Елена Лабрус - Ветер в кронах

Все женщины для меня похожи на ветер.

Ветра попутные. Они раздувают паруса, толкая утлые судёнышки. Они заставляют двигаться вперёд. Они эффективны и убедительны. Но лишь до того момента, пока им действительно по пути. Увы, эти женщины непостоянны. Однажды они неизбежно изменят направление.

Есть женщины ласковые, как летний бриз. Лопасти мельницы они не провернут, и снасти не заскрипят от их усилий. Они созданы для удовольствия. Для томного созерцания, для наслаждения, для ощущения полноты жизни. Но они исчезнут с наступлением суровой зимы.

Есть — трудолюбивые. Что бы они ни делали, всё только со смыслом. Они вращают флюгер на крыше, полощут белье на верёвках, раздувают угли в печах. Они полезны, они правильны, они непременно имеют направление. Но они предсказуемы, как северо-западные муссоны, что в этих местах непременно приносят дожди. С ними скучно.

Ветра шквальные, буйные, мятежные…

Все они разные, но раньше или позже я обязательно понимаю, что всё это уже было и чем оно закончится. Как опытный ловец ветра, я засовываю очередной сквознячок в изысканный флакон, вешаю ярлык и ставлю на одну из полок своей памяти. Чтобы забыть, смириться и идти дальше. В поисках той, что мне лишь снится.

Где она, единственная женщина, что создана для меня? Женщина — ветер, который я считаю своим.

Бывает, когда вокруг тишина, но листья деревьев вдруг зашумят, задрожат на тонких черенках, словно сердца испуганных пташек. Этот ветер непостижим. Ветер, что всегда витает где-то надо мной, в недосягаемой вышине, где колышутся кроны.

Женщина, что существует вне суеты повседневности, где нет пыли мостовых, до которых она никогда не снизойдёт, но нет и высоты облаков, что обманчивы и непостоянны.

Она осязаема, но недоступна. Она слышна, но молчалива. Она — моя. Она — ветер в кронах. Ветер, который мне никогда не поймать.

Все имена, названия, персонажи, факты и события данной книги являются вымышленными.

Любое совпадение с реально живущими или когда-либо жившими людьми случайно.

Чемодан больно бил по ногам.

Девушке приходилось нести его в руках, шагая по мелкому щебню обочины. Но с упрямством Сизифа или, скорее, терпеливого ослика она тащила поклажу, проклиная свою запасливость.

— Ерунда, Катя, — уговаривала она себя, пыхтя. — Всю страну проехала. И оставшиеся сорок километров как-нибудь преодолеешь.

Именно столько оставалось до конечного пункта её долгого путешествия — посёлка Пристань на берегу холодного восточного моря. Пока Катерина доехала только до окружного центра, городка Острогорска.

Лето заглянуло на эту окраину мира лишь мельком, одним глазком. Понять, что на дворе июль, в густом холодном и белёсом, как овсяный кисель, предрассветном тумане не представлялось возможным.

Ни деревьев, ни домов. И Катя не скупилась в выражениях, поминая нелюдей, разместивших остановку рейсового автотранспорта так далеко от автовокзала.

Семь часов провести в самолёте, тринадцать — в междугороднем автобусе и вот, в каких-то двух шагах от цели, только пальцем тычут в нужном направлении, а на волшебное слово «такси» беспомощно разводят руками.

— Ничего, ничего! На автобусе оно и понадёжнее будет, и подешевле, — убеждала Катя ноющие плечи и жалобно скрипящую спину. Хотя, кажется, это скрипят кроссовки. Причём один. Левый.

Большой чёрный джип, шурша шинами, подкрался сзади как раз в тот момент, когда Катя, согнувшись пополам, рассматривала, что же случилось с обувью. Джип проехал мимо и мягко остановился чуть впереди.

— Тебя подвезти? — в открытое окно высунулся водитель. Щетина. Тёмные волосы. Прищуренный взгляд. Самоуверенный, ухоженный, с претензиями, лет тридцати. Рожа такая… В общем, обычно именно «такие» к Кате и липли. И Катя всегда старалась держаться от «таких» подальше.

Загорелая, с рельефно выступающими мышцами рука свесилась из окна.

— Спасибо, я сама доберусь, — разогнулась она, и чемодан, не желающий стоять без поддержки и потерянного при перелёте колеса, тут же неизящно ткнулся в асфальт пластиковым боком.

Водитель высунулся ещё сильнее, изогнул густую бровь на покалеченный в неравных боях с грузчиками багаж.

— А куда путь держишь?

— В Пристань, — неопределённо качнула Катя головой, решив, что сорок километров отпугнут милосердного самаритянина, и кинулась поднимать своего хромого молчаливого попутчика.

— Автобус будет не скоро. Выходной. Ещё пару часов прождёшь. А так минут за двадцать доедем.

— Я не тороплюсь, — Катя заботливо отряхнула чемодан. «Посмотри-ка, не из пугливых!»

— Как скажешь, — водитель равнодушно пожал мускулистым плечом, обтянутым коротким рукавом чёрной футболки, и машина тронулась так же мягко, как и остановилась.

«И не из навязчивых. Не хватало мне сейчас только каких-нибудь озабоченных, — ворчала девушка. — Хотя какой из него озабоченный? Состоятельный, холёный, брезгливый. Ишь, как сморщился на поцарапанный чемоданчик».

Лёгкая курточка запахнута поплотнее. Хрупкой девичьей рукой изящно подхвачены двадцать три килограмма неживого веса — чуть меньше, чем половина от собственного. И перекинутая через плечо сумка качается как маятник, бряцаньем застёжки отмечая каждый шаг.

— Фух! — привалила Катя чемодан к лавочке.

Гордо, по-пионерски салютовал вскинутый вверх бетонный козырёк остановки, желтела табличка с буквой «А» — чудом сохранившиеся атрибуты советских времён давали надежду, что автобусы здесь всё же ходят. Но ощущение, что, Катя провалилась через дыру во времени в восьмидесятые, не отпускало. Она беспокойно оглянулась.

«Что я там сказала? Ненавязчивый?» — впереди, в кармане дороги стоял уже знакомый крутобокий джип.

— Кто бы сомневался — непростой парень, — увидев номер из трёх семёрок, хмыкнула Катя. Вот эти, все из себя крутые и пафосные, вызывали у неё опасения даже больше, чем какие-нибудь маньяки.

На часах ещё и шести утра нет. Конечно, какие могут быть автобусы! И ждать, действительно, придётся долго.

«Меня караулит, гад? Не подойду всё равно. Пусть стоит. И вообще, мало ли, может он здесь живёт. Бросил машину и ушёл», — Катя гордо тряхнула головой и достала телефон.

Этот друг, товарищ и брат с пятидюймовым экраном и тридцатью двумя гигабайтами памяти дал ей возможность скоротать время и в зале ожидания аэропорта. Не подвёл на засиженной бомжами и мухами автостанции краевой столицы. На этой затерянной во времени остановке Катя тоже на него сильно рассчитывала. Эх, если бы только не севшая батарейка!