Пётр Алёшкин - Петр Алешкин. Собрание сочинений. Том 3

И такой показалась эта пара трогательной, что Деркачев сам почувствовал нежность и ревность. Ревность не к парню, нет, а вообще к любви. Почему этот парень и эта девушка могут переживать такое чувство, что даже среди людей они в уединении! А почему он обделен? Почему? И вдруг в голове Деркачева мелькнула мысль, что никто не виноват в этом. Никто! Он сам себе отрезал путь к любви. Понял, что напрасно думал, что приближает жизнь, настоящую жизнь, а сам отдалял ее, уходил дальше и дальше.

— Молодой человек, вы что, заснули? Что брать–то будешь?

Деркачев не сразу понял, что это относится к нему.

— Молодой человек, не задерживай людей! — сердито повторила продавец.

— Три бокала шампанского, — неожиданно для самого себя торопливо заказал Деркачев. Он расплатился, подошел к парню с девушкой и поставил перед ними два бокала. — За ваше счастье! — улыбнулся он грустно. — Я прошу вас! За ваше!

Парень с девушкой удивленно подняли головы, переглянулись и смущенно заулыбались.

— Ну что вы! Зачем?

— Я прошу вас! — повторил Деркачев.

— И за ваше счастье! — поднял парень бокал. Девушка тоже робко коснулась своего.

— Спасибо, мальчик! Но счастье, видно, мне не по карману!

Деркачев выпил, поставил бокал на соседний стол и направился к выходу. На улице он поймал такси.

— Фестивальная, сорок три, — буркнул Деркачев, опускаясь на заднее сиденье.

Таксист подождал, пока он захлопнет дверь, и молча включил сцепление. Он сразу определил, что пассажир чем–то расстроен, и сам почувствовал какое–то беспокойство, непонятную тревогу. Машина прошла вдоль парка и вышла на Сумскую улицу. Тревога не уходила. Таксист взглянул в зеркало на пассажира. Деркачев хмуро смотрел в окно, закинув руку на спинку сиденья. «На кого он так похож?» — подумал таксист и вспомнил одноклассника жены, которого они вчера случайно встретили в кинотеатре. Ночью жена рассказала, как одноклассник ухаживал за ней в школе, как целовались они на диване в ее комнате, когда родителей не было дома.

— Мужу такие вещи не рассказывают, — сказал таксист и повернулся в постели на другой бок, изображая обиженного.

— Почему? — подняла голос жена. — Детская любовь! У нас все было чисто..,

— Чисто… как у трубочиста, — буркнул он.

Жена обиделась всерьез и утром хмурилась, а он чувствовал себя виноватым, пытался развеселить ее, загладить вину.

Вспомнив это, таксист усмехнулся над своей тревогой и снова взглянул в зеркальце. Пассажир по–прежнему смотрел в окно, думая грустную думу. И вдруг таксист увидел перед собой милицейскую ориентировку, которая появилась в таксопарке недавно, увидел фотокарточку преступника. Он? Память на лица у таксиста была цепкая. Он опять кинул взгляд в зеркальце, проверяя себя. «Он!.. Только не показать вида…» Машина пересекла трамвайные рельсы, глухо гремя колесами и покачиваясь, свернула на Фестивальную улицу и мягко покатила по черному, недавно уложенному асфальту. А Деркачев все думал и думал, что он скажет Вере, представил, как она отнесется к его словам… Как–то нужно, нужно выходить из положения. Возле дома Веры он указал водителю, где нужно остановиться, вытащил из кармана три рубля и добавил:

— Погоди немного…

Он хотел взять Веру и вместе с ней отправиться на дачу. Деркачев выбрался из машины и быстро пошел к подъезду… А Вера в это время сидела в электричке, приближаясь к поселку Южный, где была дача Маркелова.

Таксист с бьющимся сердцем увидел возле соседнего подъезда две телефонные будки. Когда дверь захлопнулась за Деркачевым, он вылез из машины, постучал носком туфли по колесу и, сдерживая шаги, направился к будке. Милиция отозвалась мгновенно.

— У меня в машине преступник, которого вы разыскиваете! — прикрываясь рукой и искоса поглядывая на дверь подъезда, где скрылся Деркачев, быстро сказал таксист.

— Кто вы? Кто преступник? Где находитесь? — быстро спросил дежурный.

— Петров я! Таксист! — дрожащим голосом говорил водитель. — Номер двадцать восемь–тридцать пять… На Фестивальной улице мы… дом сорок три. Он сейчас вернется! Фамилию точно не помню… чков — последние буквы. Дерчков! Так, кажется…

— Деркачев?

— Да–да! Деркачев!.. Он!

— Один?

— Был один… Сейчас вернется!

— Куда едет?

— Не знаю.

— Поезжайте, куда скажет! Только спокойно! Спокойно! Не суетитесь! Никакой самодеятельности. Ясно?

Через две минуты оперативная машина с дежурными оперуполномоченными Морозовым, Чистяковым и Трофимовым, который сидел за рулем, отъехала от милиции. Всем постам ГАИ был передан номер такси, в котором ехал Деркачев.

Таксист вернулся к машине. Снова постучал ногой по колесу: увидел пыль на штанине брюк, нагнулся и стал отряхивать ее рукой. За спиной он услышал стук двери и невольно оглянулся. Деркачев вышел из подъезда один и торопливо направился к нему. Таксист сжался. «Неужели видел, как я звонил?»

— В Южный! — бросил Деркачев и полез в машину.

Таксист не торопясь уселся за руль и медленно отъехал от бордюра, поджидая, когда обгонит его «Москвич», чтобы развернуться. За городом по ровному шоссе можно было гнать быстро, но пассажир не торопил, и таксист ехал спокойно, не обращая внимания на то, что их беспрерывно обгоняют машины. В боковое зеркало он высматривал сзади милицейскую машину, но не видел и нервничал: «Неужели до сих пор не засекли? Может, возле поста ГАИ остановят?» Деркачев сидел в прежней позе, только глядел теперь вперед, на дорогу. Пост ГАИ проехали спокойно, словно никому до них не было дела. Таксист не знал, что его машину не выпускает из виду невзрачный сероватого цвета «Жигуленок», который пристроился к ним на выезде из города.

Неподалеку от поселка Южный их обогнало такси, в котором сидел Маркелов. Он оставил вещи Деркачева на вокзале в камере хранения и летел на дачу, стараясь предупредить Артамонова, что Вера приедет не одна.

Девушка тем временем подходила к даче, вспоминая вчерашний разговор с начальником жилотдела. Лида знает Артамонова лучше, она подскажет, что делать. Диме Вера тоже хотела рассказать. Она была уверена, что он поймет, одобрит, даже если придется уйти из райисполкома без квартиры.

Дверь на веранду дачи была распахнута, но окна плотно закрыты шторами. В саду никого не было видно. Вера поднялась на веранду, вошла в комнату и вдруг увидела Артамонова на диване с книгой в руках.

— Вы? — растерянно остановилась на пороге девушка.

— Я! — улыбнулся Василий Степанович.

— А где Лида? Виталий?..

— Они сейчас придут, — поднялся Василий Степанович и положил книгу на диван.

Маркелов выскочил из такси на площади и побежал по тропинке среди кустов желтой акации. Вышел к даче он с другой стороны. Мягко обежал вдоль стены вокруг, остановился возле открытой двери веранды и прислушался. В комнате разговаривали. Слышались голоса Веры и Артамонова. Маркелов скинул туфли и в носках на цыпочках вошел на веранду, потом прокрался в коридор и встал за дверью.