Сергей Трахимёнок - Бог любит Одессу

Они выпили еще и стали хлебать уху.

Самое удивительное, что Борис не чувствовал опьянения, то ли выпил он не так много, то ли закуска была мощная.

— Еще по одной? — спросил Толик.

Борис кивнул головой.

Выпили еще по стопке, и вдруг Бориса прорвало.

Он вдруг заплакал и уткнулся лбом в плечо Толика.

Толик и Валентина бросились его успокаивать и делали это так искренне, так доброжелательно, что даже маленький Бронислав подошел к Борису и обнял его ноги.

Отплакав, Борис рассказа Толику о том, как он попал в Одессу, как сдавал экзамены, как провалил последний, как остался без копейки денег и не может уехать в Киев.

И тогда Толян, его жена и даже трехлетний Бронислав засуетились, засо­бирались, схватили Бориса за руку и повели на вокзал.

Они шли по улице: впереди Валентина с Брониславом на руках, а сзади Борис, которого держал под руку Анатолий.

Огромные очереди у касс привели Бориса в уныние. Но случилось чудо, Толик, минуя всех, подошел к кассе. Он предъявил какой-то документ и взял билет до Киева.

— Что он им показал? — спросил Борис Валентину.

— Паспорт моряка, — ответила та.

— И подействовало?

— Как видишь, — ответила Валентина.

Толик, который, отходя от кассы, успел обняться с доброй дюжиной одесси­тов и рассказать, что у его друга Бори проблемы и их нужно решить, наконец, добрался до Бориса и Валентины. А потом он жену, сына, Бориса и эту добрую дюжину знакомых и случайных людей повел в привокзальный ресторан.

Увидев Толика, две официантки сдвинули три стола, за которые, нет, не сели, а стали все приглашенные Толиком, а сам Толик произнес напыщенную речь о том, что его друг Боря попал в беду. Но в беду он попал в Одессе, а в Одессе друзей в беде не бросают.

Нужно сказать правду, после речи Толика все приглашенные, выпив по стопке и бросив в рот несколько ломтиков сыра или колбасы, покинули ресто­ранный зал, а Валентина и Толик, уже сидя за отдельным столом, продолжали потчевать гостя Одессы Бориса.

Объявили посадку на поезд, а троица с каким-то усердием и почти неис­товством все напихивала Бориса одесскими яствами. Металлический голос диктора объявил, что до отправления остается пять минут, но ничего не изме­нилось.

И только когда объявили отправление, они вдруг рванулись на перрон, толкая впереди себя Бориса...

— Начальник, начальник, — водитель дергал Бориса за рукав, — приеха­ли, с тебя сто сорок гривен.

Борис позвонил в дверь квартиры Попова. Открыл сам хозяин.

— Виктор Попов? — спросил Борис на всякий случай.

— Привет, — ответил тот, кто открыл дверь, как будто они расстались неделю назад, — а я тебя заждался.

Хозяин взял из рук гостя чемодан, сунул ему огромное полотенце и отпра­вил принимать душ, что было нелишне, поскольку и на улице, и в комнате было душно.

После душа гостя пригласили за стол, где его ждали несколько видов сала­та и мясная нарезка.

— Это для тебя, — сказал хозяин, — я, брат, стал вегетарианцем.

— Ты, брат, совсем не изменился, — сказал Борис, — только волосы стали седыми.

— Ну, пока не седыми, а расцветки соль-с-перцем, седина у меня еще впереди, так, во всяком случае, говорит моя жена.

— Ты женат?

— А тебя это удивляет?

— В какой-то степени. Я, брат, после геофизфака все время в экспедици­ях, и женщины как-то ко мне не прилипали.

— Совсем, что ли?

— Были, конечно, но так, чтобы дело до ЗАГСа дошло, нет.

— Геофизикам мало платили?

— Почему ты так решил?

— Потому что женщинам плевать на то, в экспедиции ты или дома, в пла­вании или нет, важно, чтобы зарплату вовремя отдавал.

— Да? А я об этом как-то не думал.

— Потому ты и не женат.

— Да хватит о женах, тем более что их не было. Ты-то как?

— Да у меня, брат, все хорошо, на третьем курсе женился я на своей одногруппнице. Потом мы закончили институт связи и ушли мастерами в разные организации, но она сделала карьеру, а я так и остался в рядовых инженерах. У нее в подчинении сейчас триста рабочих.

— Понятно.

— А к нам ты отдыхать? Если отдыхать, то нужно куда-нибудь подальше, хотя бы в Ильичевск.

— Мне нужно быть здесь. Хочу сделать Одессе деловое предложение, предложить то, отчего невозможно отказаться.

— Говоришь как мафиози.

— Правильно, я как раз и ищу мафиози.

— Чем я могу помочь?

— Сведи меня с одним из одесских авторитетов.

— Нет. Ты уедешь, а мне в Одессе жить.

— Вот те раз, ты думаешь, что я могу тебя каким-то образом под­ставить?

— Ничего я не думаю, просто в дела, которые не понимаю, я не лезу.

— Ну тогда сведи меня с теми, кто мог бы свести.

— И этого делать не буду по той же причине.

— Хорошо, тогда просто расскажи мне, кто тут у вас самый крутой?

— Таких в Одессе нет. Пахан Одессы существует в воображении экзаль­тированных подростков, да и то не одесситов.

— А как же песня «Пахан Одессы Еська-инвалид», помнишь, мы пели ее под гитару в общаге «Поповки»?

— Он существует только песнях.

— И все же, ну не может любое человеческое сообщество быть без паха­на. Оно, как стадо баранов, должно иметь вожака.

— Ну конечно, должно, и наверное, имеет, но я этим заниматься не буду. А теперь давай-ка выпьем, потому что я, хоть и вегетарианец, но не трезвен­ник. Идет?

— Как скажешь.

Хозяин поднял свой бокал так, чтобы была видна игра лучей солнца на стекле и вино окрасилось в более яркий цвет.

— Почти рубин, — сказал он.

Борис вздрогнул, но нашелся и произнес:

— Предпочитаю изумруды.

— Суум квиквэ.

— Что, что?

— «Каждому свое» на латыни.

— А ты знаешь латынь?

— Пришлось учить, брат, я по второму образованию юрист. И работаю юрисконсультом у своей жены.

— Теперь понятно, почему ты не хочешь.

— Прекрасно, если понятно. Давай по второй и больше никогда к этому возвращаться не будем. Помни, Одесса шуток не любит и ошибок не прощает.

Выпили по второй, а потом и по третьей.

— А зачем тебе наши авторитеты? — спросил Попов.

— Хочу взять их в долю.

— А вот это напрасно, они входят в долю только со своими, все остальные для них, как и двести лет назад, фраера. Ты для них не больше, чем экзотиче­ский зверек, с которого можно содрать шкурку. Что за предложение ты соби­раешься им сделать?

— Приобрести партию драгоценных камней.

— Шутник, а остановишься у меня?

— Нет, не хочу подвергать тебя опасности, я забронировал номер в отеле «Дерибас». Закажи мне такси с твоего телефона.

— Надеюсь, камни не с тобой?

— Ну что ты, дорогой Витя, они у меня в надежном месте. в камере хранения на одесском вокзале.

— Шутник.

Олесь

Олесь появился на квартире Виктора Сильвестровича вечером, проведя весь день на пляже.

Хозяин встретил его радушно, пояснил, что живет один. Правда, время от времени его навещает дочь, чтобы убрать квартиру. Тут же указал Олесю место, где тот будет спать, повел в ванную, показал, как пользоваться душем, и оставил гостя в ванной одного, выдав два полотенца.