подняться наверх, неприятными последствиями. Однако именно тринадцатая ступень обещала тому, кто наступил бы на неё, неминуемую смерть.

***

Я висел в пустоте неподалёку от окна и смотрел вдаль. Небо на севере начинало темнеть. Его медленно, но верно заволакивали набежавшие откуда-то тяжкие свинцовые тучи. Судя по всему, сегодня ночью следовало ждать бури...

Глава Третья,

в которой нашего героя с неожиданным визитом посещают ночные гости

Тьма и хаос властвовали надо всем вокруг. Ветер бесился, словно вырвавшийся на свободу демон. Его вихри сражались друг с другом, крутя и взвинчивая потоки воды, рождаемые грозным негодующим небом. Деревья внизу кренились, волновались и стонали, будто неупокоенные души. Их чёрные, почти лишённые листвы ветви барабанили по обветшалым кирпичным стенам, выбивая неистовый ритм... В общем, погодка была как раз в моём вкусе. Я с громким гоготанием, которое, правда, вряд ли кто-то смог бы расслышать за рёвом ветра и грохотом ливня, носился над башней под тяжёлыми угольно-чёрными тучами. В такую погоду сдерживающие меня незримые путы ослабевали, благодаря чему я мог залетать дальше и оставаться снаружи дольше, чем обычно.

Капли дождя пролетали прямо сквозь меня, вызывая приятную щекотку. Я вообще люблю осенние бури. И зимние вьюги. А более всего - летние и весенние грозы, когда молнии сверкают вокруг тебя с такой немыслимой частотой, будто это спицы в крутящемся колесе. Иногда мне даже удаётся попасть под молнию. Стоит заметить, хороший электрический массаж после водяного душа весьма бодрит!

Внезапно я заметил двоих путников, словно из ниоткуда возникших на размытой ливнем дороге и со всех ног бегущих в сторону башни. Первый из них - тот, что был выше ростом, - левой рукой набегу придерживал у себя на голове шляпу, а правой - болтающуюся за спиной походную сумку. Второму придерживать было нечего, так что он просто старался не отставать от товарища на своих не столь проворных ногах. Не трудно было догадаться, что непогода застала странников врасплох и теперь они горели желанием как можно скорее найти укрытие от её лютого гнева.

Смекнув, что сегодня ночью у меня ожидаются постояльцы, я плавно слетел на первый этаж и повис напротив входа, с любопытством ожидая момента, когда мне представится возможность рассмотреть моих ночных гостей поближе. Через полминуты до меня донёсся звук хлюпающих по воде сапог и басистое восклицание одного из путников, обращавшегося отчасти к самому себе, а отчасти к своему товарищу:

- Слава те господи, кажись не заперто. Сюда, святой отец! Да смотри только на приступке не чебурахнись, а то не ровён час обратно до самой дороги уедешь!

Вслед за тем створки парадных дверей, до этого свободно гулявшие взад и вперёд под порывами ветра и в эту минуту как раз замершие в сомкнутом положении, внезапно вновь широко распахнулись от мощного нетерпеливого пинка, и передо мной предстали два самых непохожих друг на друга человека, каких я когда-либо видел.

- Чёрт меня вздёрни, вот это ливануло так ливануло! - радостно расхохотался тот, что вошёл первым, - здоровенный детина, одетый, как человек, привыкший много и подолгу путешествовать по диким местам. Голос у него был гулкий и раскатистый, как у великана, вдобавок зачем-то нацепившего себе на голову пустую бочку. Думаю, не ошибусь, если предположу, что это именно его нога заставила двери моего обиталища столь гостеприимно распахнуться.