Пол Пен - Огоньки светлячков

– Это был папа? – наконец спросил я на выдохе, вытянув губы трубочкой, словно курящая кальян гусеница в книжке о приключениях Алисы в Стране чудес. Я не только читал о них, но и смотрел фильм. Это была одна из кассет, которые папа хранил на нижних полках.

– Па…па? – Первый слог сестра произнесла шепотом, второй нормальным голосом. – Что папа?

– Кровь, – пояснил я.

Сестра вздохнула.

Я поднял руку, чтобы погладить ее по щеке, но передумал. Рука зависла в воздухе. Сестра это заметила и сжала запястье. Глаза ее стали маленькими, как личинки пчел в сотах.

– Можешь ко мне прикоснуться, – прошептала она. – Если хочешь.

– Я не хочу…

Сестра потянула на себя мою руку. Кончик моего пальца лег на холодную щеку маски. Я сжал кулак. Сестра накрыла ладонью мою свободную руку. Ее жест меня немного успокоил. Я расслабил руку и положил ее на щеку маски.

Белая стена, скрывшая ото всех мою сестру.

– Я чувствую тепло, – сказала сестра.

Поверхность маски казалась мне холодной и жесткой, но под ней угадывалось живое существо, так было с моим цыпленком за скорлупой яйца.

– Это был он? – повторил я вопрос.

Личинки пчел забегали. Сестра оглядела мое лицо, наши руки и сглотнула.

– Да, – наконец ответила она. – Все из-за него. – Она сжала мои пальцы и оторвала их от пластика. Большой палец пронзила боль. – Но ты не должен никому говорить. Поклянись Тем, Кто Выше Всех.

Я вспомнил бабушкины четки. Сестра хочет, чтобы я опять дал клятву? Красный свет сигнальных огней изменил угол падения и цвет маски, теперь под глазами появились темные полукружия.

– Никому, – повторила сестра.

Свет исчез в прорези на месте рта. Сестра оттолкнула мою руку и встала. Шаги ее были тихими и легкими, пол под ногами в носках не скрипел. Я потер заболевший большой палец. Дверь комнаты закрылась раньше, чем я успел подняться. Сестра исчезла неожиданно, как лучик солнца, который я ловил днем в этой комнате, из моих рук.

Я на цыпочках вернулся к себе в спальню и улегся в постель под громовой храп брата. Вытянув руку, я провел по изогнувшемуся матрасу его койки, потом погладил пальцем ладонь, касавшуюся маски сестры. Возможно, под ней скрывались обтянутые обожженной кожей кости. Лицо наизнанку.

Натянув простыню до самого подбородка, я стал просить Того, Кто Выше Всех, не наказывать меня очень строго, если я нарушу клятву и расскажу обо всем, что узнал, маме. И еще я попросил его удержать отца и не позволить ему делать сестре больно.

– Ты можешь больше не приносить для меня картошку, – предложил я и вспомнил о досках, из которых отец сделал колыбель для ребенка. Они появились в подвале за два дня до того, как сестра родила на столе в кухне. Бабушка тогда твердила, что кроватка нужна срочно; я уверен, что она просила послать нам доски еще с той поры, как сестра завела привычку сидеть, сложив руки на выпирающем животе. И все же они появились только тогда, когда сестра пожаловалась на боли.

Значит, Того, Кто Выше Всех, надо просить заранее. Значит, тот, кто прибит гвоздями к кресту, висящему у бабушки на шее, не может исполнять желания мгновенно. Так что на данный момент защита сестры – моя обязанность.

На следующее утро, когда мама рассказывала мне о тектонических плитах Земли, которые постоянно сдвигаются, и образуются горы, я думал совсем о другой книге – «Как стать мальчиком-шпионом». В ней я найду все, что поможет защитить сестру.

Мама рассказывала о ядре, земной коре, мантии и прочем.

– Ты все понял? – спросила она в конце.

Я кивнул.

– Давай проверим. – Она открыла книгу на странице, где на картинке была изображена Земля с вырезанной, как у апельсина, долькой, и повернула ко мне. – Теперь практические занятия. Где мы живем? – Она протянула мне карандаш, которым подчеркивала самые важные предложения в тексте.

Я встал на колени на сиденье стула и принялся рисовать прямоугольник – подвал.

Мама вздохнула.

– Сынок, это ядро Земли, самый центр. Разве мы живем там?

Я поднял на нее удивленный взгляд, не понимая, что сделал не так.

Мама выхватила у меня карандаш и ткнула в сине-белую часть шара.

– Мы живем здесь.

– Правда?

Мама кивнула.

– Это хорошо. А я думал, намного глубже.

Ее рука с красными рубцами легла на мою. Мама посмотрела на меня с тоской.

– Что? – спросил я, не выдержав. – Почему ты так смотришь?

Мама улыбнулась и закрыла глаза.

– Ладно, урок окончен, – произнесла она.

Я опрометью бросился в свою комнату, открыл книгу и принялся читать главу с советами, которые должны были непременно помочь мне ночью. Первым был самый важный принцип любого хорошего шпиона.

– Главное, чтобы тебя никто не заметил , – громко прочитал я и добавил шепотом, склонившись к странице: – Никто и не заметит.

Еще в книге говорилось, что я должен изучить местность. Это не проблема, я знал комнату сестры до мельчайших деталей. На картинке мальчик-шпион был одет во все черное. Самым подходящим по цвету из найденного в шкафу были черная футболка и серые пижамные штаны. Я спрятал их под простыню. На лице должна быть маска с прорезями для глаз и рта. На всякий случай я обыскал всю спальню, хотя знал, что ничего подобного в подвале нет. У мальчика на картинке была в руках такая штука – рация, с ее помощью он мог связаться со штабом в случае опасности. Я покачал головой, у меня не было таких устройств, впрочем, как и штаба, способного оказать помощь. В другой руке мальчик держал фонарик. У нас были только свечи и коробка спичек в ящике, самом верхнем в кухне. Когда я был маленьким, папа показывал мне фокус, который всегда меня смешил. Он раскладывал пять спичек, потом зажигал одну, от нее вспыхивали остальные и взлетали в воздух. Потом я подрос, и он перестал так делать. Я провел пальцем по картинке, по кругу света на грязной дорожке.

– Фонарь мне пригодится, – пробормотал я.

В этот момент карандаш внутри банки ударился о стенку, по нему ползали мои жуки. Я улыбнулся своей мысли. Пусть у меня нет рации и маски, но есть секретный фонарь. Я открыл ящик, и светлячки вспыхнули, освещая все изнутри, включая кусок скорлупки.

– Только вам надо потухнуть и включиться, когда я скажу, – прошептал я. – Нельзя, чтобы нас увидела сестра. Или папа. Особенно папа.

Зеленые огоньки погасли. Я несколько минут наблюдал, как они ползают по стенкам банки, а потом громко повторил первое правило шпиона:

– Главное, чтобы тебя никто не заметил .

Весь следующий день я учился делать самое важное упражнение в своей комнате. Перекатывался по полу из одного конца спальни в другой. К ужину я так нервничал по поводу предстоящей операции, что почти не мог есть.

Мама встала, чтобы убрать тарелки, и задела головой лампочку. Тени сжались, потом вытянулись, искажая общую картину. Папа взялся за лампочку, чтобы остановить ее.