Кара Делевинь - Зеркало, зеркало

Пальцы Роуз, пухленькие, унизанные серебряными кольцами, с обгрызенными ногтями, переплетаются с моими. Мне тепло и хочется спать, по обеим сторонам мои лучшие друзья. Лео заметил, что Роуз взяла меня за руку. Это видно по его недовольно поджатым губам.

Раздается стук. В дверь просовывается папина голова. Обычно он сюда не заходит, разве что ему что-нибудь от меня нужно.

– Как дела, детишки? – говорит он. – Я слышал про Наоми, как она?

– Пока неизвестно, – отвечаю я. – Чудо, что осталась в живых.

– Да, конечно… – папа медлит на пороге. – А что с ней случилось, вам не сказали?

– Пап, мне сейчас не хочется об этом говорить. Посмотри в новостях.

– Ясно… ну, вы тут не балуйте. Не делайте того, чего не сделал бы я!

Господи, пап, замолкни уже.

– Им со мной не справиться, мистер Сондерс, – высвободив руку из моей, Роуз награждает папу ухмылочкой, от которой он заливается румянцем. – Мне нужен настоящий мужчина.

– Ладно, детки, после мультика – по домам. – Он делает шаг в комнату и обводит взглядом ноги Роуз.

– У нас еще одна серия на очереди, – говорю я, поднимаясь с кровати, чтоб выставить его за дверь.

– Ну все, я помчался. Увидимся утром.

– Куда? – говорю я, округлив глаза. – Ты только домой пришел, а время уже начало одиннадцатого.

– Ты кто, мама моя? – смеется он, переглядываясь поверх моей головы с Роуз. – Ты же знаешь, какая у меня работа, там все завязано на общении. У меня просто нет выбора.

– У членов совета, должно быть, такая насыщенная жизнь! – говорю я.

– Это по работе, – повторяет он. Мы смотрим друг на друга, прекрасно понимая, что своими сказками он никого здесь не проведет. Впрочем, ни папины подружки, ни мамино пристрастие к выпивке меня уже не заботят. Раньше наша семья была нормальной и даже уважаемой, а теперь при всем своем внешнем лоске она взрывается изнутри. Ну и пусть себе взрывается, мне насрать на всех, кроме Грейси.

Спустя несколько минут голова Роуз падает мне на плечо.

Раздается храп, и мы с Лео так и прыскаем со смеху.

– Заткнитесь, – бормочет она сквозь сон.

Роуз и Ред, 108 дней подряд

Роуз

Пасибки за сегодняшний вечер, я хоть повеселела после всего что произошло.

Ред

Да, так повеселела, что аж заснула!

Роуз

Нууууу… это только со стороны так выглядело, внутренне я на 100 % была с вами.

Ред

Что делаешь?

Роуз

Слушаю как папа с коровой трахаются. Мерзость.

Ссылка на видео. Посмотреть: Свиньи занимаются сексом

Ред

Хоть один плюс у папиного дезертирства – никаких тебе непристойных звуков. Если не считать блюющей мамы.

Роуз

фуууууууууууууууууууу блин

Ред

Ты как? Денек выдался просто пипец. Най в таком состоянии… в голове не укладывается.

Роуз

Завтра гоу к ней после уроков?

Ред

Давай. Как ты там?

Роуз

Нормуль, накидалась папиным вискарем.

Ред

Прекрати!

Роуз

Это не шутка.

Ред

Тогда хотя бы не захлебнись рвотой, ок?

Роуз

Оки-доки!

Ред

Роуз, насчет завтра…

Роуз

…

Роуз

…

Роуз

…

Три часа ночи: сердце колотится, к горлу подкатывает тошнота, шея влажная от пота.

Сажусь в постели, кожу пощипывает, по ходу, кошмар приснился, но о чем – не помню. Во рту привкус грязной речной воды. Спускаю ноги на пол, встаю, натягиваю боксеры и футболку, приоткрываю дверь и прислушиваюсь. Мама часто не спит в это время, а если и спит, то не в постели. Иногда она вырубается на диване, лицом вниз, и на обивке постепенно образуется лужица слюны, а иногда прямо за кухонным столом. Что мне совсем ни к чему, так это попасться ей сейчас на глаза, потому что спьяну она злая и вспыльчивая.

Вроде бы все тихо. Можно сходить за стаканом воды.

Посреди кухни стоит папа. В нос бьет запах табачного дыма и алкоголя. В плане выпивки ему до мамы далеко. Мама пьянствует, как сапожник, водка заменяет ей весь дневной рацион. Лицо у нее теперь постоянно красное, щеки впали, под глазами залегли темные круги, а фигура стала тощей и жилистой. У папы все не так запущено, но и он любит пропустить стаканчик-другой, говорит, алкоголь снимает напряжение. Интересно, где это он пропадал до трех часов ночи?

– Ой, привет, дружок! – говорит он с таким видом, будто его застукали.

– Мне пить захотелось. – Беззвучно шагая босиком по линолеуму, я подхожу к раковине, открываю кран и жду, пока вода сделается похолоднее.

Он стоит у меня за спиной, переминаясь с ноги на ногу, пыхтя и покашливая, – курение явно не идет ему на пользу.

– Так что там с Наоми? Неужели попытка самоубийства?

– Пока ничего не известно. – Я сонно потираю глаза. – Неужели тебе больше нечем заняться, кроме как в три часа ночи обсуждать эту историю?

– Просто мне не спится. Пожалуй, утром позвоню Максу с Джеки. Я ведь даже немного успел пообщаться с Наоми, когда помогал ей оформить заявку на участие в программе герцога Эдинбургского [2] Программа развития молодежи по пяти направлениям: спорт, волонтерство, освоение практических и социальных навыков, походная деятельность, проживание за рубежом. Участники программы ставят себе цели в каждом направлении и на протяжении установленного срока трудятся над их достижением. Основана в Великобритании в 1956 году принцем Филиппом, герцогом Эдинбургским. . Думаю, надо как-нибудь поддержать их, предложить свою помощь.

– Ты им не поможешь, пап, ты же в местном совете состоишь, а не в Кабинете министров.

– Надо показывать людям, что они тебе небезразличны, – говорит он.

– Раз так, не начать ли тебе с мамы? – отвечаю я. – Может, тогда она не будет налегать на водку?

– Не разговаривай со мной таким тоном, – говорит он, но упрек звучит жалко, потому что он знает: правда за мной.

Я ничего не отвечаю – да и что тут можно сказать? Опустив голову, он идет к своему стулу. Когда-то давно мне хотелось быть как он; раньше он казался мне самым сильным и крутым папой на свете, а теперь не вызывает ничего, кроме стыда и смущения. Всего в нескольких милях отсюда моя подруга лежит в коме с разбитой головой. Мама, судя по запаху, блеванула прямо в коридоре, а папа… ну, папа, видать, нашел себе курящую подружку. Что до меня, мне просто хочется вернуться к себе в комнату, зарыться в постель и забыть обо всем хоть на пару часов.

Но об этом нечего и думать. Моей сестренке нужна нормальная семья. Глубоко вздохнув, я вспоминаю то время, когда папа представлялся мне самым храбрым человеком на свете, а мама – воплощением доброты, и ради Грейси делаю еще одну попытку его вразумить.