Наталья Литтера - Дульсинея и Тобольцев, или Пятнадцать правил автостопа

- Зачем?! - он произнес это так громко, что Дуня обернулась. Он улыбнулся ей и отошел на всякий случай еще на пару шагов.

- Ну... - мать прокашлялась. - Видишь ли...

Твоя бабушка... она пообщалась по телефону с... Евдокией. И теперь Антонина Марковна очень хочет познакомиться с этой девушкой лично.Придумать внятного ответа на это удивительное предложение Иван не смог. И поэтому почел за лучшее отделаться туманным обещанием.

- Ну... хорошо. Мы обсудим это с Дуней.

В гостиницу они возвратились поздно, веселые и хмельные, ибо заказали на ужин в ресторане бутылку красного вина в честь открытия выставки. В отличие от предыдущего дня - почти не умолкали, много смеялись, делились впечатлениями, наверстывали все то время, когда молчали. Половину лета и сентябрь. И Дуня точно знала, что пьянела не только и не столько от вина, сколько от самого вечера, от ужина вдвоем. И от счастья.

- У нас с утра осталось одно важное неоконченное дело... - прошептал он ей на ухо, закрыв за собой дверь номера.

- Как говорит народная мудрость, не надо перекладывать на завтра то, что можно закончить сегодня, - с улыбкой ответила она.

- И сегодня закончим, - Ваня поцеловал в кончик носа, - и на завтра дел хватит.

- Какой деловой автостопщик, - пробормотала Дуня, падая на кровать и чувствуя на своей шее его губы.

*Когда она открыла глаза, почти наступил полдень. Во всяком случае, именно такое время показал телефон. В номере было тихо, шторы на окнах плотно задернуты. Дуняше потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя. Она не могла вспомнить, когда в последний раз так долго и так крепко спала. Также не могла она вспомнить и то, когда в последний раз чувствовала себя настолько отдохнувшей. И беззаботной. Радостной. Дуня сладко потянулась, прежде чем подняться и отодвинуть шторы. Номер наполнился светом. А за окном было солнечно и сухо. Совершенно волшебно. Дуняше даже казалось, что празднично - из-за пестроты деревьев, которые еще не до конца потеряли свою листву.

А на тумбочке около ее косметички лежала записка:«Привет, соня. Ты так сладко спала, что я не стал тебя утром будить. У меня еще есть дела, поэтому пришлось тебя оставить одну на пару часов. Планирую освободиться к двум.Целую крепко. Твой любимый Ванечка.P.S. Пока ты спала, половец не удержался и надругался над спящей царицей. Два раза надругался. Один раз справа, другой слева.P.P.S. Зато я приду с пончиками! Хочешь пончик?»Дуня три раза прочитала послание, широко улыбаясь, прежде чем набрать на телефоне (теперь у нее был действующий номер): «Разве половцам не известно, что спящих цариц полагается целовать? От поцелуев они обычно просыпаются.P.S. Пончик хочу».

И получила ответ:«Я целовал! Царица не проснулась. Пришлось надругаться) В виде поцелуев в особые места.P.S. Пончик захвачен в плен»«Придется проводить обучение на тему «Как будить царицу поцелуями», любимый Ванечка. Начало в 14-00.P.S. К пленному относись бережно»«Без меня только не начинай, царица моя. Постараюсь не опоздать»Ваня вернулся после двух с обещанными пончиками и красивым альбомом лучших работ «National Geographic» - подарком от детей и их родителей. В книгу была вложена большая открытка, на которой каждый из детей написал свои пожелания. Необыкновенно трогательный жест, и Дуня расчувствовалась. Ей было очень радостно за Ваню, она гордилась им. Да, именно гордилась.

- Твой визит во Владимир подошел к концу? - поинтересовалась она, чтобы хоть что-то сказать и скрыть свою сентиментальность.

- Да.

- Значит, завтра мы возвращаемся в Москву?

- Не совсем, - ответил Ваня после едва уловимой паузы, - Слушай, тут такое дело... В общем, нас с тобой ждут в Коломне.

Сначала Дуня не поняла смысл услышанных слов, подумала, что его попросили заглянуть домой. Хотелось доехать до Москвы вдвоем, конечно, но раз так... она постарается справиться с легким разочарованием... а потом дошло.

- Нас?! - изумленно переспросила Дуняша.

- Нас, - он взял ее за руку.

- Ну... как же вот так вот... завтра? - голова отказывалась верить, - а... одеться, а приготовиться? - и, наконец, Дуня выдала совершенно панически: - Я боюсь! Я не нравлюсь твоей маме!

- А мы едем не к маме, - Иван, в отличие от нее, кажется, был совершенно спокоен. - А к бабушке. Антонина Марковна Тобольцева положительно заинтригована и жаждет знакомства с тобой. И ты, по-моему, ей очень понравилась.

Тут Дуня вспомнила свой телефонный разговор с бабой Тоней и почувствовала, что кровь приливает к щекам. Совсем растерялась. И лишь чуть позже, рассмотрев все пуговицы на Ваниной рубашке, поняла, что важно совершенно другое.

- А ты? - посмотрела в глаза, ища в них ответ. - Ты хочешь этого?

- Ну... - он, похоже, слегка озадачился вопросом. - Почему бы и нет, если приглашают? На моей памяти это... Впрочем, неважно. Они хорошие, правда. И я бы хотел вас познакомить - рано или поздно.Что на его памяти? Почему-то подумалось, что Ваня хотел сказать, какой это раз на его памяти. Да, ты скажи, какой? Третий? Пятый? И когда был последний? Ты же ведь нечасто приглашаешь в свой дом девушек, автостопщик? И вообще, я не хочу знать, сколько девочек проходило смотрины у твоей мамы. Дуня поняла, что паника возобновилась, и к ней до кучи присоединилась ревность, похожая на змейку - маленькую и ядовитую. Дуня решила змейку игнорировать. Глупо ревновать к прошлому. У каждого из них есть свое прошлое, которое никуда не деть. Да и не надо. Но от одного вопроса все же не удержалась.

- Ты же... ну... в общем, знакомство с мамой и даже с бабушкой... - голос совсем не повиновался, а слова не связывались, но глаза она подняла, - это не всякий раз, правда? Это только когда важно?

Он заправил ей волосы за ухо и покачал головой.

- Нет. Не важно. А когда ОЧЕНЬ важно. Может быть даже, по поводу нашего приезда ба испечет свой фирменный кухен. А это, знаешь, почти как олимпийские игры - бывает раз в несколько лет.

А потом обнял ее и сказал:- Смешная ты, Дуняшка.

- Посмотрела бы я на тебя, когда после двух телефонных разговоров, таких, которые у меня были с твоей мамой, ты получил приглашение на настоящую встречу. Предполагаю, что провалю и этот экзамен, - тихо проговорила она, но уже чувствовала, что отпускает.

- Да не будет никакого экзамена! Мы едем на пирог.

Они едут на пирог. Только и всего. И это самое начало. Их начало. Сколько еще экзаменов будет впереди... но они справятся, обязательно.

- Не могу я лишить тебя бабушкиного пирога... - услышала Дуняша свой голос. - Знаешь, что-то вдруг захотелось пончика.

- Сейчас включу чайник.

Дуня была еще под впечатлением от предстоящей поездки в Коломну, когда они пошли гулять. Она и не видела толком город до этой прогулки. Центр был прекрасен. Соборная площадь с древними храмами и колокольней, памятник князю Владимиру, смотровая площадка. И кругом осень, осень, осень... еще высокое, но уже вечереющее небо, еще яркие, но уже не согревающие лучи, последнее тепло... и прощающиеся листья. Дуня не удержалась и стала собирать их в букет - красивые, резные, кленовые. Желтые, буро-зеленые, багряные. Совсем как в детстве по дороге из школы домой. Она не сразу поняла, что Ваня ее фотографирует. Лишь обернувшись, чтобы найти его глазами, увидела. И почему-то застеснялась. Может, от того, что была без прически, с простым хвостиком, и почти без макияжа, может, от того, что он не попросил позировать, а «ловил моменты», и Дуня не знала, какая там, на этих «моментах».