Вэдей Ратнер - В тени баньяна

– Смотрите! – заверещал Сотанавонг. – Черепаха! Черепаха!

– Где? Где? Ой, вижу! Вон она! – завизжал Сатиявонг.

Они показывали прямо перед собой. Большой Дядя проворно, как угорь, нырнул за черепахой, и в ту же секунду папа ударил ладонью по поверхности воды. Он молниеносно схватил животное за панцирь и, подняв высоко над головой, словно приз, продемонстрировал окружающим. Послышались одобрительные возгласы, кто-то захлопал в ладоши, а один мужчина тонким голосом выкрикнул:

– Можно сделать черепаховый суп!

Рассмеявшись, папа с головой ушел под воду и через несколько секунд вынырнул уже без черепахи. Все разочарованно ахнули. Большой Дядя взревел, изображая досаду.

– Еще, еще! – хором требовали близнецы, словно это был какой-то трюк, который папа мог повторить.

Я с улыбкой помотала головой. Папа развел руками – мол, он не виноват, черепаха выскользнула у него из рук. Но я-то знала, что он ее отпустил. О черепаховом супе можно забыть.

Мы закончили купаться и переоделись в чистую одежду. Большой Дядя водрузил на плечи коромысло с полными ведрами.

– Но, папа, ты обещал! Ты сказал, что пустишь нас в дело! – по очереди возмутились близнецы.

Дядя плюхнул им на голову мокрую крому.

– Вот вам, головастики, можете тащить…

Он не договорил – со стороны дороги раздался грохот. Мы резко обернулись. В клубящемся облаке пыли проступили очертания грузовика, похожего на тот, что накануне привез нас в храм. Он прогромыхал мимо ступы и, неуклюже развернувшись, подъехал ко входу. Только не это, с ужасом подумала я. Неужели нас опять куда-то увозят? Все бросились назад к храму.

Оказалось, грузовик привез новую партию людей. Следом подъехали еще два. Из-под синих брезентовых навесов на свет высыпало больше сотни человек. Грязные, перепуганные, они выглядели хуже, чем мы вчера. Когда они собрались у храма, по разговорам стало понятно, что они приехали прямо из Пномпеня. Проведя в дороге всю ночь, люди хотели спать и плохо соображали, что происходит. Не знали даже, как далеко от дома их увезли. Один старик упал ничком перед статуей Идущего Будды и зарыдал в голос. То ли он радовался, что его наконец привезли куда-то, то ли сокрушался, увидев, куда его привезли. К нему бросилась девушка.

– Пойдем, отец, пойдем, – прошептала она, помогая старику подняться, как будто он был ей вовсе не отцом, а ребенком, которого она пыталась утешить. – Мы приехали.

Едва живая от усталости и потрясения, девушка повернулась к сопровождавшей их группе солдат. Она встретилась взглядом с одним из них, но тот сразу отвел глаза, сделав вид, что не заметил ее отчаяния. Остальные солдаты – восемь или девять человек – разбирали оружие и боеприпасы. Вид у них был более суровый, чем у тех, что приехали с нами. Двое или трое солдат присоединились к группе только сейчас. Судя по их отдохнувшим лицам и чистой, опрятной одежде, они прибыли из города. Солдаты показали на школьные здания и велели нам помочь новеньким.

– Покажите им дорогу, – прокричал один, сложив руки рупором. Он говорил уверенно и, похоже, был главным в группе. – Приедут еще люди! Вы должны освободить для них место! Чем быстрее все устроятся, тем лучше!

Приедут еще люди? Я не знала, радоваться или переживать. Вдали запыхтел еще один грузовик. Он был меньше предыдущих, а в кузов набилось так много людей, что некоторые свешивались с бортов. Увидев грузовик, главный солдат попытался разогнать столпившихся у входа людей.

– РАЗОЙДИТЕСЬ! – Он старался перекричать усиливающийся ропот толпы. – ВЫ ЗДЕСЬ ТОЛЬКО НА ВРЕМЯ! ЧТО ВАМ ДЕЛАТЬ ДАЛЬШЕ – РЕШИТ ОРГАНИЗАЦИЯ!

Меня вдруг охватил страх. А вдруг эти грузовики здесь для того, чтобы забрать нас? Вдруг они привозят новых людей, а тех, кто приехал раньше, увозят?

Нужно скорее найти папу и рассказать ему про грузовики. Папа стоял у ступеней молитвенного зала и разговаривал с молодой парой. Я поспешила к нему. Он показал на пару и взволнованно сказал:

– Рами, это мой бывший студент и его семья.

Мужчина, стараясь сохранять равновесие, держал два огромных чемодана. Женщина прижимала к груди младенца. Ее накинутая на голову и плечи крома служила ему защитой. Заметив, что я нервничаю, папа сжал мою руку, и мне сразу стало спокойнее.

– Господин Вирак несколько раз приходил ко мне на занятия, когда учился в университете, – папа объяснял мне, а заодно и жене господина Вирака с таким радостным видом, как будто мы просто встретили их, гуляя по улице. – Он был единственным студентом-инженером, который интересовался литературой.

Папина беспечность окончательно развеяла мои страхи, и я принялась разглядывать ребенка. Женщина улыбнулась и, раздвинув полог из кромы, кивком разрешила мне подойти и коснуться малыша. Я замерла в нерешительности. Слишком он был маленький, слишком хрупкий для моих перепачканных рук. Мой взгляд остановился на крохотной ушной раковине. Нет украшений – должно быть, мальчик, решила я. Он сладко спал. Белые хлопковые рукавички на кулачках напоминали боксерские перчатки. Почувствовав дуновение ветра, он дернул ручонками, точно боксер, который наносит удары по воздуху.

– А теперь вы инженер-строитель. – Папа с гордой улыбкой повернулся к господину Вираку. – Работаете в иностранной компании.

– Работал, Ваше Высочество, – вздохнул тот. – Я работал в Малайзии, но в начале года вернулся назад. А теперь я…

Нам навстречу шла толпа вновь прибывших людей. Среди них был тот самый старик, который, рыдая, бросился на землю, и, когда он проковылял мимо нас в сторону школы, я заметила у него за поясом из кромы бамбуковую флейту. Увидев ступу и тьеддеи, старик снова испустил отчаянный вопль.

– Несчастный, – покачал головой господин Вирак. – В дороге у его жены случился приступ астмы, и она умерла. Тело пришлось оставить на обочине. Только представьте: вы музыкант, который столько раз играл на похоронах, но вот умерла ваша собственная жена, а вы даже не смогли похоронить ее, не успели и ноты сыграть по ней. Это кошмар, Ваше Высочество. Кошмар. Мы как будто спустились в преисподнюю.

Папа посмотрел на меня, затем снова повернулся к господину Вираку и сказал:

– Что ж, теперь вы здесь. Под защитой.

Господин Вирак огляделся. Кажется, он сомневался. И я понимала почему. Сейчас храм выглядел совсем иначе. Повсюду раздавались крики солдат, из-под колес грузовиков летели пыль и грязь, люди бродили вокруг растерянной толпой.

Когда нахлынула очередная волна людей, папа заметил, что нужно торопиться. Приехало много семей, и свободные классы быстро займут. Он предложил господину Вираку комнату, смежную с нашей. Она, конечно, небольшая, но лучше одним жить в ней, чем делить комнату попросторнее с другой семьей. Папа взял у господина Вирака чемоданы.