Алла Иошпе - Завтрак в облаках

В свете уличного фонаря, тускло освещавшего комнату, перед ней стоял совершенно другой. Человеком его назвать было трудно сейчас. Злые, выжидающие глаза голодного волка, настигшего жертву… Он смотрел на нее, поочередно переводя жуткий взгляд с лица на грудь…

– Вам плохо? Что с вами? – почему-то пролепетала она.

Язык ее еле слушался.

– Молчи, – прошипел он.

Как во сне потом вспоминала она.

Прижав ее к стене, его руки медленно ощупывали ее тело. Сжимали его… как обследовали… долго, больно мяли грудь…

Как в бреду вспомнилось – «хирург»… Потом все куда-то исчезло. Провалилось. Потом выплыло как из тумана хриплое: «Срочно… грудь… операцию… тогда не умрешь… срочно.»

…На суде мать просила оправдать насильника. Он же спас ее дочь! После операции, которая была срочно сделана, врач сказал: еще совсем немного – и спасти ее было бы уже невозможно.

И снится ей сон. Что протягивает к нему руку… к мужу своему. Хочет дотронуться. Погладить его, как всегда…

А он руку убирает.

Никогда не убирал… а тут…

Она – опять.

И он опять – убирает.

– Милый, ты что?

Молчит.

Она расстраивается.

Решила проснуться.

Просыпается.

Милого нет.

Кровать рядом с ней пуста. Только простыни смятые остались от милого.

Вскакивает с постели.

Может, он в ванной?

Нет в ванной.

Может, на кухне – пить захотел?

Нет на кухне.

Бросается на балкон.

Неужели курить снова собрался, не дай бог? Ведь врач запретил!

Нет. Не собрался. Не захотел курить. Нет его на балконе.

– Алё! Милый, где ты?

Чего это он исчез так внезапно… и так тихо?

И зачем?

А ему тоже сон приснился.

И снится ему, он руку к жене протягивает. По привычке. Уже много лет так. Погладить во сне хочет.

А руку и не может нащупать ее. Женину.

Нет ее. Руки.

И жены нет.

Где жена-то?

Все время была вот она, рядом. Под рукой.

А тут – на тебе! Отсутствует.

А на душе – совсем не тревожно. Только удивление. Удивление, правда, есть. Да и легкость какая-то. Почему-то.

И не волнуется он. Вот и друг его говорит: «Жена пропасть не может». Вспомнил во сне.

Но все ж зовет:

– Алё! Милая! Ты где? Куда делась?!

Милая молчит. Не откликается.

Пришлось проснуться.

Уф! Вот она. Рядом. Спит крепко.

Но неспокойно как-то спит. Наверно, снится ей что– то плохое, тревожное. Вот даже вздрагивает во сне. Разбудить?

Да нет. Пусть спит.

А у него уже и сна нет. Прошел сон его.

Встал. Захотелось покурить. Вспомнил, что врач не велел.

Не стал.

И какая-то неведомая сила потянула его вниз по лестнице.

На улицу потянула.

А на улице – весна. По крайней мере, пахнет весной.

А у подъезда – Верочка стоит. Соседка. Из десятой квартиры. На пятом.

Ого! Как выросла! Как похорошела! Только что была подростком. Просто мышкой серой была.

А тут! Стоит симпатичная. Полненькая! Всё на месте.

И так потянуло дотронуться… До Верки этой, то есть Верочки уже. Такая уж она весенняя, соблазнительная.

А Верочка улыбается.

И вдруг вынимает из кармашка «Кемел». Сигарету вкусную.

В рот берет. Прикуривает медленно. И затягивается. С удовольствием.

Аж глаза закрыла.

Уф, кайф!

И ему захотелось. Закурить захотелось ему.

И еще сильней – погладить хочется.

И думает: «Лучше что – закурить? Иль дотронуться до нее, погладить?..»

А кожа такая упругая. Такая весенняя. Так и манит к себе. Зовет просто.

А если – и закурить, и погладить?!

Совсем хорошо было б. Отлично просто.

Просто радость нечаянная.

Берет из пачки у нее сигарету «Кемел». Вкусную.

Закуривает… Затягивается.

Уф! Кайф!

И руку протягивает… к Верочке.

Руку она не убирает…

И он гладит ее. Нежную. Гладкую…

И весной так пахнет…

Она улыбается… и тянется к нему вся.

И так хорошо! Так сладко!

И вдруг…

Чувствует… а рука-то эта – не Верочки! Не Веркина рука это!

Господи! Да это – рука жены!

Откуда она здесь? Ведь спит она! Только что сам видел!

А рука жены крепко так его берет, сжимает сильно, к себе тянет…

– Вот ты где?! – говорит.

И тянет его за руку… тянет к себе…

И… что это? Где это он?

И не двор это весенний…

А комната его. Его кровать.

Подушка, он делит с женой ее уже много лет.

И он просыпается.

И протягивает руку к жене…

Тянет…

А там, где жена должна быть, – пусто.

Нет руки. И жены – нет.

Ничего себе!

Вскакивает. Где она? Куда подевалась?!

– Алё! Ты где?

Может, в ванной?

Нет.

Может, пить захотела, в кухню пошла?

Нет в кухне.

Та-а-к!

А может, вышла на улицу… покурить вдруг, зараза, захотела?! Да Василия, молодого и крепкого из тринадцатой квартиры с последнего этажа, встретила?! Да стоят вместе, покуривают?

Он давно замечал, как она улыбается ему при встрече!

Да, небось, стоит сейчас и руку к Ваське тянет, погладить хочет, шалава?!

Ах ты, сука! Надоела тебе супружеская жизнь?! Устала? Курить потянуло?! За ручку молодого здорового мужика подержаться хочешь?!

И как треснет рукой по столу!

Но стол больно мягкий какой-то. И стука не слышит.

А слышит только голос жены:

– Ты что, милый? Приснилось чего? Ты чего кричишь да рукой по кровати сучишь? Просыпайся давай!

И проснулись. Оба. Окончательно проснулись.

Она обрадовалась. Вот он – тут. Рядом. Вот он – можно руку протянуть.

А он? Как вам сказать, что подумал он?..

А он – подумал, что хорошо, конечно, что он недосмотрел свой сон. Что не увидел, чем бы закончилось ее свидание с соседом из тринадцатой квартиры на последнем этаже. А то пришлось бы меры принимать. Хорошо, что не увидел.

А его сон? Жаль все-таки, что он так и не выкурил ту сигарету вкусную с Верочкой из десятой. И вообще. Продолжения не увидел… Не успел.

А мог бы!

А так – все проспал.

Дурак.

А лена грустит. Не везет Алене. То везло, а то вдруг… не так все.

Мужа нет. Расстались не так давно. Расстались нормально. Ушел… зато квартиру Аленушке оставил. В центре Москвы. «Трешку». С видом…

Вот как хотел избавиться от нее, что такую ценность не пожалел, грустно усмехается Алена.

А что б она делала без нее, без этой квартиры? Как бы жила?!

Да никак бы и не жила. Не на что было бы жить. На ее зарплату? Смех. А так сдает «трешку». За хорошие деньги. Спасибо мужу бывшему.

А себе снимает маленькую студию дешевую. Вдали от центра. На разницу и живет.

Но вот уж несколько месяцев и не сдается ее квартира.

Съехали ее жильцы. В квартиру подешевле. Подальше от центра. Понятное дело – и у них, у богатеньких, кризисы бывают. И сейчас не получается найти клиентов на долгий срок. А на короткие сроки – не хочет Алена: за порядком не уследишь каждый раз.