Владимир Топилин - Страна Соболинка

С Анатолием Давыдовым в тайге Вера не встречалась по понятным причинам. Избегая сплетен, в лучшем случае, мудрая женщина переговаривалась с соседом по рации или оставляла на совместной избе записку. Злые, завистливые языки плели небылицы о том, как хорошо живется Толику в тайге. Прекратились пересуды тогда, когда Анатолий за один удар кулаком выбил Витьке Лешему сразу четыре зуба. Веру-соболятницу стали уважать еще больше, а резкого, справедливого Толика побаиваться.

В этот год у соболятницы появилась новая проблема: дочь Людмила оканчивала одиннадцатый класс. Пора определяться, что девчонке делать дальше – учиться или работать. Люда хотела поступать в университет, чему любящая мать не была против, образование необходимо. Только вот обучение дочери будет стоить немалых денег.

Чтобы хоть как-то связать концы с концами, в этом сезоне Вера решила задержаться в тайге дольше обычного. За две недели охоты можно добыть еще несколько соболей, а это значительный довесок к пустому карману. Большую часть пойманных аскыров она попросила Анатолия Давыдова взять с собой, сдать на пушно-меховой базе. Охотница доверяла Толику полностью: никогда не обманет, вернет все деньги за шкурки до копейки. Предварительно договорившись об этом, Вера упаковала в котомку шкурки соболей, оставила мешок на совместной избе, написала дополнительную записку и ушла к себе.

Анатолий пришел на зимовье через день. На столе для него лежало послание, точное количество шкурок и мелкие просьбы: «Анатолий! Купи Таисии Михайловне цыганскую шаль; Макару Ивановичу – куртку с меховым подкладом; деду Ивану – новые ичиги; Людмиле – весенние сапожки 37-го размера (самые модные, спроси у продавщиц, что носят в городе), Макару – свитер теплый, на снегоходе гоняет, боюсь, как бы спину не застудил…» Она писала что-то еще, заботясь о родных и близких, а о себе – ни слова. Когда ее спрашивали: «Что надо тебе?», охотница всегда уходила от ответа: «Ничего… У меня все есть».

Несмотря на разницу в возрасте в семь лет (Толику 32 года), он всегда разговаривал с Верой на равных. И сейчас, восседая на тесовых нарах у раскаленной печки, перечитывая записку, он не мог удержаться от жалости к женщине.

– Эх, Верка, таежная твоя душа! Три твоих желания стоят ровно сто рублей: шоколадка с орехом, сливочное мороженое да бутылка газировки «Буратино». Все другим, а себе… Так и пройдет твоя бабья жизнь в этих горах!..

Собака под нарами вскинула остроухую голову, уставилась на хозяина: «Ты это мне?» Толик потянулся рукой, погладил Ветку по голове:

– Да нет, не тебе я это говорю. Про Веру… Всегда в делах, в работе, ни минуты продыха, и о себе не заботится. Тут еще Иван потерялся… Трудно бабе. Теперь уже, наверно, точно мужика не найти. Хоть бы замуж кто взял, но годы не те, двое детей, да и какой дурак в тайгу жить поедет?

Успокаивающе постукивая на стыках рельсов колесами, пассажирский поезд замедлил движение и остановился. Темно-зеленые вагоны последний раз щелкнули сцепками, вытянулись друг за другом во всю длину освещенного перрона. В одном из них, выпуская клубы теплого пара, открылись двери. Недовольная, сонная проводница подняла площадку, сердито посматривая на немногочисленных пассажиров, кутаясь в форменную курточку, спустилась на землю:

– Не напирайте, все успеете, – глухо заметила она и болезненно кашлянула. – Вагон плацкартный, но свободных мест много. Рассаживайтесь сами кто где может.

Пассажиры отнеслись к ее словам равнодушно. Стоянка поезда длилась десять минут. За это время, при желании, можно посадить в вагон половину драматического театра. Семь человек успеют войти по ступеням черепашьим шагом. Все же, как это бывает в необычных ситуациях, найдется какой-то торопыга, которому надо быстрее всех. Соседка Анатолия, тетка Наталья, взяла эту роль на себя. Большая, тучная, в старой (под норку) искусственной шубе, с шумом дыхнув на всех чесночным духом, проворная пассажирка растолкала всех по сторонам и схватилась за поручни:

– Мне надо вперед! У меня радикулит!

Уступая дорогу больной женщине, удивленная проводница так и осталась с вытянутой для проверки билета рукой, безмолвно взирая, как первая тихим сапом закидывает наверх объемный баул, в котором лежало полпоросенка.

Анатолий и Александр помогли ей с поклажей, затем, пропуская всех вперед, пристроились в конец небольшой очереди. Не в их правилах торопиться. Поездка до города займет несколько часов, можно на ногах постоять. Не выпуская из рук сумки, Шура крутил головой по сторонам, Анатолий докуривал сигарету. Когда подошла их очередь, проводница, кажется, проснулась, открыла глаза, улыбнулась уголками губ:

– Самые дисциплинированные пассажиры, люблю таких возить!

– Да уж, мы, люди тайги, народ терпеливый. Лучше подождать, чем догонять: быстрее будет! – в тон ей ответил Анатолий, протягивая свой билет.

Даже не взглянув на контроль, проводница сунула билет в папку:

– Охотники, что ли?

– Да, – не скрывая гордости, ответил Александр.

– В город?

– На людей посмотреть, себя показать… Полгода в тайге – не шутка, воли хочется! – улыбнулся Анатолий.

– И вы туда же: воля! Где она воля-то? Сидели бы, лучше у себя в тайге. Город – это суета, шум, гам, ничего хорошего. А в лесу, наверно, сейчас хорошо… – что-то вспоминая, протянула проводница. – Я сама из деревенских. Да вот пришлось в город переехать… – и перевернула ладонь. – Ну, что встал? Давай проходи, сейчас поедем.

Толик подхватил свои сумки, заторопился за Шурой, выслушивая негромкие, но внушительные слова товарища насчет распустившегося языка. Ему стоило улыбнуться: всегда недовольный напарник кирзовый сапог за вечер загрызет. Он к этому привык. Что такого в том, что он перекинулся несколькими фразами с работницей железнодорожного транспорта? Полный веселых мыслей, Анатолий посмотрел на ноги, поднимаясь в вагон, хотел сбить снег с ботинок о ступеньку, но остался недоволен, когда уперся головой в узкую спину Шурика:

– Что встал? Лыжи сломал?!

Александр стоял в проходе, загораживая его. Что-то завладело его вниманием. Чтобы узнать причину, Анатолию пришлось приподняться на носки, выглядывая из-за спины товарища.

Она была невысокого, среднего роста. Удивленно выщипанные под крыло ласточки брови подчеркивали ее невинный взгляд больших голубых глаз с проницательной, как глубина горного озера, чистотой. Слегка вздернутый носик придавал чертам лица девушки притягательную мягкость. Пухлые губки, которые мог прикрыть один лепесток жарка, напитались соком красной смородины. Угловатый, приподнятый, с ямочкой подбородок заострял плавные формы милого лица легкой тенью превосходства. Шелк ухоженной кожи тонкой шеи дышал свежестью зарождающейся весны.