Елена Лабрус - Грязная сказка

— Нет, зря ты этого транса сюда притащил, — засунул руки в карманы Эрик, когда они оба потеряли к Тане всякий интерес и пошли к двери. — Ну, какая из него секретарша?

— Безотказная, — усмехнулся Сикорский. — Ты ж её в деле не видел.

— О, нет, спасибо, я не по этой части, — закрыл за собой дверь Эрик, не оглядываясь.

— Предлагаю всего лишь безобидный…

И Таня могла только догадываться, что он там ему предлагал.

На экране монитора расплывались цветные узоры. Она точно знала какую информацию ей надо выуживать первой.

«Кто ж ты такой, чёртов Эрик Сикорский? И какие ещё тёмные тайны хранит твоё прошлое, Влад Назаров, если даже имя твоё отбрасывает тень?» — застучала она по клавишам клавиатуры престиссимо, в темпе «Полёта Шмеля».

А Влад Назаров, судя по настойчивым трелям телефона, уже соскучился.

— Переживаешь? — Таня прижала трубку к уху.

— Скучаю. — Его мягкое «чь», словно провели по шее кроличьим хвостиком.

— Как твоя бывшая жена?

— Только что подъехала. Звоню с тобой на всякий случай попрощаться.

— Верю, ты умрёшь красиво, и не обмочишь свой костюм от Китон.

— Ты жестокая.

— А ты выставил её на улицу нагишом. Я бы за это каждый день отрезала от тебя по кусочку и скармливала твоим лабрадорам.

— Она мне изменяла, — улыбнулся он в трубку.

— Не может быть! И с кем же? Случайно, не с нанятым тобой проститутом?

— Но она-то этого не знала. Изменяла искренне, и в устной форме, и задним числом.

И Таня продолжила бы этот разговор, но вошла Милена со стопкой бумаг.

— Хочу тебя! Всегда хочу тебя, — шепнул ей Влад на прощанье.

— Взаимно, — ни единой буквой не солгала она и отключилась.

Милена положила бумаги на стол и склонилась над Таней.

— Эти договора надо перевести и составить на русском, — откложила она в сторону папку.

— Хорошо, — Таня вздрогнула от её мужского баса и отогнула пластиковый уголок, чтобы убедится, что этот язык она знает.

Французкий. Уи.

— Эти с тайского, — достала девушка ещё бумаги, — я уже перевела, но их надо напечатать.

Тане стоило больших усилий не заглядывать в вырез её майки. Но лучше бы ей смотреть сейчас на её член. Её мозг кипит, пытаясь связать воедино этот голос и эти сиськи.

— Давно ты работаешь у Сикорского?

— Работаю год, у Сикорского три, — улыбнулась Милена как обычно обворожительно.

— Ты говоришь по-русски почти без акцента.

— Да, я много училась.

И у Тани ещё столько вопросов к этой девочке-мальчику, но она задала главный:

— Давно здесь его брат?

— Он время от времени приезжает, — неопределённо пожала плечами Милена. — Он не женат.

— Да мне как-то…

— Его жена умерла. У него двое детей, но они уже взрослые.

— Зачем ты всё это мне рассказываешь? — Таня смотрела на неё с недоумением.

Ладно была бы тайской девочкой, но ведь мальчик же, а сплетничает.

— Потому что ты всё равно спросишь. В первую очередь все спрашивают меня именно об этом, — пожала она широким плечом.

— А во-вторую есть ли у тебя член?

— Да. Могу показать.

— Я тебе верю, — остановила её Таня. — Скажи мне лучше, кто эти все, что задавали тебе вопросы?

— Те девушки, что приходили до тебя. И ни одна не продержалась долго. После смерти Светы, Сикорского не устраивает ни одна помощница.

— А что случилось со Светой?

— Самоубийство. Несчастная любовь, — сказала Милена, направляясь к двери. — Мне надо идти. Если что понадобится, я у себя.

«Надо было попросить кофе» — спохватилась Таня слишком поздно, когда за ней уже закрылась дверь.

С утра из-за этого дурацкого непривычного платья она толком и не позавтракала, хорошо, догадалась бросить в сумку пару конфет. Влад сказал, что надо выглядеть прилично. Она старалась.

Она полезла в сумку — голодный мозг требовал глюкозы.

«Хорошо гулять по свету с карамелькой за щекой…» — крутилась у Тани в голове дурацкая песенка, которую всегда пела Лялька, когда жевала эти купленные ею же конфеты.

Таня потянулась к мусорной корзине, выбросить фантик. В ней лежала рамка с фотографией, которую выбросил Эрик. Может кто-то и побрезговал бы её достать, но только не Танино любопытство.

Вот только зачем она всегда идёт у него на поводу?

Она бросила на стол эту дурацкую рамку, и закрыла руками глаза. Чёртов бабник!

На шикарном селфи счастливо улыбающийся Влад обнимал смеющуюся девушку.

Двенадцать лет назад

ВЛАД

Стоять у запасного выхода из стриптиз-клуба в шесть утра то ещё удовольствие. А он стоял третий раз. Хорошо, что лето. Светает рано, но утренний туман всё равно пробирает до костей.

Эта девушка зацепила его сильнее, чем он думал.

Странно, что он раньше не замечал её у шеста. Странно, что теперь в этом шумном заведении он замечал её одну.

Она игнорировала его в клубе и делала вид, что он пустое место за его пределами.

Первый раз она уехала с парнем. А он, идиот, оставил свою машину на парковке, а не рядом в подворотне, и не успел их догнать.

Вчера она убежала с подружкой, бросив на него высокомерный взгляд, как королева на споткнувшегося пажа. Он проехал мимо, когда они заскочили в первый утренний автобус.

Сегодня она выходит одна и прямиком направляется к нему.

— А ты, я смотрю, упрямый, — без этих адских каблуков и в джинсах она выглядит как обычная девчонка, только волосы слишком яркие. Но ей единственной это действительно идёт.

— Ты меня избегаешь, — он засовывает руки поглубже в карманы брюк.

— Я же сказала, что не работаю с клиентами. Зачем ты постоянно меня заказываешь?

— Хочу тебя.

— Видеть? — она подходит так близко, что вот-вот упрётся подбородком в его грудь.

— Нет, просто тебя хочу.

Он не вытаскивает руки, не прикасается, не пытается её обнять. Это поединок взглядов: её насмешливого и его спокойного.

— Думаешь, договоримся? — выдыхает она ему в лицо мятным запахом жевательной резинки.

— Один же раз ты меня уже выбрала. Вдруг выберешь и второй?

— А если не выберу?

— Значит, дура.

Он достаёт из кармана ключи. Не глядя на девушку, отключает с брелка сигнализацию. И идёт к машине, из глубины переулка приветливо моргнувшей ему фарами.

— А выберу, буду дурой вдвойне! — кричит она ему в спину.

— Тебе решать! — не останавливается он.

Он не поворачивается, но сердце замирает и губы невольно растягиваются в улыбку, когда он слышит, что она за ним бежит.

— Ладно, чёрт с тобой, — она догоняет его у самой машины. — Тебя ведь Влад зовут?

— Для тебя просто «милый», — он открывает ей дверь, приглашая рукой.

— Слышь, милый, — наступает она ему на ногу. — Ты только сильно-то не зазнавайся.

«Чёрт, а больно!» — он позволяет себе сморщиться, только, когда она исчезает на сиденье, и обходит машину с тыла, слегка прихрамывая.