Наталья Литтера - Дульсинея и Тобольцев, или Пятнадцать правил автостопа

«Так тебе и надо», - мстительно подумал Тобольцев, делая очередной глоток и косясь на ту, что сидела за рулем. Устроила тут, понимаешь ли, Гран-при Пензенской области! От пережитого стресса у Ивана была мокрая спина. Штаны, слава Богу, хоть сухие. Так что пусть товарищ лейтенант выпишет этому Шумахеру в юбке и чулках по всей строгости закона. Папик все равно все оплатит.

- Лопухина Евдокия Романовна, значит...

Кока-кола пошла у Тобольцева носом. Это же надо было... так ляпнуть. И так попасть пальцем в небо. Спасибо, что все-таки не Федоровна. А между тем слева от Ивана начался спектакль. Тобольцев вытер лицо и превратился в слух. Интересно же, как будет вершиться мировая справедливость.

-Ай-ай-ай, - поцокал языком невысокий худощавый мужчина в форменной одежде, стоящий у машины. Отданными ему документами он постукивал по ладони. - Куда же мы так торопимся, уважаемая Евдокия Романовна?

- В столицу нашей родины - в Москву, - улыбка «царицы» была включена на максимальную, поражающую мощность.

Но на гаишника не произвела ни малейшего впечатления. Там кевларовая броня наверняка на такие улыбки. Он ответно нейтрально улыбнулся и тут же придал лицу казенное выражение.

- Ну да, как же столица без такой красоты. А все же придется задержаться, Евдокия Романовна. Зафиксировано превышение скорости в 70 км/ч. Попрошу пройти в патрульную машину - будем оформлять изъятие прав.

Улыбка мощностью тысячу кокет-час поблекла. Евдокия несколько раз моргнула. Песня кончилась, и в машине стало тихо. Практически, скорбная минута молчания памяти автомобильных прав Евдокии Лопухиной. Просьба всем встать. Наконец, девушка вздохнула и тихо заговорила:- А... вы уверены, что нельзя обойтись штрафом? Понимаете, я обычно очень аккуратно езжу и слежу за дорогой, но такая машина... на ней совсем не чувствуется скорость, и я вовремя не посмотрела на спидометр...

Но бравый сотрудник ДПС проявил достойную похвалы и даже восхищения твердость убеждений.

- Все прекрасно понимаю - и про скорость, и про аккуратность. Но на спидометр смотреть надо - в целях вашей же в первую очередь безопасности. И вашего, - гаишник ткнул документами в Ивана, - пассажира. Решение о том, можно ли обойтись штрафом, вынесет суд. Мое дело - изъять права и оформить временное разрешение. - После чего он козырнул и твердо произнес. - Прошу пройти в машину.

Иван вдруг заметил, что у нее пальцы дрожат. Красивые тонкие пальцы с алым маникюром, так и лежащие на рычаге коробки передач, мелко дрожат. Она сглотнула, прежде чем ответить блюстителю порядка.

- Как же это? Куда же вы ее денете? Машину, в смысле? А я? Неужели нельзя решить этот вопрос как-то по-другому?Евдокия с такой откровенной и какой-то даже детской надеждой смотрела на сотрудника ДПС, что Тобольцеву захотелось девицу встряхнуть. Или заорать. Что-то вроде того: «Да, реши этот вопрос по-другому! Иди в машину и отсоси у него!» И вся эта ситуация, этот разговор и своя причастность к случившемуся вдруг стали казаться Ивану ужасно неправильными. И захотелось отмотать время назад и отсидеться в этом чертовом березняке с гипотетической чагой и медведями. И не выходить на трассу. И не садиться в красную «ауди».

Лейтенант... как там его... Кравцов с самым неприступным видом сложил руки на груди. Полосатый жезл, висящий на запястье, угрожающе закачался.

- Машина останется у вас. Ваши права - у нас. Я вам выпишу временное разрешение на управление транспортным средством сроком на один месяц. В течение этого времени суд вынесет окончательное решение по вашему делу. Как-то по-другому или нет - это уже не мое дело, - а потом ткнул в сторону патрульной машины жезлом. - Жду вас там.

Тобольцев смотрел на спину сотрудника ДПС. Он шел не спеша, держа в одной руке жезл, а в другой - документы царицы Лопухиной Евдокии не-Федоровны.

- Если бы кто-то не вмешивался в процесс вождения, - раздался рядом глухой голос, - то ничего бы не случилось. Откуда ты взялся-то, господи?

Она говорила, уткнувшись лицом в руки, лежащие на руле. Слова прозвучали безжизненно, устало, беспросветно как-то. Иван не нашелся, что сказать. Честно и прямо: «Из лесу, вестимо?» Съязвить? Посочувствовать? Извиниться? Все нелепо и не то. И вдруг динамики разродились бодрым и жизнерадостным:

И вновь продолжается бой,И сердцу тревожно в груди...

В ритм песни раздался стук в стекло. Лейтенанту Кравцову надоело скучать в машине одному.

- Евдокия Романовна, - мужской палец еще раз для ритма ударил по стеклу. - Ну что же вы не идете? Вы же так торопились.

И Ленин такой молодой,И юный октябрь впереди! - вошло во вкус радио.Евдокия подняла голову с руля, вздохнула и потянулась за сумкой.

- Да, конечно, иду.

Тобольцев смотрел теперь уже на две фигуры, медленно идущие к патрульной машине. Точнее, медленно шла девушка - словно на казнь. А лейтенант рядом явно приноравливался к ее шагу. А может, на задницу хотел поглазеть. Там есть на что.

Иван с хрустом сжал пустую бутылку из-под кока-колы.

С неба милостей не жди,Жизнь для правды не щади.

Нам, ребята, в этой жизниТолько с правдой по пути.Мы не будем ждать милостей от гаишников. Мы все возьмем сами.Пальцы легли на ручку двери.

Дед у Тобольцева - тот самый, в честь которого Ивана и назвали - вел во Дворце пионеров драматический кружок. Мать тридцать лет преподавала в музыкальной школе по классу фортепиано. А сам Ваня девять бесконечно долгих лет отбарабанил в бальных танцах - до лютой ненависти к ним. Но сейчас это было уже неважно. Если в человеке есть артист - это навсегда.

Дверь красной «ауди» распахнулась. Из машины вышел молодой мужчина. Руки в карманах джинсов, вальяжная походка хозяина жизни, пресыщенное выражение лица и презрительная улыбка.

- Вот зачем я тебе машину купил, а? И права зачем купил? Чтобы ты их через месяц про...воронила? Ну, все, ты меня достала! - он подошел вплотную к хозяйке «ауди» и сотруднику ДПС. - Машину я у тебя забираю! Зачем тебе машина, если теперь прав нет? И никаких больше салонов красоты, ужинов с подружками и Коста-дель-Соль в августе! Пока не научишься хоть что-то делать хорошо. А то машину водишь кое-как, борщ дерьмовый, а во время минета вообще можно заснуть! Иди-иди, - Иван снисходительно махнул в сторону патрульной машины. - А потом вернешься и будешь... - похлопал себя характерным жестом ладоней по бедрам в районе ширинки, - отрабатывать. И оттачивать навык заодно.Щеки у «царицы» сравнялись по цвету с губной помадой, маникюром, лодочками и машиной. А что? Зато теперь все в тон. Кажется, она вдохнула, а выдохнуть все никак не могла. Лейтенант Кравцов аккуратно взял девушку под локоть.

- Пойдемте, Евдокия Романовна, - сказал мягко-мягко.

На лице лейтенанта, обращенном на Тобольцева, было такое количество презрения, которое дало Ивану надежду на то, что его представление имело некоторый успех. По крайней мере, взгляд, которым его одарила девушка через плечо, был очень красноречив. Зло-красноречив. А потом она вцепилась в руку гаишнику, начав ему что-то быстро-быстро говорить с мольбой в глазах.